Ярослав Хабаров - Серебряный доспех
– Да, - сказал Ринан Сих.
– Люди страшно глупы!
– Скажи мне, Игинуш, - помолчав, заговорил снова инквизитор, - если мы прятались от огня под твоей кожей, то что же покрывает сейчас твое тело?
– Моя другая кожа, разумеется, - ответила Игинуш.
***
Воспоминания приходили и уходили, и она никогда не могла удержать их, как ни пыталась. Жизнь начиналась с боли рождения. Точнее - нет, жизнь начиналась с агонии и смерти. Игинуш всегда отдавала себе отчет в том, что умирает. Приближение смерти она чуяла заранее и начинала готовиться к ней.
Она искала для себя подходящее укрытие. Смерть таких существ, как Игинуш, - слишком сокровенное таинство, чтобы можно было допустить каких-то свидетелей. И еще ей всегда требовалось очень много воды. Она не помнила, для чего нужна вода и почему умереть можно только в воде, но инстинкт, который оставался с ней при всех ее рождениях и после всех ее смертей, неизменно подсказывал: необходима влага.
И Игинуш уходила умирать в сырые болота, на берега озер или, на худой конец, добывала себе большую лохань.
Так произошло в Хеннгале. Тревога начала преследовать Игинуш сразу же после появления девушки по имени Пенна. Пенна просила об исцелении своих ран, а Игинуш всегда была добра, даже в прежней жизни, и в предыдущей, и раньше… Доброта, как и знание о скорой смерти, была ее неизменным спутником.
Она согласилась вылечить девушку и потратила на это очень много сил. Девчонка плохо поддавалась заклинаниям. Ее тело сопротивлялось. Может быть, причина была в том предмете, который Пенна носила зашитым под кожу… Но имелось дополнительное обстоятельство, и Игинуш сразу же отметила его про себя. Пенна не была человеком. Не принадлежала она и к племенам ижоров или троллоков. Таких, как Пенна, Игинуш еще не встречала. Забавно, что сама Пенна совершенно не отдавала себе в этом отчета. Ее плоть была сильно изменена магией, и произошло это очень давно, вскоре после рождения девочки.
Почти наверняка работа целительницы, потребовавшая много сил, приблизила ожидаемую трансформацию, и неизбежное случилось раньше, чем рассчитывала Игинуш. У нее не хватило времени на то, чтобы уйти на болота и там спокойно умереть, в тишине и сырости. Ее тело начало гореть и чесаться одним «прекрасным» утром, и Игинуш в панике забегала по городу. Ей нужно было наполнить водой лохань, иначе все будет очень плохо. Она не помнила, почему и каковы именно могут оказаться последствия, но это не имело значения. В голове стучало: вода, вода, вода…
Местные жительницы провожали Игинуш недовольными взглядами. Опять эта странная курица вылезла из своего гнезда! И что это она гак суетится? В третий раз бежит к общественному колодцу! Вы заметили, дорогая соседка? В третий раз! Что это она затевает? Неужто решила искупаться? Так для этого не пользуются питьевой водой. Помилуй нас Сеггер святой, да разве можно такое допустить!
Кто вообще позволил этому, с позволения сказать, существу осесть в нашем прекрасном городке? До ее появления все было тихо и спокойно. Никто не мутил воду в колодце. И о проклятиях никто и слыхом не слыхивал.
В разговор уже начали вступать мужчины - в основном, разумеется, мужья самых наблюдательных сплетниц.
Припомнили и то, как Игинуш появилась в Хеннгале. Ее ведь не хотели пускать! Ее выгнать собирались, но тут с недоброжелателями этой, с позволения сказать, дамы случились всякие беды, и ей позволили остаться. Она, разумеется, кого-то там лечила и, кажется, принимала роды, но… вопрос: как лечила и ради чего лечила. Может быть, она всех потихоньку заражала чумой? Правда, в городе пока что нет чумы, но… И зачем ей столько воды из колодца?
Однако после пятого похода Игинуш больше не выбралась из своей хижины, и к середине дня о ней позабыли не только городские мужи, но и самые говорливые из сплетниц. А потом оказалось, что она и вовсе пропала куда-то… В хижине-то, когда ходили истреблять слуа, ничего не нашли. Только грязные тряпки.
Смерть приближалась вместе с нарастающим зудом, который в конце концов становился просто нестерпимым. Игинуш извивалась и стонала сквозь зубы в своей хижине. Вода из лохани, в которую она с трудом забралась, плескала на пол. Казалось, здесь бьется целый косяк рыб, стремящихся вырваться на свободу.
Постепенно кожа слезала с Игинуш, а вместе с кожей она теряла и воспоминания о прошедшей жизни. Об еще одной жизни.
Самое трудное - глаза и пальцы. Теперь, пока длилось ее рождение, она точно знала, зачем нужна вода. Без воды кожа пересыхает и прилипает к глазам и кончикам пальцев. Мертвые кусочки шкуры прирастают к телу и начинают гнить, и тогда можно умереть окончательно.
Нельзя это допустить. Нужно стараться.
Она погружалась в воду, моргала, возила руками. Она медленно избавлялась от старой кожи.
И в конце концов тяжелая работа была завершена. Игинуш заснула.
А когда она открыла глаза, весь мир вокруг был совершенно новым.
Она ужаснулась, обнаружив, что лежит в разбитой лохани, в грязной луже, посреди гнилых тряпок и обглоданных костей. Смутная мысль пронзила ее спящий мозг: мир гораздо лучше, прекраснее того, что предстал ее взору!
Она осторожно поднялась на ноги и оглядела себя. Маленького роста, пухленькая. Руки и ноги ловкие и довольно крепкие, если уметь ими пользоваться. Она непременно вспомнит, как это делается.
Игинуш. Так ее зовут. Вот ее имя.
Она ощупала свое лицо. Симпатичное. Нос довольно крупный - хорошо это или плохо? Красиво или некрасиво? Удобно или неудобно? Нужно ли надевать на него какую-нибудь одежду?
Одежда. Еще одно полезное воспоминание. Кажется, принято какие-то части тела прикрывать. Надо еще вспомнить какие. Выступающие? Нос и локти? На всякий случай она решила закутаться с головы до ног, а потом посмотреть, как одеваются другие.
Новорожденная Игинуш пришла в восторг от своего решения. Как ловко она все придумала! И никто не заподозрит ее в том, что она только что появилась на свет. Все решат, что она - скромная и предусмотрительная девушка.
Она принялась ворошить тряпки. Ее нежные розовые пальцы горели от соприкосновения с грубой материей. Она морщилась от боли. Эдак и пораниться не долго! Куда она торопится? Можно ведь не спешить, сделать все постепенно…
Но потребность как можно быстрее покинуть убогую хижину оказалась сильней даже боли, и Игинуш упорно продолжала поиски. Наконец она вытащила огромную грязную мешковину, которая окутывала ее тельце целиком. Завернувшись в мешок, Игинуш осторожно выбралась на улицу.
Городок понравился ей. Она заулыбалась под своим мешком. Какие красивые дома! А вон там, на фасаде, нарисованы диковинные звери! Еще дальше - колодец… Названия, имена приходили ей на ум сами собой, и неожиданно она вспомнила, что так уже бывало раньше. Ее охватил восторг. Как упоительны эти новые встречи с миром и его чудесами! Как прекрасно устроена жизнь, которую можно обновлять каждые несколько лет!
