Андрей Мартьянов - Беовульф
Ют и сам видел, что годи знает куда больше, чем все прочие, но навязываться и расспрашивать не стал – во-первых, это невежливо, во-вторых, ход мыслей жрецов обычному воину непостижим, их взгляд проникает за Стены Мира и зрит тайное, сокрытое от прочих людей. Это Хенгест знал по собственному опыту.
– …Вальхтеов предложила нам переночевать в Оленьем зале, – наконец соизволил высказаться Ремигий. Нибелунги хором охнули, кто одобрительно, кто изумленно. У Гундамира с Алатеем загорелись глаза: может быть, сегодня предстоит настоящее дело! Вредный годи, однако, разочаровал. – Я взял на себя смелость отказаться.
– Почему? – наклонил голову Хенгест. – Разве ты военный вождь?
– Военный вождь у нас – Беовульф, – парировал Ремигий. – А я в вашей развеселой компании – жрец, так уж получилось, не взыщите. Мое дело – давать разумные советы и предостерегать от поспешных и гибельных решений. Больше того, я настоял на том, чтобы госпожа ночевала в общинном доме, как и вчера. Запретил выставлять стражу в доме Хродгара, конунг останется там один, ему не привыкать. Унферт и остальные не стали перечить.
– Вальхтеов послушалась? – почти зачарованно спросил Гундамир. Да где такое видано, чтобы заезжий годи, поклоняющийся иным богам, командовал женой вождя и его ближними! Авторитет авторитетом, но так делать нельзя, это противно закону! – А что сказали Эремод и Гуннлаф?
– Ничего, – пожал плечами Ремигий. – Они сейчас придут к нам, нынче каждая пара рук и каждый меч на счету.
Северин тихонько вздохнул. Никто не спорит, жрецы данов были сильными мужчинами, умевшими обращаться с оружием, как и любой другой – человек болезненный или немощный никогда не станет годи. Но чем они могут помочь, как укротят монстра? Еще со времен Корнелия Цельса известно: подобное лечится подобным, следовательно волшебную тварь можно поразить только волшебством, коим в Хеороте никто не владеет! Достаточно вспомнить недавний разговор с Ариовистом-вальхом и его сломанный клинок, выкованный иными,– только им удалось ранить Гренделя…
– Отбросим сомнения, – продолжал Ремигий. – Когда… и, конечно, если Грендель придет, мы обязаны хотя бы рассмотреть его, понять, что оно такое. Незачем кидаться в безнадежный бой, нам его не убить – только обороняемся! Приманкой послужат дружинные конунга, их приведут Хрокмунд и Хродульф, сегодня в мужском доме будет много людей…
– «Обороняться, приманка», – с примесью брезгливости проворчал ют. Хререк и остальные дружно закивали: то, что для римлянина было хитростью, варвару представлялось чем-то унизительным. Они привыкли встречать опасность лицом к лицу и никогда не отступать, угроза возможной гибели была для них несущественной – нет ничего радостнее и почетнее смерти в битве! – Мы будем сражаться наравне с данами!
– Конечно, – легко согласился епископ. – Будете сражаться, погибнете и уйдете в Вальхаллу, не исполнив данного вам Предназначения и клятвы Народа Тумана. Как вас встретит Вотан в Асгарде? Даже в смерти должен быть смысл – вы поклялись избавлять мир от отродья Отца Лжи, а не бездумно сложить головы в сражении ради сражения…
– Разумно говоришь, годи, – помолчав, согласился Хенгест. – Совсем как Беовульф. Что надо делать?
– Ариарих и Витимер пускай охраняют вход со стороны оружейной. – Ремигий быстро оглядел длинный дом, его внимание привлекла широкая отдушина в крыше над открытым очагом. – Гундамир, Алатей и ты… Скильд… Вы моложе и шустрее – отправляйтесь наверх, забраться можно по столбу. Будете присматривать за тем, что происходит вокруг дома. Алатей, возьми лук, анты – хорошие лучники. Хререк, Хенгест, оставайтесь здесь; если чудовище ворвется в дом, вы как самые опытные поможете данам… Где собака? Ага, вот она. Фенрира из дома не выпускать и беречь, пес нам еще очень пригодится!
– Ты раньше был воином, годи? – усмехнулся ют. – Приказываешь как настоящий вождь. В юности ты ходил в войске ромейского кесаря или его риксов?
– Я видел много сражений, – уклончиво ответил Ремигий. – Выйду подышу, пока совсем не стемнело…
Северин выскочил из дома вслед за дядюшкой, где они столкнулись с тремя десятками полностью вооруженных данов. Епископ молча указал Хрокмунду на вход.
– Что вы задумали, преподобный? – быстро спросил Северин. – Зачем это все? Что вам сказала Вальхтеов? Вы же не надеетесь убить Гренделя?
– Слишком много вопросов и все как один глупые, – сказал Ремигий, глядя на золотую полоску отгорающего над морем заката. – Отвечу на третий, чтобы еще больше тебя заинтриговать: Вальхтеов раскрыла мне тайну появления Гренделя. Тайну, свято оберегаемую и позорную.
– П-позорную? – заикнулся Северин.
– Да. Скажу больше – гнусную. Наше счастье, что здесь никто не говорит на латыни, в доме все слышно… Потом, потом! Я тебе что сказал, бестолочь? Марш к Алатею с Гундамиром, на крышу! Сидите там и смотрите в шесть глаз, от вас многое зависит! Где твой кинжал? Не выпускай его из рук! Алатею скажи, что если придется совсем плохо, пусть бьет стрелами Гренделю в глаза! Только в глаза! Что застыл, будто статуя Меркурия? Бегом!
Северин ворвался в мужской дом, на пороге споткнулся и не упал только благодаря одному из дружинных, успевшему схватить епископского племянника за плечо. Быстро забрался по резному столбу на поперечную балку, ухватился за протянутую руку Гундамира и пролез в круглую отдушину, перемазавшись в саже и копоти.
Покатая крыша мужского дома, как это заведено на севере, была покрыта слоем почвы и травой для пущего тепла. Сидишь, будто на высоком холме. Едва Северин утвердился на седалище рядом с вандалом, как Гундамир непринужденно дернул ученого картулярия реймсской диоцезии за перепачканный рукав рубахи и вытянул руку в сторону востока.
– Ух ты, как красиво… И опасно. Это горячит кровь, Скильд!
– Скорее замораживает, – процедил ант и быстро перебрал пальцами стрелы в туле. Мимолетно погладил ладонью роговые пластины составного гуннского лука, незнамо как оказавшегося в оружейне Хеорота. – Скоро ничего рассмотреть не сможем…
Возвышенность, на которой стоял Хеорот, теперь казалась островом, который захлестывался неудержимой волной бело-голубого туманного прибоя. Потоки подсвеченной лучами восходящей луны плотной мглы обтекали сопки и гигантские валуны, затопили подножие холма, укрыв общинные дома, пальцы тумана касались конюшен и хозяйственных пристроек, моментально укрывая их от человеческого взгляда.
Северин всего лишь однажды в жизни видел, как туман с невероятной быстротой – пожалуй, ничуть не медленнее всадника, пустившего лошадь размашистой рысью! – замещает чистый и прозрачный ночной воздух. Это было совсем недавно, на побережье, когда ладья Нибелунгов пристала к берегам Даннмёрка – но тогда марево пришло со стороны океана. В этом зрелище, особенно наблюдаемом с высоты почти полного десятка локтей, было нечто магическое – в природе ничего подобного не бывает! Далеко-далеко чернеют верхушки скал и курганов, кое-где видны кроны вековых сосен, слева искрится в лунных лучах Германское море…
