Орсон Кард - Седьмой сын
Троуэру внезапно показалось, что этот человек боится. Боится коснуться ножом плоти собственного сына.
«Он просил сделать это тебя, Па. Он сказал, что отметит место прямо на ноге там, где нужно ее вскрыть. Тебе нужно будет только надрезать кусок мяса, потом отодвинуть его, тогда ты сможешь работать над костью и тебе останется только вырезать клин в ней так, чтобы удалить больное место целиком».
«Я не из слабонервных», сказала Фэйт. «Но мне уже сейчас становится от всего этого дурно».
«Если Ал-младший сказал, что так нужно, значит, сделайте это!», сказал Миллер. «Но только без меня!»
И тут будто вспышка света озарила темную комнату, и преподобный Троуэр увидел, в чем может состоять искупление его греха. Господь прямо предлагает возможность, которую предсказал Гость. Возможность встать с ножом в руке около мальчика, чтобы вскрыть его ногу, случайно задеть при этом артерию и дать крови течь до тех пор, пока жизнь не уйдет из тела. Теперь он уже стал способен на то, чего убоялся там, в церкви, думая об Алвине, как об обычном ребенке, теперь он совершит это с радостью, после того, как ему воочию открылось зло, принявшее форму этого ребенка. «Я сделаю это», сказал он.
Они смотрели на него.
«Я не хирург», сказал он. «Но я имею некоторые знания в области анатомии. Я ученый.»
«Шишки на голове», сказал Миллер.
«Вы когда-нибудь резали скот или свиней?», спросил Мишур.
«Мишур!», в ужасе закричала его мать. «Твой брат не животное!»
«Я просто хотел быть уверен, что его не тошнит при виде крови». «Я видел кровь», сказал Троуэр. «И во мне нет страха, если придется резать во имя спасения».
«О, преподобный Троуэр, как мы можем просить вас о таком», сказала Добрая Фэйт.
«Теперь мне начинает казаться, что рука Божия привела меня сюда именно сегодня после того, как я так долго не был в вашем доме». «Вас привела сюда рука моего тупоголового зятька», сказал Миллер. «Ну», сказал Троуэр. «Это была, так сказать, просто мелькнувшая у меня мысль. Я вижу, что вы не хотите, чтобы я взял на себя это и я не могу винить вас. Конечно, опасно позволить чужому человеку резать тело своего сына, даже если это может спасти его жизнь».
«Вы не чужой», поспешно сказала Фэйт.
«Но что если что-нибудь пойдет не так? Моя рука может дрогнуть. Его старая рана могла изменить положение некоторых кровеносных сосудов. Я могу задеть артерию и он в несколько секунд истечет кровью. Тогда на моих руках будет кровь вашего сына».
«Преподобный Троуэр», сказала Фэйт. «Мы не можем винить вас в несчастном случае. Все, что может сделать любой из нас – это попытаться». «Если мы ничего не станем делать», сказал Мишур. « То он точно умрет. Он сказал, что мы должны отрезать это больное пятно, пока болезнь не распространилась дальше».
«Может, кто-нибудь из ваших старших сыновей», сказал Троуэр. «У нас нет времени, чтобы вызвать их сюда!», крикнула Фэйт. «О, Алвин, ведь ты же выбрал этого мальчика, чтобы дать ему свое имя! И ты хочешь позволить ему умереть просто потому, что невзлюбил нашего священника?» Миллер с жалким видом покачал головой. «Тогда сделайте это».
«Па, он хотел, чтобы ты сделал это», сказал Мишур. «Нет!», горько вскричал Миллер. «Лучше кто угодно, лишь бы не я. Лучше пусть даже он».
Троуэр увидел на лице Мишура недоумение, даже презрение. Он встал и подошел к тому месту, где сидел, держа в руках нож и костяную пилу, Мишур. «Молодой человек», сказал он. «Никогда не обвиняйте человека в трусости. Вы не можете знать, какие причины прячет он в глубине своего сердца». Троуэр обернулся к Миллеру и увидел выражение удивления и благодарности. «Дай ему инструменты», сказал Миллер. Мишур протянул нож и пилу для костей. Троуэр вытащил платок, чтобы Мишур мог уложил в него инструменты.
Как легко у него получилось. Всего за несколько минут он добился того, чтобы они сами начали просить его взять нож, освободив его при этом заранее от ответственности за все, что может случиться. Он даже умудрился заложить первые зерна дружбы с Алвином Миллером. Ага, я обвел всех вас вокруг пальца, торжествующе подумал он. Я достойный соперник вашего повелителя – дьявола. Я обманул великого обманщика, и менее чем через час пошлю назад в ад предавшегося ему адепта.
«Кто будет держать мальчика?», спросил Троуэр. «Даже если опоить его вином, все равно он будет дергаться от боли, если никто не станет его удерживать».
«Держать могу я», сказал Мишур.
«Он не будет пить вина», сказала Фэйт. «Он сказал, что хочет иметь ясную голову».
«Он всего лишь десятилетний мальчик», сказал Троуэр. «И если вы прикажете ему выпить вина, он обязан вам подчиниться». Фэйт покачала головой. «Он знает, как лучше. И он хорошо переносит боль. Вы никогда такого еще не видели».
Могу себе представить, сказал себе Троуэр. Дьявол, владеющий мальчиком, без сомнения упивается болью и не хочет, чтобы действие вина ослабляло его блаженство. «Ну что ж, хорошо», сказал он. «В таком случае нет причин больше медлить». Он прошел в спальню и стащил одеяло с тела Алвина-младшего полностью. Мальчик немедленно принялся дрожать от холода, хотя и не переставал потеть из-за высокой температуры. «Вы говорите, он обозначит место, где нужно резать?»
«Ал», сказал Мишур. «Преподобный Троуэр собирается проделать эту операцию».
«Папа», сказал Алвин.
«Бесполезно просить его», сказал Мишур. «Не хочет ни в какую».
«Ты уверен, что не хотел бы выпить немного вина?», спросила Фэйт. На глазах Алвина показались слезы. «Нет», сказал он. «Если Папа будет держать меня, то все будет в порядке».
«А он будет держать», сказала Фэйт. «Резать он отказался, но он останется здесь с мальчиком, или я заткну им одну из печных труб!», она с грохотом вышла из комнаты.
«Вы сказали, что мальчик покажет место,» сказал Троуэр. «Давай, Ал, я помогу тебе сесть. Тут я принес немного угля, отметь точно то место, где нужно разрезать.»
Алвин застонал, когда Мишур приподнял его в сидячее положение, но его рука, которой он начертил на своей голени большой прямоугольник, была тверда. «Режьте снизу, но не отрезайте верхнюю часть полностью,» сказал он. Его голос был густым и медленным, каждое слово давалось с трудом. «Мишур, пока он режет, ты должен приподнимать надрезанный кусок.» «Это может сделать и Ма,» сказал Мишур. «Я должен держать тебя, чтобы ты не дергался.»
«Я не буду дергаться,» сказал Алвин. «Если Па будет держать меня.» Миллер медленно вошел в комнату, за ним шла его жена. «Я буду держать тебя,» сказал он, сел вместо Мишура позади мальчика, обхватив его руками. «Я буду держать тебя,» повторил он.
«Что ж, хорошо,» сказал Троуэр. Он стоял, готовясь приступить. И простоял так долго.
