Валерий Михайлов - Путешествие за край Земли
Михаил щелкнул пальцами, и на столе появилась бутылка. Он наполнил бокалы.
— Может, пойдем, поплаваем? — предложила Нина.
— Хорошая идея, а то на меня тень нагнала сон, — согласилась Женя.
Михаил помог дамам подняться с дивана, и они отправились в бассейн. Бассейн вполне мог бы занять почетное место среди семи, а с ним уже восьми чудес света, существуй он не в воображении, а наяву. Все помещение было сделано из монолитной глыбы горного хрусталя. Сам бассейн был огромен: более ста метров в длину и двадцати в ширину. Глубиной он был около двух метров. Освещали помещение хрустальные факельщики с хрустальными факелами в руках. Факелы горели бездымным огнем неизвестного происхождения. Ступени и дорожку к воде и края бассейна покрывал густой, приятный на ощупь мох.
— Ты чудо! — воскликнула Нина.
Все трое разделись. Нина бросилась в воду и быстро поплыла к другому краю бассейна. Михаил хотел последовать за ней, но Женя его остановила.
— Подожди, — сказала она.
Они медленно вошли в воду и там, на ступенях принялись страстно ласкать друг друга. Несмотря на страсть, ласки были медленными, неторопливыми.
— Чем вы тут без меня занимаетесь? — спросила вернувшаяся Нина.
— Присоединяйся, — пригласила Женя.
Надо отдать должное Михаилу, он отлично справлялся с одновременной игрой.
Подглава 2Темнота. Женский стон, а затем крик. Включился свет. В спальне на огромной трехспальной кровати сидела Нина. Она тяжело дышала. Женя и Михаил были рядом.
— Что случилось, — спросила Женя.
— Кажется, я совершила непоправимое.
— Что произошло?
— Мне приснился кошмар, и вдруг я подумала… Раз все это — порождение нашего ума, и все, что есть в нашем уме, появляется здесь, значит, где-то должны быть и наши кошмары?
— Твою мать! — выругался Михаил.
— Я уже где-то об этом читала, — сказала Женя.
— И что?
— Главному герою удалось выжить под одеялом.
— Зато теперь мы знаем, в чем здесь подвох.
— Что будем делать?
— Вооружаться. Если враг сотворен нашим умом, значит, оружие тоже есть в нашем уме.
— Это радует.
— Воистину нас может спасти только вера.
— Что?
— До тех пор, пока мы будем верить в свою безопасность, мы в безопасности. Иначе…
За дверью послышались чьи-то шаги, но прежде, чем некто сумел вынести дверь, она превратилась в мощную бронированную стену.
— Ты замуровал нас! — испугалась Нина.
— Ерунда. Дверь мы всегда успеем вернуть.
— Что ж, первую атаку мы отбили.
— И все же проблема есть.
Девочки посмотрели на Михаила.
— Мы легко сможем справиться с любым воображаемым противником, но любой реальный враг…
— Что ты имеешь в виду?
— Любой человек, признавший, что он тоже пленник собственного ума может оказаться здесь.
— И?
— Он тоже сможет менять реальность.
— И он сможет создать чудовищ, против которых мы окажемся…
— А это идея!
— Что?
— Почему мы сами должны воевать?! — Женя вскочила на ноги.
— Ты предлагаешь…
— Мы ведь можем сотворить любое количество стражников, охотников на вампиров и терминаторов, способных уничтожить любого незваного гостя?!
— Ты только что спасла нам жизни!
— Но расслабляться все равно нельзя. Какой-то подвох в этом должен быть, иначе…
Глава восьмая
— Зашибись! — сказал Доктор, вставая из-за стола.
— Написал?
— Еще много.
— Вдохновение прошло?
— По вдохновению можно писать стихи или короткие рассказы. Чтобы написать повесть, нужен регулярный труд.
— Устал?
— Устал.
— Что это будет?
— Повесть о жизни дедушки по бабушкиной линии. «Записки на портянках».
— А почему на портянках?
— Потому что бумаги не было.
Марта хотела еще что-то сказать, но Доктор ее остановил.
— Давай лучше поедим. Я голоден, как никогда.
— Я тоже.
— Что на ужин?
— Язык, немного картошки и торт.
— Ты испекла торт! Какая ты у меня молодчина!
Доктор нежно поцеловал Марту.
Вот уже две недели как они переехали из гостиницы в большой загородный дом. Два этажа на троих. Мистер «Х», — называть его психом у них не поворачивался язык, — целыми днями сидел у себя в комнате и смотрел в окно. С момента похищения он не произнес ни единого слова. И, тем не менее… Тем не менее его влияние чувствовалось здесь во всем. Достаточно было взглянуть хоть раз в его проницательные, светящиеся умом и пониманием всего, что нужно понимать, глаза, и мир вокруг навсегда становился иным. Доктор практически сразу же отказался от попыток лечить своего загадочного пациента. Вместо этого на терапиях они с Мартой устраивались рядом с ним и тоже смотрели в окно. На душе становилось легко и спокойно, а ночью…
Никогда еще ни Доктору, ни Марте не было так хорошо. Каждый раз они буквально улетали на небеса, а когда возвращались, проваливались в бездонную тьму, наполняющую ровным, спокойным блаженством.
Они занимались любовью, ели, пили, спали… Доктор писал сначала рассказы, затем переключился на повесть. Марта занималась домашними делами или читала. В доме была богатая библиотека. Мистер «Х» смотрел в окно.
Несмотря на его молчание… Нет, скорее, благодаря его молчанию, его внутренней тишине, все в доме буквально источало любовь и спокойствие. Любое, даже самое банальное занятие, вроде чистки картошки, превращалось в мистическое действие в истинном значении этого слова. Мистер «Х» заставлял их (Доктора и Марты) души цвести, и они отвечали ему взаимностью.
— Иди есть, — позвала Марта Мистера «Х».
Доктор залюбовался, глядя, как грациозно тот выходит из комнаты и идет к столу. Благодаря присутствию Мистера «Х» любая трапеза превращалась в пир.
— Не пойму, они что там, в дурдоме, все слепые идиоты? — спросила как-то Марта у Доктора, — это ж кем надо быть, чтобы считать его идиотом?!
— Они прагматики, и не признают мистических переживаний. Для них каждый, кто выходит за пределы аристотелевской логики псих или идиот.
— Все равно, не понимаю.
— Это нам крупно повезло.
— Ты прав.
В другой раз, пережив любовный экстаз, Марта заметила:
— Знаешь, иногда мне кажется, что мы это делаем втроем.
— Так и есть, — ответил Доктор, — если я правильно понимаю, это и есть передача проблеска от мастера ученику.
— Ну, мы же ничему не учимся.
— Мы живем рядом с ним. Мы впитываем. К счастью, мы оказались достаточно открытыми для этого.
