Николай Романецкий - Дельфин в стеарине
– Бог в помощь! – пожелал он.
Через пять минут в моих руках оказался полиэтиленовый пакет (как в каком-нибудь супермаркете, но на здешних пакетах не было рекламных надписей), в котором спряталась коробка с такой же штуковиной, какой мы пользовались час назад у Петра Парамоновича. На нашем профессиональном сленге эта штуковина зовется «майор пронин».
– Инструкцию найдете внутри упаковки, – сказал мужичонка, ставя печати в гарантийный талон. – Машина очень и очень приличная, не пожалеете! – Он выдал мне чек и сдачу.
Я кивнул, забрал выданное и выкатился вон. Вновь оказавшись в такси, я скомандовал:
– Васильевский остров, шеф! Жилой комплекс «Гавань». Это возле Морского вокзала, напротив «Ленэкспо». – Я оглянулся на Полину.
У нее были удивленные глаза, но длилось это удивление не больше двух-трех секунд. В конце концов, даже безмозглая Анита Зернянская сообразила бы, что я просто обязан был знать, где жили погибшие бешанзерсофтовцы. Правда, Аните бы для понимания потребовалось побольше времени. Часа четыре, полагаю… Или я не справедлив к этой женщине?
До Васильевского мы доехали в молчании.
Я, как и всякий водитель, оказавшийся на правом сиденье, оценивал действия расположившегося за рулем. Что делала Полина, не знаю – не оборачивался, но, думаю, просто пялилась на идущих по тротуарам, оценивая мужские мышцы и женские костюмы. Впрочем, хотя ничто человеческое ей и не чуждо, я о ней, должно быть, плохо подумал. Ведь над своими ИскИнами она наверняка размышляет не только на работе. Как всякий, кому нравится дело, которым он занимается.
А когда мы десантировались из такси возле ее дома, началось то, чего я и ждал, и боялся. Без балды…
Она принялась соблазнять меня еще в кабине лифта – нажимая кнопку нужного этажа, прикоснулась грудью к моему локтю, и я с трудом сдержал дрожь, почувствовав эту умопомрачающую упругость. А когда мы вышли из лифта, она и вовсе попыталась меня поцеловать. Я не ответил, и, похоже, это возбудило Полину еще больше. Однако внешне она была спокойна. Достала из сумочки ключи, и мы ступили в гигантскую прихожую размерами с нашу с Катей спальню. На стене рядом с дверью мигали огоньки пульта охранной сигнализации, и Полина тут же взялась за мобильник, чтобы уведомить операторов доблестной вневедомственной охраны о том, что в квартиру не вломилось ворье.
В прихожей все демонстрировало состоятельность хозяев – и отделанные позолотой шкафы, и хрустальная люстрочка под потолком, и сделанная из неведомого серебристого металла горка для зонтов. Ну не из серебра же ее выковали, в самом-то деле!
Я достал из полиэтиленового пакета коробочку, а из коробочки – купленный прибор, включил.
Индикатор «майора пронина» сразу стал красным. И не позеленел.
Полина, разобравшаяся с сигнализацией, опять стремительно расстегнула пуговицы на блузке, явив мне картину, которой я уже любовался. Такая картина и мертвого поднимает, но я держал себя в ежовых рукавицах. Я помотал головой и показал Полине «майор пронин». Она поняла, взяла меня за руку жаркой ладонью и привела в гардеробную. «Жучков» там оказалось две штуки – иными словами Константинов зарядил ее одежду уже в тот день, когда мы встретились «У Буратины». Так что зря я тогда восторгался отсутствием хвостов…
Потом все так же, за руку, Полина притащила меня в спальню.
«А может вам придумать что-нибудь эдакое, что могло бы спровоцировать преступника на активные действия?» – сказал мне вчера Константинов.
Я был с ним абсолютно согласен, только не знал, что предпринять. И сейчас я понял, что эдакое существует и спровоцировать преступника на активные действия будет не так уж и трудно. Надо всего лишь сделаться Арчи Гудвином.
Глядя на то, что скрывал полупрозрачный бюстгальтер, сделаться Арчи оказалось нетрудно. Он безотказно просыпался во мне, когда я видел обнаженную женскую грудь.
Между тем Полина гнула свою линию. Она медленно стянула с плеч блузку и сбросила ее на ворсистый ковер. Потом стащила с меня рубашку и брюки, и это было последнее, что она сделала сама. Дальнейшее проделывали уже мои руки. Мы устроились прямо на ковре, рядом с блузкой, обитавшее в которой чудо нанотехники впитывало в себя все звуки, которые мы издавали.
В этом возрасте тело миллионерши почти ничем не отличается от тела небогатой женщины, разве что оно более гладкое и упругое, поскольку миллионерша пользуется дорогими косметическими средствами и через день встречается с массажисткой. А в прочих делах всё – то же.
Розовые соски, банально похожие на спелые вишни, так и притягивали мои губы, и я не мог не поддаться этому притяжению. Знакомо было и дальнейшее – и влажный рот, и плоский упругий живот, и треугольник волос внизу, и вызывающие дрожь прикосновения, и неразборчивые слова, перемежающиеся стонами. Необычно было только одно – эти слова и стоны, кроме меня, слышал сейчас как минимум еще один человек. И в происходящем это было главное. И хотя я сейчас был всего-навсего провокатором, дело я делал с чувством, толком и расстановкой. Подслушнику оставалось только облизываться. Или призывать на мою голову все громы и молнии.
43
Потом мы на пару отправились в душ, и там последовало продолжение. Поскольку «жучок» остался в спальне, это была уже не провокация, а если и провокация, то против меня, а я не железный. Не в смысле, что мне не хватило сил, а в смысле, что я снова не устоял.
И мы снова упивались друг другом, стоя под теплыми струями, бьющими с разных сторон.
Потом Полина спросила:
– Милый, ты не хочешь кофе?
– Конечно, хочу, – отвечал я. – Организм после таких нагрузок требует подкрепления.
Я подмигнул ей с самым похабным видом, а она ответила мне не менее сальной улыбкой.
– Но прежде всего я хочу посмотреть то, ради чего сюда приехал.
– А разве ты приехал сюда не ради меня? – невинно спросила Полина.
– Ради тебя, ради тебя, – соврал я, – но на тебя я уже посмотрел. Пора глянуть и на кое-что другое.
Разумеется, после, как выражаются женщины, этого мы были уже на «ты».
– Уверяю, другое будет совсем не так интересно, как я, – сказала Полина. – Идем!
Она отвела меня в кабинет и усадила за ноутбук. Достала из ящика стола флэшку. Я взялся за просмотр собранной «Буряком» информации, а сама Полина отправилась в самое женское в любом доме место. Я имею в виду кухню, разумеется, а вовсе не то, что представили себе вы…
Просмотр много времени не занял. Полина оказалась права – информация была неинтересной.
Георгий Карачаров и в самом деле нанял «Буряка с партнерами» в тот день, когда я объявился в «Бешанзерсофте». Агент Андриан Чертков впервые столкнулся со мной в клубе «Красный кентавр». В тот же день они сели мне на хвост. Опытные ребята, они быстро сумели выяснить, чем именно я интересовался, поставили наблюдение к дому, где жил художник Симонов, любовник Бердникова, и оттуда начали наблюдать за мной. Они быстро разобрались, кто я такой, но продолжали слежку – наверное, рассчитывали с ее помощью получить какую-то информацию. И в самом деле, чем черт не шутит!.. Марьяну они на заметку взять не успели – просто потому, что в первый раз я встречался с нею до установления слежки, а во второй – когда они следить уже закончили. В офисе «Бешанзерсофта» Чертков не появлялся – сразу после меня делать там ему было абсолютно нечего.
