Иар Эльтеррус - Вечер черных звезд
К ним подошла Даша, села в кресло рядом. Повелительно щелкнула пальцами, Скрипач тут же повернулся к ней.
— Ну? — спросила целительница тихо.
— Спасибо, плохо, — на пределе слышимости сказал он. — А где эти трое?
— У Таенна в каюте, совещаются, как лучше пройти защиту. Экипаж, с которым искин связался, предупредил, что планета заблокирована практически полностью. Сейчас думают, что можно будет сделать.
— Ясно… — протянул Скрипач. — Даш, как же жалко…
— Что жалко?
— То есть будет жалко. Ну, если мы не дойдем, — он опустил голову, рыжие волосы свесились, закрывая лицо. — Обидно, правда? Так старались и…
— Почему ты решил, что мы не дойдем? — пристально посмотрела на него Даша.
— Но ведь мы не успеваем, — Скрипач тяжело вздохнул. — Сейчас шесть часов тут, они уже заканчиваются. Потом шесть часов в этом, как его… Стамен, да?
— Да, — не оборачиваясь, подтвердил Ит.
— Двенадцать. И там еще сутки, верно?
— Рыжий, прекрати, — попросил Ит.
— Что прекратить?
— Вот эти упаднические речи прекрати, — Ит все-таки обернулся и строго посмотрел на Скрипача. — Мы с Ри вас дотащим. Живыми. Всех. Я тебе клянусь.
— Ит, не надо из меня дурака делать, — скривился Скрипач. — Дотащите вы… В системе придется провести сутки. А у нас двенадцать часов осталось. Что, нет?
— Значит, дойдем за двенадцать, — пообещал Ит. — И вообще, иди, ложись. Даш, скажи ему, а?
— Пойдем, — целительница встала, Скрипач неохотно поднялся следом за ней. — Давай-давай, эти неделю не спали, не хватало только, чтобы ты свалился.
Они ушли в Дашину каюту, дверь за ними закрылась.
— Ри, ты скоро? — спросил Ит.
— Десять минут, — пробурчал пилот. — Эта сволочь меня постоянно сбивает…
Сбивает? Мягко сказано…
Голос звучал в голове теперь уже непрерывно, без остановки. И тело… Ит чувствовал то тут, то там словно бы легкие пристрелочные удары — он едва успевал вводить все новые блокировки. Удар — и начинает неметь рука. Удар — темнеет в глазах. Удар — и воздух превращается в густую клейкую массу. Блок, блок, блок… Надо отбивать эти удары, расслабляться нельзя ни на секунду. Сколько еще удастся продержаться в таком режиме? На сколько их хватит? И что будет, если их не хватит?..
Ит с тревогой посмотрел на Ри. Тот сидел, уставившись немигающим взглядом в висящий перед ним визуал биокомпа, по которому медленно, гораздо медленнее, чем раньше, скользили строчки формул расчета. Борись, пилот, борись, не сдавайся. Ни в коем случае не сдавайся!
"…во тьме. Ты жил во тьме и сгинешь во тьме, ибо на то есть моя воля. Ложь, построенная на лжи — вот что ты несешь в мир и вот почему я должен сделать то, что делаю. Я пытался быть с вами добр, я проповедовал вам, я открывал вам истины, но вы оказались слепее любого слепца, и поэтому ты должен умереть. Ты должен умереть. Должен умереть".
— Хрена с два, — с ожесточением произнес Ит.
Так, что у нас там?
Простые числа до тысячи?
Не вопрос. Сделаем. Поехали.
Голова после недели без сна была совершенно дурная, поэтому в качестве мантры пришлось брать то, что проще всего. Впрочем, Ит и на этой простоте сбивался через каждые три числа и ошибался все чаще — в его числовой ряд то и дело закрадывались делимые, и с последовательностью тоже происходили какие-то странности. Но главное было другое — мозг, занятый задачей, оказывался пусть временно, но недоступен для твари. Хотя бы частично.
"Интересно, как мы вообще умудряемся просчитывать координаты по формулам? — думал Ит отрешенно, сделав очередную ошибку. — Хотя биокомп и детектор, да… я должен умереть, знаю, спасибо, мне про это уже сообщили, должен умереть, обязательно должен, сделаю, но позже… Так вот, биокомп и детектор, которые делают за нас половину работы, я должен… о, черт! Восемьсот восемьдесят семь, девятьсот семь, девятьсот восемь… тьфу, блин, девятьсот одиннадцать, девятьсот девятнадцать, девятьсот двадцать девять, девятьсот тридцать шесть, то есть тридцать семь… кому я еще что должен?"
— Ри, закончил? — спросил он.
— Кажется, да, — неуверенно ответил пилот. — Проверим?
— Некогда, — отрицательно покачал головой Ит. — Надо остальных позвать.
— Пошли, — Ри встал, потряс головой. — Про то, что мы должны умереть, ты уже в курсе?
— В курсе, — покивал Ит. — Видимо, нам гонят одно и то же. Ему уже не до тонкостей.
— Наверное, — согласился пилот. — В жизни себя таким дерьмом не чувствовал, ты не поверишь! Просто хоть действительно ложись и умирай.
— Не страдай ерундой, — попросил Ит. — Искин, позови народ в зал, стартуем.
— Не могу, Скрипачу плохо, — отозвался искин. — Подождите со стартом, дайте Даше закончить.
— Ри, я к ним, а ты тогда к ребятам, ладно? — встревожился Ит. — Искин, там надолго?
— Даша сказала, минут на десять, — без особой уверенности сообщил тот. — Ит, ты бы зашел прямо сейчас…
— Иду. Ри, не оставайся один, помнишь?
— Не хуже тебя знаю, — огрызнулся пилот.
В каюте у Даши Ит застал следующую картину. Скрипач лежал краешке Дашиной кровати, целительница сидела рядом с ним и утешающее гладила по руке. На лице у Скрипача было самое настоящее отчаяние, смешанное с такой болью, что Ита передернуло.
— Что такое? — он с тревогой ступил вперед.
— Ит, я был не прав, — чуть не плача ответил Скрипач. — Надо было не слушать тебя, а разрешить снять ключ. Надо! А я… малодушный трус, чтоб меня… жить-то хочется… Я не дотяну, а если еще и вы не дотянете, то как тогда… Даш, сними ключ, бери катер и беги отсюда, пока есть такая возможность!
— Все так плохо? — прищурился Ит. Даша отрицательно покачала головой.
— Плохо, но не до такой степени, — возразила она. — Просто кое у кого нервы никуда не годятся и настроение, по всей видимости, неважное. Вы с Ри закончили расчет?
— Да, можем уходить, — кивнул Ит. — Даш, я как раз, собственно, и зашел… В общем, хотел попросить, чтобы следующую точку ты считала вместе с нами, хорошо? Так же, как на Окисте. Или постоянно бери с нашего расчета дубль. Сделаешь?
— Зачем?
— На всякий случай. Он вообще не затыкается, ни на секунду. Если он нас достанет так, как ты говорила…
— Ты блокируешься?
— Постоянно. Теперь постоянно, последние несколько часов. Но в какой-то момент либо я не выдержу, либо Ри. Запросто. Так хоть дубль расчета будет, хоть какой-то шанс.
Даша пристально и печально посмотрела на него. Встала, подошла, положила руку на лоб. На секунду прикрыла глаза, затем убрала руку и отрицательно покачала головой.
— Не могу, — призналась она. — Слишком сильный. Даже отодвинуть уже не могу.
