Елизавета Дворецкая - Дракон восточного моря, кн. 3. Каменный Трон
– Я согласна с тем, что мой дед, отец моего отца, достоин чести занимать Каменный Трон, – сказала Элит. – Никто не превзойдет его мудростью и справедливостью, а его уравновешенный нрав убережет Зеленые острова от последствий неосторожных решений.
– Мы выскажемся за него, – сказал Фиаха за себя и за брата. – Но мы желали бы, чтобы одним из первых его мудрых решений было то, чтобы он отдал в жены одному из нас королеву Хелиген.
– Это будет разумно. – Миад улыбнулся. – Ведь Банбе требуется король и хранитель, а я уже слишком стар для того, чтобы быть мужем нескольких молодых женщин. Но вот что я скажу… – Он помолчал, окидывая взглядом знакомые лица, как улыбающиеся, так и нахмуренные. – Я слишком стар и для того, чтобы карабкаться на высоту Каменного Трона. Моя рука прежде была железной, но и железо мягчеет и слабеет под воздействием всесокрушающего дракона – времени. Я стар, и в жилах моих не осталось достаточно бодрости, чтобы быть истинным ард-ригом. Как ни благосклонны будут ко мне боги, моей смерти не придется долго ждать, и тогда цветущие острова снова поглотит бездна раздоров. Зеленым островам нужен другой ард-риг – молодой и полный сил. Поэтому я хотел бы увидеть на Каменном Троне моего внука Бьярни, сына моей дочери Дельбхаэм. Он молод, но отважен и доблестен и не раз доказал свою мощь на поле битвы. Он справедлив и честен, он открыт и дружелюбен. В нем есть Правда Короля. Под его правлением на Зеленые острова снизойдут мир и благоденствие, боги даруют нам добрые урожаи и будет в людях дружелюбие без зависти и досады, справедливость без корысти и притеснений. Бьярни, сына Дельбхаэм, я вижу на Каменном Троне, и каждый, кто истинно хочет мира на Зеленых островах, согласится со мной.
– И мой брат Бьярни отдаст вам, сыновья Айлен, руку королевы Хелиген, – дополнила Элит, улыбаясь хмурым братьям.
Бьярни молчал. Он отчасти ожидал чего-то подобного, то перебирая мысленно свои заслуги и находя себя вполне достойным этой чести, то одергивая сам себя: ишь размечтался! Да кто ты такой, сын рабыни на Квартинге и сын лохланнца на Зеленых островах, чтобы тебе воздали такую честь, признали равным Светлому Лугу! Но, с другой стороны, кого еще? Фиаху и Фиахну, которые ничем особенным пока не отличились? Брикрена, который не имеет права ни на чем настаивать? Хромого Махдада, который из-за увечья не может служить вместилищем божественной силы? Только Миад был более достоин, но, старый и слабый здоровьем, дед сам хотел уклониться от этой беспокойной чести.
И вот – его имя названо. Короли и королевы островов смотрели на Бьярни в ожидании: одни более дружелюбно и приветливо, другие – хмуро и с завистью. Королева Гвендиль улыбалась ему даже с каким-то намеком: мысль приобрести такого молодого и красивого супруга определенно не вызывала у нее отвращения. Торвард смотрел спокойно и выжидательно. Вот кто сейчас являлся истинным королем всех Зеленых островов – но он был здесь чужим и не искал большей чести, чем уже имел. Встретив взгляд Бьярни, Торвард на миг опустил веки, словно подбадривал. Его устраивало то, что звание ард-рига получит тот, с кем он уже наладил отношения.
– Я согласен… принять эту честь, если вы мне ее предлагаете, – сказал наконец Бьярни, чувствуя, что взваливает на плечи тяжелый груз, не легче самого Каменного Трона. – И я надеюсь, что не опозорю наследие Светлого Луга!
Торжественное возведение нового ард-рига на престол было назначено на следующий день. Особых приготовлений не требовалось, кроме того что нужно было привести снизу несколько животных для жертвы. Чтобы не одолевать два дня подряд такой долгий и утомительный путь, властители Зеленых островов разбили стан чуть ниже по склону, на широких уступах, где и в прежние века пестрели шатры героев и каждое старое кострище хранило память о величайших событиях и судьбоносных решениях.
Вечером Бьярни сидел у костра, подбрасывая веточки по одной. Ему думалось сразу о многом, и все происходящее казалось то ли старинной сагой, то ли дивным сном, который все никак не кончается. Он помнил тот зимний вечер за несколько дней до йоля, когда все это началось, – он вышел из дома, раб и сын простой уладской пленницы, чтобы привезти сено для коров. Как ураган Торвард конунг ворвался в его налаженную жизнь, принес ему беды и тревоги, тесно переплетенные с неоценимыми приобретениями. И вот он, сын Дельбхаэм, урожденной, но несостоявшейся наследницы Дома Клионн, сидит у подножия Каменного Трона, на который завтра взойдет. По праву рождения и сообразно собственным заслугам.
И никогда уже он не вернется домой. Усадьбе Камберг придется как-то обходиться без него. Сигмунд хёльд поседеет окончательно, дожидаясь из похода последнего сына…
– Что такой мрачный? – спросил рядом знакомый голос, и Бьярни вздрогнул. Торвард подошел совершенно неслышно, как зверь, и стоял возле костра. – Боишься, на камне жестко сидеть? Ничего, приспособишься как-нибудь. Ты парень толковый, справишься.
– Я думал о другом.
– И о чем же? – Торвард присел рядом на то же бревно.
– О том, что будет у меня дома, куда я не вернусь.
– Н-да, это не очень удачно вышло. – Торвард с пониманием кивнул. – Надо было твоему отцу еще одного наследника заиметь. Правда, у тебя ведь есть сестра, там, на Квартинге, хорошенькая такая!
Бьярни глянул на Торварда и увидел, что тот улыбается как-то мягко и с удовольствием. И Бьярни сам улыбнулся, вспомнив Йору. И сердце защемило от тоски по ней – ведь она так любила его, милая, ласковая Йора, любила всем сердцем даже тогда, когда он был сыном простой рабыни. Она так верила в его большое славное будущее, так неотступно уговаривала отца дать ему свободу, даже пока еще и речи не заходило о том, что Дельбхаэм – королевская дочь. Как счастлива была бы Йора узнать о том, чего он добился!
Она узнает, конечно. Он пошлет домой Ивара хёльда с дружиной, чтобы рассказали обо всем и отвезли подарки. Возможно, на следующий год они даже привезут Йору погостить – он снова обнимет ее, свою милую сестричку…
Вот только ей, Йоре, это его возвышение грозит большими неприятностями.
– Она-то не будет рада! – в сердцах Бьярни бросил ветку в огонь.
– Чего так? – Торвард вопросительно глянул на него.
– Ей мое возвышение принесет одни беды. Ведь я не вернусь домой. А наш отец пообещал, что, если я не вернусь и оставлю его без наследников, он отошлет свою жену, фру Лив, то есть мать Йоры, и возьмет новую молодую жену.
– А! – Торвард понял. – У меня тоже один раз так было. Как-то, лет десять назад… нет, меньше. Короче, на следующий год после того, как мы с Роллаугом познакомились, значит, лет девятнадцать мне было. Ребята меня в Аскефьорд привезли лежачего – словил я тогда веслом по ребрам со всей дури, а бедром поймал стрелу, да с таким сволочным наконечником, что пришлось его вырезать. Мы и домой-то вернулись еще в «жаркий месяц», потому что я уже был боец никакой. Привезли, с корабля сгрузили, на песок положили. Отец пришел встречать, подошел, стоит надо мной, смотрит. А я лежу, на него смотрю. Грязный, заросший, вонючий и прикрыт сверху разорванной рубашкой, потому что одеть меня по-человечески не получалось – я ни руками, ни ногами двигать не могу. Короче, тролль в мешке какой-то, а не наследник конунга. Народ со всего фьорда сбежался, толпятся, смотрят, живой я еще или нет, слышу, гудят, что раз голова в плащ не завернута, значит, еще дышит… А я даже в сознании был, просто шевелиться не мог. Ну, отец так посмотрел на меня, а потом говорит: «Торвард ярл, сын мой!» Это он у маменьки подхватил, она меня всегда так называла. Лет с трех. «Торвард ярл, сын мой! Пользуясь тем, что ты пока жив и в сознании, хочу я попросить у тебя совета. Если ты погибнешь, не успев оставить наследников, что ты посоветуешь мне сделать: взять новую молодую жену, чтобы родила мне сыновей, или передать власть над Фьялленландом потомкам Торфины Гордячки, то есть Эрнольву ярлу и его родичам?» Я думаю: если отец другую жену возьмет, матушка такую бурю поднимет, что эти вот сосны на причале с корнями повырывает. «Пусть будет Эрнольв ярл», – говорю. Он так кивнул только. И с тех пор я… как бы стал немножко думать, а надо ли мне лезть вот в эту драку или обойдется.
