Раймонд Фейст - Ученик
Томас повернулся на звук, а огромная голова дракона поднялась. Гигантские рубиновые глаза пристально смотрели на маленькую фигурку, вторгнувшуюся в чужие владения. Томас вскочил на ноги с радостью на лице.
— Долган! — он сполз с груды сокровищ и бросился к гному.
Голос дракона прогрохотал по огромному залу, словно гром в долине.
— Добро пожаловать, гном! Друг твой поведал мне, что не покинешь ты его.
Томас стоял перед гномом, забрасывая его дюжиной вопросов, но тот был слишком потрясен, чтобы отвечать на них. Позади мальчика лежал принц всех драконов и преспокойно наблюдал за беседой, так что гном с трудом поддерживал свое обычное самообладание. Не понимая смысла вопросов Томаса, Долган осторожно отодвинул его в сторону, чтобы лучше видеть дракона.
— Я пришел один, — тихо сказал он парню. — Остальные не хотели поручать мне поиски, но им надо торопиться, настолько жизненно важна их цель.
— Я понимаю, — сказал Томас.
— Что это за колдовство? — тихо спросил Долган.
Дракон издал смешок, грохотом отдавшийся в зале.
— Да пройдешь ты в мой дом, гном, и я поведаю тебе.
Огромная голова дракона вернулась на пол, но глаза все еще глядели поверх головы Долгана. Гном медленно приблизился, непроизвольно держа щит и топор наготове. Дракон рассмеялся. Смех походил на рокот воды, стекающей в глубокое ущелье.
— Остановись, маленький воин, ибо не причиню я вреда ни тебе, ни другу твоему.
Долган опустил щит и повесил топор на ремень. Он осмотрелся: они были в просторном зале, вытесанном прямо в горе. На стенах висели большие гобелены и знамена, выцветшие и изорванные. Что-то в них заинтересовало Долгана: они были чуждыми и древними, эти знамена не были изготовлены известными ему народами — ни людьми, ни эльфами, ни гоблинами. С бревен на потолке свисали огромные канделябры, как в коридоре. В дальнем конце зала виден был трон на возвышении и длинные столы со стульями для многих едоков. На столах стояли хрустальные графины и золотые блюда. Все это было покрыто вековой пылью.
По всему залу лежали груды сокровищ: золото, самоцветы, короны, серебро, богато украшенные доспехи, рулоны дорогих тканей и резные сундуки из драгоценных пород дерева, искусно лакированные.
Долган сидел на груде сокровищ, которые трудно было бы скопить и за целую жизнь, рассеянно двигая их, чтобы сесть поудобнее. Когда Томас сел рядом, гном вытащил трубку. Он не показывал этого, но чувствовал, что должен успокоить свои нервы, а трубка всегда помогала в этом. Дракон внимательно наблюдал за ним.
— Теперь и ты можешь изрыгать огонь и пламя, гном? Ты тоже теперь дракон? Был ли когда-нибудь дракон так мал?
Долган покачал головой.
Это всего лишь моя трубка, — он объяснил, зачем нужен табак.
Это странно, — молвил дракон, — но и весь народ твой поистине странен.
Долган поднял бровь, но ничего не ответил.
— Томас, как ты сюда попал?
Томаса, казалось, не тревожит присутствие дракона, и Долгана это несколько успокоило. Если б этот огромный зверь желал причинить им вред, он сделал бы это без особых усилий. Драконы бесспорно были самыми могучими созданиями на Мидкемии. А это был самый могучий дракон, о котором Долган когда-либо слышал. Он был в полтора раза больше тех драконов, с которыми Долган сражался в юности.
Томас доел рыбу и сказал.
— Я долго бродил и пришел в одно место, где наконец смог отдохнуть.
— Да, я нашел его.
— Я проснулся от какого-то шума и нашел следы, ведущие сюда.
— Их я тоже видел. Я боялся, что тебя захватили.
— Не захватили. Это был отряд гоблинов и нескольких Темных Братьев. Они были слишком озабочены тем, что ждет их впереди, так что совсем не обращали внимания на то, что сзади, так что я мог следовать за ними очень близко.
— Это было рискованно.
— Я знаю, но я уже отчаялся найти выход. Я думал, они выведут меня на поверхность, и я мог бы подождать, пока они уйдут, а потом выскользнуть. Если бы я смог выбраться из шахт, я бы мог пойти на север, к твоей деревне.
— Смелый план, Томас, — одобрительно сказал Долган.
— Они пришли сюда, а я за ними.
— Что с ними случилось?
— Я отправил их далеко отсюда, гном, — заговорил дракон, ибо не были они тем обществом, что я бы выбрал.
— Отправил их? Как?
Дракон приподнял голову, и Долган заметил, что в некоторых местах чешуя потускнела. Красные глаза были подернуты пеленой, и Долган вдруг понял, что дракон слеп.
— Драконы долго уже обладают магией, хотя она и не похожа на другие. Это благодаря моему магическому искусству вижу я тебя, гном, потому что свет давно уже померк для меня. Я взял этих мерзких тварей и отправил их далеко на север. Они не знают, как туда попали, и не помнят этого места.
Долган пыхтел трубкой, думая о том, что услышал.
— Среди легенд моего народа есть и легенды о драконах-магах, хотя ты и первый, которого я встретил.
Дракон, словно устав, медленно опустил голову на пол.
— Ибо я один из последних золотых драконов, гном, и никто из наших младших собратьев-драконов не обладает искусством колдовства. Я поклялся никогда не отнимать жизни, но я не позволю этим тварям вторгаться в место моего отдыха.
— Руаф был добр ко мне, Долган, — заговорил Томас. — Он позволил мне остаться, пока ты не найдешь меня, потому что знал, что кто-то идет.
Долган взглянул на дракона, удивляясь, что предсказал его приход.
— Он дал мне копченой рыбы, — продолжил Томас, — и место для отдыха.
— Копченой рыбы?
— Кобольды, которых вы зовете карликами, — сказал дракон, поклоняются мне как богу и приносят пожертвования: рыбу, пойманную в глубоком озере и потом закопченную, и сокровища, собранные в их глубоких пещерах.
— Да уж, — сказал Долган, — карлики никогда не были особо смышлеными.
Дракон усмехнулся.
— Это правда. Кобольды пугливы и вредят только тому, кто беспокоит их в их глубоких тоннелях. Они простой народ, и им нравится иметь бога. А раз я не могу теперь охотиться, это приемлемая плата.
Долган обдумал свой следующий вопрос.
— Не хочу тебя оскорбить, Руаф, но по своему опыту я знаю, что вы не особо любите тех, кто не вашего рода. Почему ты помог парню?
Дракон на мгновенье закрыл глаза, потом снова открыл их и без выражения в них уставился на гнома.
— Знай же, гном, что не всегда это было так. Твой народ стар, но мой старше всех, кроме одного. Мы были здесь до эльфов и моредэлов. Мы служили тем, чье имя нельзя произносить, и были счастливым народом.
— Повелителям Драконов?
