Андрей Кощиенко - Златовласка зеленоглазая
- Ты такая лохматая! - улыбнувшись, с детской непосредственностью, сказала она, - почему ты не причёсываешься?
Я кисло посмотрел на неё.
Стоило полчаса выдирать из себя волосы, - подумал я, - чтобы потом какая-то девчонка спрашивала, почему я выгляжу как чучело? Стоп! Кодовое слово - девчонка! Она девчонка, а я - нет! Она должна знать!
Я глянул по сторонам - никого! Отлично!
- Я долго спала, - грустно вздохнув, сказал я, наклонившись к Амали, - и многое не помню… Представляешь, забыла, как нужно делать причёску! Ты не поможешь мне, справиться с моими волосами?
Амалиру просто раздуло от гордости! Ещё бы! Просят у неё помощи! И кто просит!
- Пойдём! - схватила она меня за руку, - я покажу, как нужно!
Она утащила меня в свою комнату, посадила перед зеркалом, достала все свои расчёски, щётки, всякие заколки и с энтузиазмом взялась за дело. За ним нас и "застукала" её бабушка. Она потом долго передо мной извинялась, что тут все забыли, что мне нужен парикмахер. Амали сердилась и говорила, что никто не нужен, что она сама будет укладывать мне волосы. На что бабушка её сказала, что она ещё маленькая и не умеет. Та обиделась до слёз. Я решил вмешаться.
- Амали, спасибо тебе! - внимательно глядя в зеркало сказал я, - ты очень хорошо всё сделала…
Действительно. По сравнению с моими результатами - земля и небо!
… Если ты не против и тебе разрешит твоя бабушка, - продолжил я, - я бы хотела, чтобы ты меня расчёсывала…
Девочка просто просияла, гордо посмотрев на Таурэтари.
- … только иногда меня будет причёсывать ваш парикмахер. А ты, в это время будешь смотреть, и помогать ему. И научишься. Если ты, конечно, захочешь, и бабушка тебе разрешит…
Я ещё раз повторил свою мысль, насчёт обязательного согласия Таурэтари. Я ещё не очень хорошо ориентировался в том, что тут "допустимо" для благородных эльфов, а что нет, и не хотел создавать трудностей на пустом месте.
- Баба! Разреши, разреши! - Амали повисла на бабушке, обвив тонкими ручонками её шею.
Конечно же, она разрешила! Дети тут вообще - на вес золота. С Амалирой, этой капризулей, носятся как "с писаной торбой". Не очень уверен, что у меня в голове есть запись, объясняющая, что это за торба такая, но общий смысл выражения я представляю.
Короче, теперь по утрам мне волосы расчёсывает Амали. Потом я, в качестве зарядки, немножко летаю, затем мою голову, уже на весь день, в соответствующий вид приводит профессионал. Да пусть Амали занимается, если ей так хочется! "Подружка" ведь моя. Ха-ха. Для остальных я - божество. Поклоны, поклонение, желание угодить. Утомляет. А эта - непосредственная. Разговоры, конечно, детские, но всё равно - развлекает. Да и узнать можно что-то интересное. Бесхитростно ведь всё выложит! И что самое удивительное - ни разу не проспала! Таурэтари тоже очень удивлена этим фактом. Чтобы внучку разбудить - те ещё усилия нужно было приложить. А тут - не свет не заря, а она уже вскочила (сама!) и уже у моих дверей. Вот и сейчас, стук в дверь спальни.
- Эриэлла, ты уже не спишь?
В приоткрывшуюся дверь заглядывает улыбающееся личико Амали.
- Брр-р, - мотаю я, головой пытаясь окончательно проснуться, - встаю. Извини, проспала. Сон какой-то дурацкий приснился. Сейчас, подожди!
- Сон? Мне тоже сегодня сон приснился! Про принца! Красивого-красивого. Он приехал на белом единороге с золотыми копытами… И у него на плече сидела золотая птица!
Мдя? - подумал я, направляясь неуверенной походкой "утреннего зомби" в ванну, - кто бы мог подумать… У меня тоже, какой-то "принц" был…
- А ты мне расскажешь свой сон? - уже в спину прилетело мне.
Вряд ли, - подумал я, - мой "принц", в отличие от твоего, совсем не на единороге ездил…
- Мммм… - неопределённо промычал я, закрывая за собой дверь.
Через пятнадцать минут, я, одетый и причёсанный, стоял на своём огромном балконе, готовясь к прыжку в небо. Амалира стояла рядом. Она всегда смотрела, как я летаю. От начала до самого конца.
- Пахх!
Я распахнул крылья.
- Ах! - во весь голос ахнула Амали, - золотые!
Я глянул - чего там? И тоже ахнул. Мои крылья сверху донизу стали золотыми! Ярко-ярко золотыми. Под цвет моим волосам.
- Золотые… - восхищённо прошептала девочка, прижав к груди кулачки, - золотые… Как красиво! Ты такая красивая, Эриэлла!
Так, и что же это такое? - озадаченно подумал я, разглядывая переливающиеся золотом перья, - что опять происходит?
- Как во сне… - произнесла Амали, - золотая птица…
Во сне? Хм… Где-то видел я подобный золотой оттенок… Где? Хм… Точно! Стефания! Это её аура сияет таким золотом! И… что это тогда значит? А значит это, значит это… Это значит, что она, наконец, добралась до своего принца! А сон был ничем иным, как трансляцией её чувств в "ментал"! Мы же с ней телепатически связаны! Похоже, ночью, ни взирая на расстояние, она поделилась со мной своими чувствами… Именно так, и ничего иного! А "этот", который во сне, действительно принц. Интересно, она последовала моему совету и обговорила предварительно условия? Надеюсь, что да. Иначе - пролетит ведь, как пить дать! Но какие же у неё чувства! Я и не думал, что у низших может так быть! Хм…
Я нахмурился.
А каким образом её золото оказалось на моих крыльях? А? А Сихот его знает! Но с какого перепуга я должен таскать на своих крыльях свет её любви? Вот ещё! Больно надо! Пусть Диния своего мажет…
(три часа спустя, тот же день, комната Стефании)
Стол. На столе, рядом со стеклянным кувшином с водой - пустая кружка с остатком на донышке чего-то зелёного. Тут же валяется на боку открытый пузырёк из тёмного стекла. На кровати, свернувшись калачиком под простынкой, тихо-тихо, мышкой, плачет Стефания…
Отец и сын
- Отец, можно с тобою поговорить?
- Конечно, сын, - спокойно ответил император, отодвигаясь от стола, - давай, пойдём, погуляем в саду. Там и поговорим. А то что-то у меня душновато в кабинете…
Они спустились вниз, и вышли в дворцовый сад. Император заложил руки за спину и с удовольствием, неспешно пошёл по дорожке. Диний шагал рядом. Минуты три они прогуливались молча.
- Я внимательно слушаю тебя, - наконец сказал Хайме, видя, что начало разговора затягивается.
Принц глубоко вздохнул, набирая полную грудь воздуха.
- Отец! Я люблю Стефанию и хочу, чтобы она стала моей женой! - решительно произнёс он.
Император неспешно кивнул, показывая, что услышал, но ничего не ответил и продолжил так же неспешно шагать по дорожке вдоль кустов.
Пауза. Звук шагов. Где-то, в кронах деревьев, пересвистывают птицы.
- Отец!
- Как я понимаю, ты просишь моего согласия?
