Елизавета Дворецкая - Ночь богов, кн. 2: Тропы незримых
Кузнец еще раз хмыкнул, но поклонился и пошел исполнять приказ. Лютава, воплощавшая власть князей и волхвов, была гораздо больше, чем просто женщина.
Когда все дела обговорили, уже стемнело. Ночевать Лютаву устроили в жилье самого Божирада. Произведя на свет пять дочерей, из которых ни одну еще не выдали замуж, он соорудил для них отдельную истобку, куда бревенчатый наземный переход вел из его собственной, где он жил с женой и двумя неженатыми сыновьями. Третья из Божирадовых дочерей перебралась к старшим сестрам на полати, а Лютаве дали место на лежанке, где спали две младшие, совсем еще девочки. Не мудрствуя, Божирад всем семерым детям дал охранительные имена: сыновей его звали Нелюб и Неждан, а дочерей – Немила, Негляда, Незвана, Нежелана и Нерада. Лютава даже не сразу запомнила, где кто.
– А что же, у нас из-за этой войны и свадеб в этом году не будет? Опять? – спросила у нее вторая Божирадова дочь, кажется Негляда. Это была совсем юная девушка, лет двенадцати-тринадцати, но, судя по красным узорам на рубахе, уже созревшая для замужества.
– Ну, ты не перестарок еще, можешь и до другого года подождать! – Лютава улыбнулась.
– Не приставай к волхве! – одернула младшую старшая сестра. – Она устала.
– А мне-то что? – Негляда дернула острым плечиком. – За мной в эту зиму не приедут. И на сани меня не посадят, ты сама и беспокойся!
– На сани? – не поняла Лютава.
– У нас обычай такой, – пояснила ей Немила. – Как у отца дочь подрастет, он в месяц полузимник сажает ее на сани, везет в другое село, где другой род, там едет мимо дворов и кричит: «А вот кому невеста нужна!» А тамошние мужики, кто надумал сына женить, значит, откроет ворота и машет – заезжай, дескать! Так и выдают.[14] А нас у отца пять, да у стрыев еще своих девчонок девять голов всего. Вот отец и грозится: чем кормить вас и приданое всем давать, посажу в сани и повезу по весям, пусть берет вас, кто захочет. Мать с ним бранится.
– Это он говорит так! – обиженно вставила третья девочка, лет десяти. – Мне баба Нажитиха говорила – не повезет он нас по селам, пугает только, чтобы слушались.
– А вдруг повезет! – Негляду, понятно, этот вопрос волновал больше, чем младших, потому что с ней это могло случиться даже в эту самую зиму, если старшие пожелают побыстрее избавиться от лишних ртов. – Вот была бы у меня такая! – Она с завистью посмотрела на сулицу, прислоненную к стене возле Лютавы. – Ты прямо богиня Марена! Я знаю, ты – «волчица». У нас тоже такая есть в роду, только она в лесу живет – стрыйка Несвета. Она и на совет с копьем приходит, ее отцы и деды боятся, а как она заговорит – все молчат, дышать не смеют! Ты за себя постоишь. Если что, в святилище уйти можешь, волхвы тебя не выдадут, а с волхвами и князь не будет воевать, если не совсем дурак. А если дурак – ему самому люди голову оторвут и в святилище на золоченом блюде отнесут. Вот так! А мы…
Лютава вздохнула. Она тоже знала силу волхвов, но все не так просто. Большая власть подразумевает большую ответственность. Чем знатнее человек, чем больше значат все его решения и поступки, тем меньше свободы ему остается.
– Ладно, спать давай! – велела Немила. – Может, нас еще дешняне завюют, всех повяжут, на Хвалынское море свезут и там в рабы продадут. Помнишь, как голядь мимо везли хазары в прошлый год? Князь Радим продавал. Так что еще обрадуешься, если на санях замуж повезут – все-таки лучше, чем за Хвалынское море…
Несмотря на усталось, заснула Лютава не сразу. Ее грызло беспокойство об оставленном Чурославле. А вдруг сегодня, пока она вела все эти переговоры, князь Бранемер уже подошел под стены? Время от времени мысленно окликая брата, она знала, что ничего страшного пока не случилось, но каждый миг ждала, что все изменится к худшему.
Утром она проснулась от непонятной суеты. В истобке горела лучина, а девушки в белых рубахах столпились возле какой-то из женщин – не Божирадовой боярыни, а другой.
– Что там? – спросила Лютава, сев на лежанке.
– Да и не знаю, как сказать… С добрым утром, княжна! – Вспомнив, женщина поклонилась. – За ночь какое-то войско подошло неведомое.
– Войско? – Лютава отбросила одеяло и вскочила, но опомнилась и подобрала ноги с холодного пола. – Ничего себе – утро доброе!
Войско! Она подумала об одном – о дешнянах, о ком же еще! Они уже здесь! Так быстро! Внутри что-то оборвалось, сердце похолодело. Если дешняне уже здесь, значит, Чурославль они прошли! Городок взят, войско разбито… Лютомер…
Схватив свои вязаные чулки, Лютава натянула их на ноги, вскочила и принялась торопливо одеваться. Кое-как умывшись, пригладив волосы, не имея времени и терпения перечесывать и переплетать косу, она натянула полушубок, повязала голову платком и выскочила во двор.
Здесь толпились мужчины – и жители Коренска, и те, кто со вчерашнего вечера остался здесь.
– Что там? – спросила Лютава, подбежав к Божираду и торопливо поздоровавшись. – Это дешняне?
– Да леший их знает! – Боярин поглядел на нее так хмуро, будто это Лютава была виновата в появлении войска. – Утром встали – смотрим, костры. И много костров. Стоят пока мирно. Да сама погляди.
Лютава заметила, что ворота открыты и в них толпятся люди. Торопливо протолкавшись, она и сама увидела на луговине за мысом в беспорядке рассеянные костры. Костров насчитывались десятки. В редеющей мгле уже виднелись черные громады то ли шатров, то ли шалашей. Шевелились люди, но как-то вяло шевелились.
– Что же теперь? – Она повернулась к Божираду.
– Не знаю, княжна. – Тот развел руками. – Но я один со своим родом против целого войска воевать не стану.
Лютава поискала глазами своих бойников. Бадняк и Прибыток стояли среди кореничей, и на лицах их отражалась та же тревога. У нее мелькнула мысль: сейчас, пока еще не рассвело и выход из городка свободен, надо бежать! Божирад намерен сдаться сразу, как только его об этом попросят, да и что ему делать – для борьбы с таким войском сил у него явно недостаточно. Но она вовсе не хочет попасть в плен заодно со всеми его домочадцами, не хочет и оказаться запертой в чужом городке. Она уже собралась приказать бойникам скорее седлать коней, но тут мужчины вокруг нее зашевелились, и она увидела, что со стороны чужого стана к воротам приближается небольшой отряд.
Человек десять поднимались по тропе к воротам. Божирад крякнул, оправил пояс, оглянулся на сродников и сделал шаг вперед. Старшие из братьев потянулись за ним и встали перед створками. Незваные гости несли с собой горящие факелы, огненные отблески в полутьме раннего утра освещали их лица. Все это были мужчины, у нескольких висели на поясах мечи или топоры, но все же гости не выглядели снарядившимися на бой. Ни стегачей, ни даже щитов, и оружие не приготовлено… Может, надеются решить дело миром? Понимают, что одинокий родовой городок без княжеской поддержки едва ли захочет воевать?
