Владимир Ленский - Проклятие сумерек
Широкая река тянулась через лес, преграждая дорогу всадникам. Заболоченные берега заросли хвощом и папоротником. В воздухе вилась мошкара. Было слышно, как где-то вдали вода журчит на перекате.
Никакого моста здесь не было и в помине.
Талиессин с любопытством уставился на Ранкилео.
– Мне показалось, вы что-то рассказывали про мост?
Ранкилео невнятно промычал, но ничего не ответил. Талиессин оценивающе посмотрел на реку.
– Переправиться можно, да только боюсь, мы увязнем по пояс, как вы и предупреждали. А как насчет той дороги, старой? Может быть, хоть она – не сказки?
Неожиданно Ранкилео ожил. Он буквально взорвался криками:
– Мост! Мой мост! Он был! Не сказки! Нет! Это она! Она! Она!
Талиессин удивленно поднял бровь. Слуги Ранкилео с мрачными лицами столпились возле своего господина, а тот шумно предавался отчаянию.
– Ее дела! Я уверен!
Он повернулся к Талиессину:
– Вы верите мне, мой господин?
– Верю чему? – уточнил Талиессин.
– Мост был!
– Возможно, он и был, но сейчас его нет, – резонно указал Талиессин. – Вы, кажется, собирались доставить меня в свою усадьбу, в Осиновый Край, со всеми удобствами. Что ж, господин Ранкилео, особенных удобств я пока не вижу.
И тут из леса показалась еще одна кавалькада. Человек пять или шесть всадников, и среди них – молодая женщина, не старше двадцати, такая же костлявая и белобрысая, как и Ранкилео. Ее бледно-голубые глаза так и впились в лицо Ранкилео. Спутники молодой женщины с нескрываемой враждебностью уставились на сопровождавших Ранкилео людей.
– Ты! – заорал Ранкилео, ничуть не стесняясь присутствия регента. – Ты! Злобная тварь! Будь ты проклята, Дигне! Ты украла мой мост!
– Мост? – Молодая женщина изобразила полнейшее недоумение. – О чем идет речь, милый Ранкилео? – Она повернулась к регенту и поклонилась. – Ваша милость, мой брат малость обезумел. Здесь никогда не было никакого моста. Это – предмет его вечной скорби. Его жалкие попытки устроить удобную переправу через реку всегда заканчивались провалом. И коль скоро никакого моста здесь нет, а вашей милости не пристало пачкаться в болотной грязи, то осмелюсь ли предложить вашей милости остановиться в моей усадьбе «Облака и всадники»? Это здесь неподалеку. Хвала небесам, «Облака и всадники» у меня никто не оспаривает, так что все коварные происки моего брата…
– Ведьма! – прорычал Ранкилео. – Я тебе этого так не оставлю!
Дигне обернулась к нему с очаровательной улыбкой.
– Ты – милый, Ранкилео, но чрезвычайно глупый. Твои любовницы уже говорили тебе об этом?
С этим она двинулась вдоль реки, и Талиессин, немало забавляясь, поехал рядом с ней. Ранкилео скрежетал зубами так, что удалявшихся всадников этот неприятный звук преследовал почти до самых ворот усадьбы.
«Облака и всадники» обладали огромным и весьма ухоженным садом. Все аллеи были чисто выметены и посыпаны желтым песком. Имелся даже фонтанчик, правда довольно вялый: он напоминал поникший стебелек растения, которому недостает воды. Сходство усугублялось тем, что фонтанчику тоже недоставало воды.
Большие розовые кусты украшали главный вход в дом. По всему фасаду здания тянулась мозаичная картина, изображавшая четырех всадников, чьи кони осторожно ступали по облакам: эта картина, вероятно знаменитая, и дала название всей усадьбе.
– Смею ли предложить вашей милости комнаты в простой сельской усадьбе? – с горделивой скромностью осведомилась Дигне у Талиессина.
– Я с удовольствием воспользуюсь вашим гостеприимством, – ответил он.
– Для ваших людей будут приготовлены особые комнаты, – продолжала Дигне.
– Рядом с моей, если нетрудно, – сказал регент.
Дигне чуть подняла бесцветные брови.
– Но ведь это слуги. Для слуг у нас отведена отдельная половина усадьбы. Так удобнее.
– Мне удобнее, когда мои люди под рукой.
– Как будет угодно вашей милости, – сказала Дигне. – Я не хочу ничем нарушать ваши привычки.
– Вот и хорошо, – молвил Талиессин.
* * *
За обедом, где подавали фаршированного гуся, густой луковый суп, устрашающий с виду соус зеленого цвета и два сорта домашних вин – очень кислый и переслащенный, – Дигне подробно повествовала о тяжбе.
– Мы ни за что не стали бы тревожить покой регента, ибо знаем, как много забот у правящей королевы… – вздыхала она. – Но тяжба наша зашла слишком далеко, и без милостивого и справедливого суда…
Талиессин бесстрашно обмакнул кусок мяса в зеленый соус и перебил Дигне:
– Давайте сразу уточним, какой именно суд вам требуется – справедливый или милостивый.
Дигне поперхнулась.
– Разве это не одно и то же?
– Разумеется, нет. Если всем воздавать по справедливости, в стране не останется ни одного праздного плотника.
– Плотника? Простите недогадливую женщину, ваша милость, но какое отношение к справедливости имеют плотники?
– Плотники сооружают плахи и виселицы, – сказал Талиессин.
Дигне залилась густой краской.
– Я лишь хотела сказать, ваша милость…
– Давайте сперва насладимся обедом, – предложил Талиессин. – Потом я хотел бы посидеть у вас в саду и полюбоваться цветами. Я немного устал с дороги и не в состоянии сейчас вникать в проблему.
– Хорошо, хорошо, – перепугалась Дигне.
Она была неплохой хозяйкой, оценил Талиессин. Блюда подавали и уносили бесшумно, напитки подливали без суеты. Обед проходил неторопливо, в полном спокойствии. Когда Талиессин вышел в сад, он заглянул в конюшню и убедился в том, что все лошади выглядят весьма ухоженными.
Он устроился возле фонтана – растянулся на земле, подставив лицо солнцу. Стал ждать. И скоро к нему приблизился один из его слуг – тот, что постарше, лет сорока пяти.
Это был громила с плоским лицом и крохотными глазками, в которых затаилось неистребимое крестьянское коварство. Звали его Сиган. Талиессин ценил его за здравомыслие и уравновешенный характер, но более всего – за их общее прошлое.
Пятнадцать лет назад Сиган находился в числе мятежников, которые взбунтовались против ученого господина Алхвине, заподозрив того в «порче» земли. Господин Алхвине был убит, а его крестьяне пустились в бега.
Талиессин превратил их из шайки разбойников в отряд солдат и стал их командиром – Гаем по прозванию «Меченый». Сиган сделался его правой рукой.
Затем на несколько лет Талиессин расстался с Сиганом – тот оставался в армии, с бывшим отрядом Гая. Талиессин уже и думать о нем забыл. У каждого из них была теперь своя жизнь: бывший командир наемников Гай женился на эльфийке, чтобы дать стране наследника крови Эльсион Лакар, а бывший крестьянин Сиган сражался где-то далеко на севере с кочевниками.
