Андрей Белянин - Ааргх на троне
В коридорах лежали ковры, красивые, пушистые, Я высоким ворсом, при случае непременно отберу один такой для мамы. По потолку шли росписи цветочные с орнаментом, вместо чадящих факелов горели желтые медовые свечи, отражая свет в серебряных настенным блюдах, отполированных так, что на глаза слезы наворачивались…
И еще там был отдельный большой коридор с картинами в красивых рамах, в основном чьи-то портреты, всякие там рыцари, короли, прекрасные дамы и круглолицые дети в белых платьицах. Вроде у благородных принято до определенного возраста всех отпрысков независимо от пола наряжать в юбочки. У нас-то больше голозадыми бегают, парни предпочитают килт, взрослые ааргхи — кожаные штаны, но это неважно. На одном из портретов я даже узнал своего хозяина. Маленький Эшли, гордо выпрямив спинку, сидел на сером в яблоках пони, а за его спиной развевалось знамя высокоаристократического рода графов Эльгенхауэров…
— А это кто? — Я кивнул провожатым на большой портрет могучего черноволосого рыцаря на гнедом коне.
— Отец твоего хозяина, генерал Эльгенхауэр, — на ходу бросил кто-то из солдат.
Ага. Я еще раз вгляделся в резкие, волевые черты всадника и спросил:
— А мама Эшли тоже тут висит?
— Она в гробнице, — нахмурились солдаты. — Глупая шутка, ааргх…
— Гр-р, прошу прощения, я неудачно выразился и, разумеется, никого не пытался обидеть. Просто мне очень хотелось узнать, нет ли в галерее и ее светлого образа?
Мои провожатые сбились с шага. Я еще раз мысленно проклял собственную тупость охотно позволять интеллекту выпирать когда не просят и тупо сменил тон:
— Ааргх хотеть видеть маму господина!
— Третья дама справа, в лиловом платье, — облегченно вздохнули воины.
А я задержался у той картины подольше. Мама Эшли была очень красивой женщиной, он унаследовал от нее мягкий овал лица и выразительную линию губ. Вот только ее волосы отливали бледно-золотистым и казались пушистыми, как у лесного одуванчика.
Мне почему-то запала в голову именно эта ассоциация. Если каждый человек похож на какой-то цветок, то она была именно одуванчиком, ее муж — скорее темным ирисом, а их сын, наверное, тюльпаном. В иное время эта логическая цепочка умозрительных заключений быстро привела бы меня к правильным выводам, но сейчас я отвлекся…
Просто на втором этаже мне навстречу с лаем кинулись два здоровенных волкодава, оскалив желтые зубы. Прежде чем сопровождающие солдаты успели вмешаться, я показал собакам свои клыки. Псы заценили сразу, изумленно захлопнув пасти и резко присев на хвосты. Умные щенки, значит, и хозяин будет не дурак, проверенная схема…
Меня проводили до каминного зала. Открыв передо мной дверь и впуская меня внутрь, солдаты дали понять, что никуда не уйдут и следят за каждым моим шагом. Я пожал плечами — да взбреди мне на ум хоть что-то нехорошее, меня и десяток таких парней не удержат. Но сегодня у нас другие цели, мне надо просто поговорить с ним по-человечески, он поймет…
Дядя моего нанимателя, по-домашнему накинувший длинный парчовый халат поверх мундира, сидел в высоком кресле у традиционного камина, вытянув ноги в тапках к огню. Вообще-то теплынь на дворе, но у стариков свои причуды. Я встал в центре зала, за его спиной, молча ожидая, пока граф заговорит первым.! Приличия превыше всего, говорил мой дедушка…
— Как тебя зовут?
— Малыш.
— Дурацкое имя для ааргха. — Голос Эльгенхауэра-старшего напоминал лязг кровельных ножниц.
— Гр-р…
— Мне докладывали, что мой неугомонный племянник умудрился выжить в Приграничье и наворотил там дел. Ты был в его отряде?
— Да, — кивнул я.
— Да, господин!
— Вы мне не господин.
Он впервые обернулся на меня. Что ж, я могу быть почтительным, это несложно, но этикет общения, на мой взгляд, подразумевает, что вежливость должна быть обоюдной.
— Ты смеешь перечить главнокомандующему сухопутными войсками Империи в его же доме?!
— Мне кажется, вам бы стоило больше волноваться о судьбе Эшли, чем о моих манерах. — Я выдержал его ястребиный взгляд и спокойно добавил: — Он нашел меня еще во время дела о контрабанде ведьм, нанял на службу, и, по-моему, мы неплохо справились. Потом было много всякого — походов, сражений, беготни, игры на чужом поле, раз сто я даже хотел уволиться, но… В общем, конечно, капризов и закидонов у Эшли не счесть, но ваш племянник до сих пор мой хозяин, и он в тюрьме. А вы сидите тут… греете ноги… и не делаете ничего!
— Во-первых, молодой человек, — не перебивая выслушав меня, вспыхнул граф Додо, — я не привык принимать отповеди из уст существ, не принадлежащих к моей расе, младше меня по возрасту, чину и социальному положению, которым самим небом указано гордиться силой, но не разумом! Во-вторых… — Граф резко вскочил с кресла, сделал два-три шага по комнате, посмотрел мне в глаза и снова сел. — Мой племянник обвиняется в государственной измене. Улики слишком весомы и многочисленны. Я ничем не могу ему помочь… все!
— Все? Это в смысле мне уйти?
— Нет. Погоди… Ты был с ним все это время?
— Да, — железно подтвердил я. — И он никого не предавал, любые обвинения против него — грязная ложь, у Эшли банально не было времени кому-то там изменить. Мы все время кого-то спасали, то Империю, то эльфов, то собственные шкуры. По-моему, у него даже с рыжей Эльзой не срослось, не то что на государственном уровне…
— Ты странный ааргх, — скорее сам себе сказал он.
— Угу. Таких не бывает, — столь же равнодушно признался я. — Выслушайте меня, я попробую быть краток. Хотя должен признать, что сначала во всем подозревал вас…
Старик обернулся ко мне с живым интересом. На самом деле мне было достаточно один раз увидеть этого седого солдафона, чтобы понять — его мозги просто не настроены на такую длинную и сложную комбинацию по избавлению от «неудобного» племянника. Граф Додо Эльгенхауэр-старший честно дослужился до звания главнокомандующего и наверняка был жестким военным, но не низким подлецом. Я видел боль в его глазах, когда он говорил об измене. Этот человек по-своему любил моего хозяина, хотя никогда не признался бы в этом и самому себе, считая такие вещи слезливой сентиментальностью, недостойной имперского офицера. Поэтому я рассказал ему все…
О ведьмах, о Карланиусе, о тайной полиции, о наших походах и подвигах — этот старик умел слушать! Я не заметил, как начал рассказывать о самой уродливой наемнице, о том, что у нас любовь, но моя мама против, а Сун ранена, и мы здесь вообще-то по делу, так как очень надо найти маленькую предсказательницу Эйвин, и если мы ее не найдем, то месть будет ужасна, хотя как именно сжечь такой огромный город, я лично уже себе и не представляю.
