dver_v_zimu - Элизиум, или В стране Потерянных Снов
— Могу. Временами совсем пропадает. Я не чувствую пальцы. Похоже, как будто я их обморозил. Помнишь, на леднике?… Вот так. Только это не холод, а огонь.
— Это хорошо. В смысле… что ты еще ходишь. Кажется, пока мы удирали, я… Гарри. Гарри?
Молчание. Дыхание Поттера было сбитым и горячим, в темноте лица не было видно.
— Слышишь, что я говорю?
— Отлично, — буркнул Гарри гневливо. — В чем дело? Что ты опять заюлил?
— Я не видел путь. Я не знаю, куда мы идем.
Шорох камешков под подошвами прекратился.
— Извини?
Драко захотелось, чтобы во тьме кто-то коснулся его руки. Не «кто-то» вообще, разумеется. А конкретно — Гарри.
— Мы могли заблудиться.
— «Могли»?! Да мы, мать твою, уже…
Драко шагнул на его голос и дотронулся до влажной, прохладной руки.
— Станет светло, и я все увижу. Я заберусь повыше, и все… и я…
Гарри дышал шумно, через рот.
— Я не знал, куда мы повернули. Куда поворачивает это ущелье… Оно как тоннель! Я не мог соображать, я был… напуган. Ну, давай, сорвись, закричи.
— Не буду я кричать. Ты испугался.
Драко захотелось обнять его, прижаться.
— Да, — с облегчением сознался он, — да, верно, я… до… просто… до того, что мог в штаны наделать.
— Я тоже струхнул. Драко. Но мы действительно сейчас — вот прямо сейчас? Черт знает где?
Драко принялся торопливо объяснять. Про лабиринты ущелий, созданные в плато — в этом куске слоеного пирога, уводящие путников то к западному краю, то обратно в горы, к сердцевине Сомнии. Про одну или две правильные дороги, ведущие в города Сумеречного Королевства. Про рассвет и долгий закат, в течение которых у него будет полно времени, чтобы отыскать дорогу к топям и дальше — к столице, к морю, осиянному золотым и алым, вечным закатом.
Гарри почти его не слушал. Драко чувствовал, как он дрожит, и, хотя видеть не мог — он знал, что у Поттера сейчас — или очень скоро — на лице будут только боль и жажда избавления. Такое жадное, почти просящее выражение. И он поблагодарил тьму вокруг за то, что не увидит этого лица до рассвета.
— Идем, — оборвал Гарри его, напряженным и тихим голосом, — идем, куда бы ни шли. Мне все равно.
— Найдем, возможно…
Что он надеялся тут отыскать? Голые камни вокруг, да темнота, да любопытные, внимательные взгляды за плечами. Не оборачиваться, вот вся задача на ближайшие несколько часов.
Гарри притянул его к себе, крепко сжав пальцы вокруг запястья. Рваное теплое дыхание коснулось щеки, Драко почувствовал, как царапает щетина.
— Ты не сдашься, правда? Ты меня приведешь к нему. Ты его найдешь?.. Если что-то…
— О, — сказал Драко. — О, не беспокойся, я все исправлю.
— Нет, не «исправлю», — выдавил Гарри, — не надо мне «исправлю». Скажи, что его найдешь.
Драко пообещал, сбивчиво и смущенно. В темноте холодная рука нашла его шею, Гарри обнял и больше не отпускал. Он не мог просить — а Драко разрешил ему не просить — но Гарри пришлось опереться всем телом.
Так они двигались по ущелью, очень медленно, очень неуклюже. Спотыкаясь о выступы и нашаривая руками путь — пока не почувствовали порыв затхлого, насыщенного странно знакомыми запахами, ветра.
Драко усадил Поттера на землю и долго поправлял его плащ, зачем-то все трогал лицо и плечи, будто пытался сам себя успокоить.
Потом он нащупал в сумке фонарь, поднял его и чиркнул огнивом. Свет озарил гладкую стену, уходящую вверх так круто и так долго, что края ее было не увидать. Другая стена — напротив — была срезана гигантским ножом, исполосована ровными линиями. Она была похожа… на кладку. На блоки, вытесанные из камней и плотно подогнанные друг к другу. И уступ уходил вправо, загибался плавно, тенью, гигантской и почти бесплотной. Драко опустил фонарь, мазнул пятнышком желтого света по скривленному в муке лицу Гарри, быстро отвел руку в сторону.
Земля… она не была больше землей. Это были округлые, крупные, но явно человеческой рукой, вытесанные плиты.
Которые спускались вниз, в пустоту.
— Я только проверю? Гарри? Ты это тоже видишь?
— Вижу.
— Мы на дороге. Господи, мы не заблудились. Мы на чертовой дороге.
Драко засмеялся.
— Я отойду на десять шагов, не больше. Отдохни пока. Вода…
— Еще немного, — Гарри поболтал фляжкой, силясь улыбнуться, — в Тейе много воды, знаешь. Я набрал запас. С нее не убудет, с сучки поганой.
— Выпей, — посоветовал Драко, сияя ухмылкой, — я вернусь. Если что, окликни меня. Кричи во всю…
— Давай быстрее, — проворчал Гарри, но и он не мог скрыть возбужденного блеска глаз.
Драко храбро сиганул под откос, но спускалась дорога гладко и милосердно. Тоннель расступился, выпуская путника на широкую полосу, замощенную древними камнями.
Драко чувствовал запахи, которые в иное время приписал бы действию ночи без сна и долгой усталости, запахи родные и отталкивающие одновременно: пыль, городская, с химическим оттенком, пыль. Машинное масло, и даже вроде бы пары бензина… Какой-то горючей жидкости. Может ли поблизости быть какое-нибудь месторождение? Вроде нефти, которую эти магглы так любят у себя повсюду совать…
Драко поднял фонарь — и застыл. Обмер, просто на миг перестал думать и воспринимать. Мысль его работала вхолостую, моталась взад и вперед, как сорванный с катушки ремень на точильном камне.
Жидкий масляный свет коснулся пыльных занавесей на каком-то сооружении, на маленьком домишке или будочке — длинном, с пустыми темными окнами. Его скругленная крыша смотрелась доисторическим панцирем, колеса заржавели и навечно вросли между разошедшихся в стороны, словно ошметки яичной скорлупы, камней.
Трамвай.
То, что Драко увидел, было синим трамвайчиком — очень старым, с выбитыми окошками, печально покосившимся.
Он тянул руку выше и выше, пытаясь достать светом все, что мог — и, чем дольше смотрел, тем больше стыла в жилах его кровь. Не скалы его окружали. Точнее… скалы.
Но одновременно высоченные, уходящие в невидимое небо, бесконечные ряды домов. Окна, двери, даже балкончики. Вырубленные в скалах или выстроенные из гигантских каменных блоков — он не мог сообразить. Этажи, этажи, череда окон и окошек — они ползли наверх и терялись.
И, как ни успокаивал Драко себя тем, что, возможно, свет его фонаря слишком слаб, чтобы добраться до крыш — он ощущал, всем своим существом ощущал масштаб города, немыслимый, как из сновидений, из кошмаров, размах — и его совершенную, абсолютную заброшенность.
* * *Город был поистине огромен, немыслимо запутан — не просто поселение в горном массиве, а сам массив, превращенный в жилище, в стены и проходы: ущелья, превращенные в улицы и проспекты, долины — перекрестки. Дома — скалы и выступы. На рассвете, когда глаз стал различать детали, можно было увидеть, как древние строители умело вделывали каменную кладку в природные откосы — а в других местах безжалостно вырубали целые горы, разрезали на части, кромсали и усеивали их миллионами окон, балконов, лесенок, переходов. И все покрыто было ошметками, длинными, как гигантская паутина, из пыли и тумана. Они повисли между домов, на трамвайных остановках, на кованых оградках, на кабинках фуникулеров.
