Алина Багазова - Алиша. Тайна Школы
Богдан кивнул и перевёл требовательный взгляд на Вольку.
— Теперь ты ответь.
Вольдемар повернулся ко мне, посмотрел в глаза, долго, пронзительно. Я безмолвно послала ему свой ответ, улыбнулась краешком губ.
— Мы согласны.
Вилка вдруг потрясённо прошептала:
— Неужели… это правда? Я думала… это метафора, про старое и новое, но… Алиш, ТЫ ЖЕ ЗНАЛА! Когда обещала мне помочь с книгой, это так?
Я неопределённо наклонила голову, сомневаясь в том, стоит ли отвечать.
— Стоп! — Богдан поднял ладони, — не это суть важно сейчас. Предлагаю выпить за происходящее… сока. Или вообще всего, чего хотите, бар целиком в нашем распоряжении! Ну же, не конец света пришёл, а наоборот — рождение!
Он улыбнулся так, что моментально спало общее напряжение. Показалось, что зал наполнился солнечными лучами.
— За рождение НОВОГО! — первым поднял свой бокал Стефан, улыбаясь так же лучезарно.
А в душе царил его покой. Полное осознание наступившей отныне свободы, бесконечности любого выбранного пути. Алия неловко подвинула к себе свой сок, но и в её душе я ощущала стремительно растущие перемены. Она оттаивала, принимала тот факт, что всё меняется.
Ребята активно чокались, смеялись, я заметила краем глаза, как Стефан потянулся к Вольке, пожал ему руку, что-то сказал забавное, дразнящее, все рассмеялись. Но это всё я наблюдала словно издалека, не сводя взгляда с Алии. Заведующая вдруг повернулась ко мне.
— Всё правильно, — негромко произнесла она, лицо посветлело, — ты больше, чем Учитель, справишься на моём месте. И история повторится вновь…
— Какая история?
— История любви, — мягко улыбнулась старушка, — думаешь, я не любила Стефека?
Ах, как я его любила… Но это вечное противостояние Света и Тьмы, мы были на разных полюсах и лишь дома… но и в реальности таились друг от друга.
Она говорила негромко, одними губами, однако я прекрасно слышала каждое слово.
Голоса остальных словно отдалились, мы будто бы попали в иную реальность, где могли говорить и никто не обращал на нас внимания.
— А может и будет всё иначе, — задумчиво пробормотала Алия, — и вы действительно переведёте Школу на другой уровень, где Добро и Зло не станут враждовать, а сольются в одно целое, будут поддержкой одно для другого. У нас не получилось этого, но в вас я верю!
— Спасибо, — шепнула одними губами в ответ, — а у вас всё ещё впереди.
— Да… — легко, по-детски, рассмеялась Алия, — сколько нам осталось жизни… надеюсь, успеем.
— Успеете! — заверила я.
— Знаю, ты «видишь». Даже у меня не было такого дара, — вздохнула Алия, — для этого приходилось долго настраиваться на потоки информации в пространстве, потом отсеивать ненужное, потом… ай, ладно! Старому действительно не тягаться с новым!
Вы достойно примете и пронесёте… Ах, девочка моя, это такая ответственность и такая ноша!
— Она стоит того.
— Да, это так. К тому же, вам не нужно будет начинать с нуля, Мираб… Богдан поможет адаптироваться и так далее…
— А как давно Богдан в Школе? — полюбопытствовала.
— Лет десять уж как, — задумалась Лили, — совсем молоденький был, когда… впрочем, сам расскажет, если захочет.
— Алия, можно ещё один вопрос?
Я вдруг вспомнила, как мы сидели однажды на кухне Вольдемара, все вместе, в тот самый вечер, когда я рассказала ребятам всё. Мы тогда болтали о Школе, а я рассматривала мысли ребят. Алиса, например, судорожно избегала любой вероятности общения с Учителями в этой реальности, видимо, боясь разочароваться в идеалах. А вот Виталик имел по отношению к Школе вполне конкретную мечту. Он, как и Волька, в годы учёбы особенно симпатизировал профессору Карамуру и всегда жаждал узнать, кто же этот человек в реальности…
— Конечно, — кивнула Алия.
— Открой мне тайну Карамура?
— Карамура и Бабушки… — лукаво уточнила Алия-Лили, — о… это действительно тайна!
— И для тебя тоже?
— Нет, конечно, но я ничего не скажу об этом. Нет-нет, не пытай!
Она загадочно улыбалась.
— Всему своё время, милая. Когда вы с Вольдемаром пройдёте посвящение — узнаете всё: и кто они, и зачем они. Не раньше.
— Ещё одна тайна?
— Ничуть, — подобная упорная загадочность сбила меня с толку.
Что ж, ладно, оставим на потом разгадку.
Огляделась. Ребята переговаривались между собой, разделившись на парочки, меж ними словно возникли отдельные каналы, так, что собеседники слышали лишь друг друга, но не обращали внимания на диалоги остальных.
Уловила, как Стефан добродушно улыбнулся Вилке:
«— Девочка моя, я бесконечно рад, что ты не носила «маски» в школе и приходила в своём истинном облике!
— О, в этом даже усомниться было бы грешно — хохотала Вилка — моя серенькая внешность могла бы являться маской только для извращенки!»
Богдан же с деловитым видом призрачно намекал Вольдемару, что «негоже членам одной большой Семьи ради заработка отвлекаться на посторонние вещи, а у него как раз на сайте такая болезненная нехватка хороших программистов…»
Правильно-правильно, Богдан, давай, укрепляй сотрудничество и с реалом. Цепкий у тебя ум, хорошая хватка…
Пока вертела головой, Алия разговорилась с Серёжкой. Сказала, что уже читала первые номера, бесконечно довольна и хотела бы сотрудничать с газетой по мере сил. Намекнула, что клиника у неё не простая, там и гипноз — одним из методов лечения. И столько интересных, мистических историй, связанных с человеческим сознанием, она ему порасскажет. Сергей заинтересованно кивал, предвкушая статьи, анализирующие и размышляющие…
Я же подумала о том, как воспримут ученики Школы такую замену? Можно пойти по пути наименьшего сопротивления и поменять им память на информационном уровне, как, не колеблясь ни секунды, проделали бы Алия и Стефан, но… Но теперь всё иначе. И методы отныне будут иными, более честными, что ли. Мы обсудим всё с Волей, думаю, он согласится со мной.
ЭПИЛОГ
А за окном ветер незаметно разогнал тучки, солнышко с любопытством заглянуло в щели между задёрнутыми портьерами, проникло сквозь преграду, которую они являли собой, захотелось сдёрнуть, убрать её. Один щелчок пальцами, кивок, и, официант сходу прочитал желание, услужливо кинулся к окнам, раздвигая тяжёлые шторы, впустил ликование природы внутрь.
Собравшиеся мгновенно замолчали, разулыбались, в полной тишине, откинувшись в креслах, умиротворённо потягивали сок.
Каждый сегодня понял что-то для себя, нечто глубоко личное, что открывается, обычно, в такие вот переломные, глобальные моменты.
