А. Котенко - Телохранитель
— Уходим! — резко крикнул Иде, и через пару секунд девушка обнаружила себя стоящей на крыше дома, в котором и располагалась клиника.
Рядом сидел Идалгир, положивший руки на грудь медсестры. Из его ладоней исходило чуть заметное голубоватое свечение. Так вот какая она, целебная магия. Куда приятнее лечиться вот так, а не доверять свое тело хирургам. Наверное, немало требуется сил, чтобы срастить поврежденные ткани. И знаний тоже. Срастишь неверно, и получится нечто из песни Пугачевой: 'Сделать хотел косу, а получил козу, розовую козу с желтою полосой'.
Лариса испуганно посмотрела вниз. Голова кружилась и, казалось, земля так и зовет к себе. Один неверный шаг, и свалишься в пропасть, разобьешься головой об асфальт. Рука крепко сжала бумажник Андрея. Справедливость есть на этом свете. Доставшееся обманом вскоре покинет тебя и вернется к владельцу, вознаградив того сполна. В кожаном кошельке, если судить по его толщине, находилось далеко не три, а все тридцать три тысячи, может, и не рублей. Тем временем, у клиники остановился серый уазик, из которого, словно горох, выскочило пятеро человек в форме. Один тут же оказался рядом с бесчувственным телом Андрея, а четверо кинулись в клинику. Сейчас они обнаружат ветеринара. И начнется.
— Не чувствуй себя вором. Вор и убийца — это он, а ты лишь свое вернула, — спокойно изрек Идалгир, стараясь не отвлекаться от лечения.
— Но каким способом… — прошептала Лариса. — Забрала у беспомощного.
— Не важно, — тихо бросил ей маг и поцеловал в щеку.
Он прекратил лечение ради этого? Девушка почувствовала, как кровь прихлынула к ее щекам, как она вся горит. Словно это был первый поцелуй в ее жизни. Будто бы кто-то специально стёр из памяти школьную первую любовь, два года жизни с гражданским мужем. А она, Лариса Каргаполова, почувствовала себя тринадцатилетней неискушенной девочкой, переполненной романтическими мечтами. Ее поцеловал не кто-то там, а прекрасный маг из другого мира, мечта многих поклонниц игры.
Его руки обхватили ее тонкую талию, нос уткнулся в плечо, а губы прикасались то к шее, то к щеке. Холодные металлизированные губы оказались настолько горячими. Но некий блок вдруг оградил ее чуткое женское сердце: Идэ скоро вернется в свой мир, если он тебе и нравится, то это будет мимолетным увлечением, он никогда не останется с тобой, и у тебя нет с ним будущего. Потому не стоит давать полукровке надежду, отвергни его сразу же, Лариса!
— Не надо, Идэ… не надо… мне нельзя тебя любить, а тебе нельзя меня любить… — прошептала Лариса, подчиняясь внутреннему голосу. — Лечи Марину.
— Я хотел тебя успокоить, — буркнул он, выпуская девушку из объятий.
Он посмотрел вниз. Там на асфальте очертили контур, где совсем недавно лежал преступник. Белым же обвели и место, куда Андрей обронил пистолет. Но ужасней всего было то, что лицо блондина накрыли тряпкой. Рядом поставили носилки, тоже покрытые материей. Что под ней лежал почивший доктор, говорили лишь торчавшие ноги несчастного.
— Ты убил его! — взвизгнула Лариса, и в этот момент ей вспомнился менеджер Андрей с сияющей улыбкой, элегантный мужчина в модном черном плаще.
Тот самый Андрей, которого она встретила в очереди в банке. Его доброе лицо, лучезарные синие глаза, зачесанная золотистая челка, — это все совершенно не вязалось с обликом расчетливого хладнокровного убийцы. Он не мог совершить все это! Так кричала сентиментальная половинка души Ларисы, которая с первого взгляда влюбилась в мужчину своей мечты. Она орала что-то, но вскоре ее рот прикрыла сильная мужская ладонь.
— Видят боги, не хотел я его убивать. Рука у меня тяжелая. Но, думаю, следователи заключат, что он упал и ударился о бортик. Все выглядит именно так. Честно говоря, мне его не жаль.
— Он человек, Идэ! — вспылила Лариса, вырвавшись из объятий мага.
Она до сих пор не могла поверить, что Андрей погиб. Такая нелепая смерть.
— Тот, кто распоряжается судьбами других людей ради своей прихоти — уже не человек, — холодно заметил Идалгир. — Пойти на обман и убийство ради какой-то никчемной ампулы. Люди в этом мире донельзя продажны. Скоро ради пары носок начнутся войны, да?
— Но ты… — чуть было опять не заорала Лариса, но тут же оказалась крепко прижатой магом к его широкой непробиваемой груди.
— Я защищал женщину, которую могли убить. Это оправдывает меня.
Эти прикосновения и поцелуи столь желанны. Когда ты в его объятьях, хочется забыть обо всем. И в первую очередь — о следователях, обнаруживших в клинике два тела. И что убийца одного из этих людей — вот он, ласкает тебя, успокаивает. И он…
— Ты не обижайся, Идэ, — Лариса отпрянула, и вдруг выпалила, — но для нашего мира ты лишь иллюзия, выдумка московских авторов. Нельзя любить вымышленное, его ж нет! И Вейлинга нет. Если человек потерял покой из-за не существующей личности, или из-за кого-нибудь недосягаемого… если это случилось… значит, человек потихоньку сходит с ума… Поэтому меня не понимали одноклассницы, когда я не тащилась как они по всяким звездам, не хотела выйти замуж за Ди Каприо… Глупости… И тебя, Идэ, не существует… Хоть ты и добрый волшебник… Благородный мужчина… Знаешь, что такое честь… Я испугалась тебя три дня назад. Потому что ты выдумка.
— Добрый благородный честный мужчина убил блондина… — ткнул маг пальцем вниз, к клинике, он будто не слышал ее монолога.
Но на самом деле, речь Ларисы ранила его сильнее всего на свете. Она не стеснялась говорить столь страшные вещи. И, самое ужасное, она не чувствовала никакой вины. Она защищалась, отгораживала себя от возможных отношений с полукровкой. Она попросту боялась сказать ему, что рожей и кожей не вышел, потому и напридумывала всякой ерунды, понял маг. Она попросту убивала его, топтала. Хотя некоторое время назад относилась к нему совсем иначе. Она трусиха, испугавшаяся любви. Она ограждает себя от других, и в этом ее несчастье. И все речи ее о выдумках — следствие душевной болезни, в которой Лариса не в состоянии признаться самой себе.
— Но он споткнулся и разбился об асфальт, не так ли? — повторила она недавние слова мага. — Ты очень добрый, Идэ, и если бы ты существовал в реальности, если бы ты не был набором килобайт с компакт-диска, я бы точно влюбилась в тебя… И ушла с тобой в Вейлинг.
Маг зарделся и отвернулся. Разговаривать дальше не имело никакого смысла. Сейчас начнется серия оправданий и неискренних признаний. Сев на корточки, он продолжил лечить медсестру. Голубоватое свечение на ладонях мерцало, иногда и вовсе пропадало. Это эмоции взяли верх над силой.
— Нельзя вот так планировать любовь, — буркнул Идалгир, искоса глядя на Ларису, — нельзя… Да и меня нельзя любить, только по другой причине. Потому что я не человек, если я предамся страсти с девушкой, то раздавлю ее своим весом. Поэтому я не могу любить…
