Олег Кулаков - Найденыш
— Ну и кто же твой наставник? — спросил Старшой, когда возня улеглась.
— Зимородок, — ответил я.
— Зимородок не может быть твоим наставником, — помедлив сказал Старшой. — Он покинул Круг.
— Как покинул, так и вернется, — сказал я.
Прав-таки оказался высокородный: выгнали Зимородка. Выгнали. И я вдруг понял, что мне надо говорить дальше.
— Не вам выбирать мне наставника. Мне его Баюница выбрала. Сама.
Ну вот… Зашевелились, наконец… Проняло…
— Зимородок ни о чем таком не обмолвился ни словом, — сказал маг.
— Это его дело — молвить или нет. Он — мой наставник.
— Хорошо, мальчик. Мы подумаем.
— Нет, — сказал я. — Либо будет по-моему, либо не будет никак. Принудить вы меня не сможете. Ты меня понял, старик?
Я развернулся и пошел прочь из зала с гобеленами.
Со спины Ладного я увидел, как к загону идут Зимородок и высокородный Ставр и направил огневика к ограде. Маг облокотился о поперечину и, улыбаясь смотрел на меня, когда я подъехал, он сказал:
— Даль, мне нужно отлучиться по делу недельки на три. Я хотел отвезти тебя к своему учителю, но высокородный Ставр просит, чтобы ты остался погостить у него. Ты как?
Я потрепал огневика по гриве.
— Можно и погостить. Тебя-то где демоны носили?
— Ох, и ученичок у меня будет, — сказал Зимородок. — Нахальный и сварливый.
— А пошел ты… — сказал я и рассмеялся.
8
Прошли три недели, и к загону, вывалив язык, примчался Малкут и, сделав страшные глаза, сказал, что Зимородок появился во дворце. Я соскочил с Ладного, хлопнул жеребца по крупу. Ладный фыркнул и ткнулся в руки носом, требуя хлеба. Я отдал ему припасенную краюху, перелез через ограду и поспешил во дворец. Три недели я как сыр в масле катался, а теперь пришла пора собирать манатки и поднимать якорь. Ладный без меня скучать будет. И дед тоже. Дед — высокородный Ставр. Он сам настоял, чтобы я его звал так. Первые два денька мне это давалось через силу.
Зимородок ожидал меня в моей спальне, сидя в кресле у окна.
— Вот и я. Здорово, — сказал я, входя в комнату.
Маг повернулся и я сразу насторожился: вид у него был странный какой-то. Произошло что-то?
— Присядь-ка, Даль, — сказал Зимородок.
— Случилось что? — спросил я. Сердце у меня екнуло.
— Присядь, — повторил он.
Я сел на кровать. Опять Булита на меня ворчать будет, что в неурочное время на постели валяюсь. Зимородок с прищуром посмотрел на меня и покривился, как от зубной боли.
— Мальчик мой, — сказал он. — Я нашел твоих родителей. Они живы.
Кровать подо мной исчезла, я услышал шум волн и собственный крик: «Даль, акулы!» Все сложилось воедино: у меня был брат, которого сожрали акулы. Я открыл глаза. Зимородок обеспокоено вглядывался в меня.
— Как меня зовут? — спросил я.
Эпилог
1
Звать меня Вига. Отец мой родом из Килика, зодчий. Когда киликийцы на Архипелаге, на острове Расмир решили город построить, то позвали его городские стены ставить. Там, на острове этом, я и родился. А когда мне девять годков стукнуло, отец получил известие о смерти моего деда и решил вернуться в Килик; собрал пожитки и со всей семьей покинул остров. Но добрались до Килика лишь он да мать, потеряв в дороге обоих сыновей: меня и моего старшего брата Даля. Бури тогда не было, была небольшая волна. Спрут поднялся и ударил галеру. Ударил и ушел — видать, порезвиться зверюга решил. А мы с братом тогда на палубе играли, и оба оказались за бортом. Брат в игре тогда руку рассадил, а за галерой акулы шли, как водится, помои жрали. Меня акулы не тронули, но меня в море унесло течением. Капитан галеры шлюпки на воду не спустил, чтобы меня на борт поднять — спрута забоялся. Отец набросился на капитана, да тот матросов кликнул, и отца всем скопом повязали. А мать, после того как у нее на глазах одного сына акулы разорвали, а другой в море остался, слегла в горячке. Отец и не надеялся, что она подымется. Меня не искали, потому как надежды никакой на то, что я жив останусь, не было. Я уже в малолетстве показывал себя как маг, и была это еще одна причина, по которой отец в Килик съехать собрался: на Расмире с магами было туго, а какие остров своим пристанищем избрали, мне в наставники не годились — дар у меня еще тот, с закавыками. Нашелся среди магов один разумник, сказал, что мне прямая дорожка в маги Круга. А Круга два есть: Светлый и Темный. Под Киликом же, в горах Рокх маг обретался, о котором было доподлинно известно, что он из Круга, и ходили слухи, что из Светлого (как не крути, а все к одному тянется — этот маг с гор Рокх и есть учитель Зимородка). Отец собрался меня ему показать. Да не довелось. Бури, разбившей галеру, как мне привиделось на палубе южан не было, и «Касатка» подобрала меня в открытом море при полном штиле; однако, я лежал на обломке мачты, вцепившись мертвой хваткой в остатки снасти, — вот задачка над которой мне придется поломать голову. Что со мною в море было? Пропал я по весне, и нашли меня тоже весною, но, если день, когда меня в море выкинуло после удара спрута, я теперь знаю точно, то день, когда меня вытащили на палубу «Касатки» мне не ведом — ватага дней не считала. Зимородок говорит, что я все вспомню, когда окончательно с Изделием разберусь, а пока и думать не стоит. А у меня даже сомнение закралось — к моим ли родителям он меня привел. Но все разрешилось просто: у меня за левым ухом родинка есть красного цвета, на наконечник стрелы похожа. У отца есть такая же и в том же месте. Была и у Даля родинка… Ох, и трудно мне пришлось в доме родительском: позабыл я, как дитем при отце с матерью быть. И им было трудно, особенно матери: как взглянет на мою трехпалую руку, так на глазах слезы. А трехпалая рука моя вдруг дала о себе знать.
— Зудит, говоришь? — спросил Зимородок, разглядывая мою левую кисть.
— Зудит, — подтвердил я. — Иной раз так зудит, никакого спасу нет. А еще что заметил?
Зимородок поднял на меня взгляд, глаза его горели.
— Отрастают у тебя пальцы заново, Вига.
Я пошевелил обрубками и спросил:
— А это что — тоже магия?
— Нет, парень. Если я себе пальцы отрублю, они у меня не вырастут, — сказал он.
— Изделие?
Зимородок отпустил мою руку и кивнул:
— Без него не обошлось.
— Морской Старец! Это что ж, я теперь навроде ящерицы буду? — вырвалось у меня. — Она хвост растит, а я пальцы.
— Может, и будешь.
— Вот уж спасибо…
— Успокойся, — сказал Зимородок. — Мы, маги, раны умеем лечить разные, но если часть тела отсечена, искусство наше бессильно. А с твоим умением, глядишь, все по иному повернется.
