Катерина Шишканова - Янтарин
— Вкусно? — ехидно осведомилась она. Фелишия окатила нахалку мрачным взглядом.
— Жрать хочу, — ещё раз сказала она. — А здесь на пять миль окрест ни одного поселения и зверьё всё ушло — Оникс разогнал, ничего кроме деревьев и травы не осталось. Не тебя же в самом деле харчить? Не в том смысле, что я убеждённая вегетарианка, а в том, что люди — создания довольно-таки нечистоплотные и есть я вас не стану ни за какие коврижки.
— Это что, такой своеобразный наезд?
— Это комплимент, — заверила Фелишия. — Посмотри на себя — вся рожа в пыли и грязи, но всё равно видно, что ты человек, мало того, скорее всего женского рода. Уже достижение.
Фелиша усмехнулась, сложила на груди руки.
— Можешь не стараться, у тебя этот номер не пройдёт.
— Какой?
— Вывести меня. То есть, можешь, конечно, просто не забывай, что я тебя слышу не только ушами и прекрасно знаю, что ты чувствуешь и о чём думаешь, — она постучала пальцем по лбу.
Дракониха покосилась на человеческую девчонку.
— Не так чётко слышишь, как хотелось бы, — наконец сказала она.
— Ну, спроси, о чём ты думаешь, — принцесса улыбнулась. — Проверь меня.
— Не хочу, — дракониха дёрнула хвостом и попыталась углубиться в лес. — Я же говорила, что хочу есть.
— Врёшь — бессовестно и нагло. Просто боишься, ты давно не общалась с моим племенем и забыла, какие мы бессовестные — вечно колупаемся в чувствах других.
Дракониха неопределенно мотнула башкой и поползла в глубь леса.
— Дай посмотреть своё крыло.
Фелишия непроизвольно дёрнулась. Повреждённое крыло, до этого из последних сил прижимаемое к телу, безвольно опало с бока, скребнув землю. Она мрачно потопталась на месте, крыло дрожало, но подыматься не желало.
— Ну и чёрти с тобой, — она ещё раз презрительно пфекнула и предельно осторожно опустилась в траву. — Иди уже сюда, вредитель.
— …Плохо, слабо, лубок ни к чёрту и вообще, кто тебя так учил повязки накладывать? Криворукая, косоглазая…
Принцесса потянула на себя верёвку, перетянувшую выбитую кость, дракониха тихонько заскулила и дёрнула лапой.
— У-у, садистка, я же пошутила, — проскулила она, но Фелиша только усмехнулась.
Вправить кость у неё силёнок не хватило, к тому же тёмная драконья туша постоянно скулила, визжала и норовила скинуть принцессу с себя, а ещё лучше — нечаянно пришлёпнуть толстым, но вёртким хвостом. В конце концов, после часа пыхтения и упрёков крыло стянули верёвкой, чтоб оно не опадало и не мешало при ходьбе, цепляясь за кусты и низкие ветви деревьев. Настроения Фелишие это не прибавило — она хмурилась и пыхтела, жаловалась на неуклюжесть девушки, плохую погоду, поганое самочувствие и долбанного Янтарина, который улетел невесть куда и благополучно обо всех забыл.
— Слушай, ну хочешь — я тебе плащ Гельхена пожертвую. Думаю он не будет против, — наконец не выдержала принцесса и потянулась за плащом, который валялся в нескольких метрах от них на земле. Но дракониха скорчила морду.
— Оставь свою рванину себе, — великодушно позволила она. — Твой дружок её не для драконов берёг.
И, пошатываясь, побрела сквозь кусты и деревья туда, где солнечные лучи пронизывали светом лесную чащу. Принцесса шагнула следом, но была неприятно удивлена направленной в нос алебардой. Хозяин оружия, заросший пыльный мужик в плотно облегающей рубахе из тонкой выделанной кожи, чуть не лопающейся на мускулистых руках, неприветливо помахал остриём перед обескураженной драконьей мордой. Ярко-рыжая шевелюра задорно курчавилась и была заплетена в неопрятные косицы, словно выхваченные из середины волосяной кудели или переплетенные между собой. Но самым запоминающимся во внешности неприветливого типа оказались ноги — их было четыре и все они нервно перебирали тяжёлыми разбитыми копытами.
10. ПЯТЕРО, КОТОРЫЕ ЛОМАЛИ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА
— Кентавр!? Откуда я знала, что они все такие зацикленные? — прошипела девушка, сверкая глазам в сторону отошедших четвероногих… как их охарактеризовать, принцесса не знала: грабителями они не были, потому что грабить голодную дракониху и одинокую девчонку, единственным имуществом которых была разве что пустая сумка, было попросту глупо. На преступный элемент переговаривающаяся группа тоже не походила — забраться из Феклисты в Нерререн только чтоб помародёрствовать — так же глупо, как утверждать, что кентавр — не кентавр.
— Кто ж знал, что они не любят, когда их так называют?
— Они не любят, когда на их копыта таращатся больше пяти минут и не реагируют на тычки алебардой, — так же ядовито прошипела дракониха, косясь в сторону кентавров. Те спокойно обговаривали дела насущные, совершенно не переживая по поводу сохранности пленников: а чего переживать, когда одна еле перебирает лапами, а вторая укутана крученой верёвкой от носа до лодыжек. Нечего было вспоминать уроки Гельхена и пытаться выбить глаз тому хмурому рыжему типу. Кентавр, конечно же, увернулся, но почему-то скис окончательно и велел спеленать строптивицу.
— Дурёха, нечего было выделываться, сейчас бы дёрнула в чащу и шиш бы они тебя даже на четырёх догнали.
Принцесса молчала. Сосредоточенно щёлкала за спиной пальцами, старательно выбивая искру.
— Ты чего?
— Поджечь верёвки хочу, не ясно что ли? — одними губами ответила принцесса. Фелишия зевнула, дыхнув в сторону кентавров сизым дымным облачком.
— Лучше расслабься, подруга. Без Янтарина у тебя этот фокус не получится — слабенькая ты ещё, неопытная. Воин-феникс без своего дракона на первых порах яйца выеденного не стоит. Только и того, что пролазить в драконьи головы наловчилась. Теперь жди, когда он о нас вспомнит и явится.
— Не шушукайся! — густым приятным голосом велел черноволосый молодой кентавр, единственный, чьи волосы не змеились косами, а были забраны в конский хвост.
— Тогда идите сюда и пообщайтесь с нами, — нахально предложила дракониха, бессовестно строя глазки. — Дамам скучно.
Кентавры переглянулись и действительно подтянулись к пленницам. Правда, в мускулистых руках каждый сжимал по алебарде или луку со взведённой стрелой. А у некоторых посверкивали короткие злые ножи, прошивавшие при должном замахе даже людские тела.
— У тебя знакомое лицо, — простоволосый черноволосый кентавр с чернющими бровями-стрелами подцепил пальцем подбородок девушки и с полнейшей бесцеремонностью принялся вертеть лицо так, чтоб скупые солнечные лучи высветили его черты. — Мы раньше встречались?
— Мечтай побольше, — окрысилась принцесса и попыталась укусить вражью руку. Кентавр чертыхнулся, потряс укушенным пальцем.
