Александр Бушков - Колдунья-беглянка
– Кис-кис-кис… – проговорил Анатолий безумным голосом. – Они идут… – а в следующий миг, опомнившись, прыгнул вперед и, бросив фонарь, свободной рукой начал судорожно искать пистолет под фраком.
Одним движением выхватив шпагу и встав посреди мостовой, он крикнул, не оборачиваясь:
– Беги!
– Назад! – отчаянно закричала Ольга. – Назад!
– Беги, я их…
Львы приближались. И Ольга кинулась бежать, не думая и не рассуждая, гонимая слепым, животным страхом. За спиной грохнул пистолетный выстрел, оглянувшись на бегу, она увидела, как шпага Анатоля, встретившись с мраморной головой зверя, сломалась пополам, как лев, не замедляя размеренной механической трусцы, вмиг сшиб Фельдмаршала с ног, мимоходом наступил ему на грудь… Раздался сухой отвратительный треск, затем придушенный, страдальческий вопль, тут же оборвавшийся, и вновь только размеренный стук камня о камень…
Она бежала, не помня себя от страха. Стук каменных лап слышался все ближе и ближе. Набравшись смелости, Ольга оглянулась и увидела, что оба льва уже мчатся самыми настоящими звериными скачками, буквально стелются над мостовой, в лунном свете белеют слепые глаза, пасти разинуты, левый клык у переднего выщерблен – «мальчишечьи шалости», мелькнуло в голове…
Ужас захлестывал Ольгу, как штормовая волна. Кажется, она кричала. Забраться на дерево? Вот как раз сразу несколько… Нет, камень дерево ломает легко…
Мраморные лапы стучали по брусчатке уже совсем близко. Что-то холодное, твердое, могучее ударило ее под правую коленку, едва не сбив с ног, Ольга чудом сохранила равновесие…
Не рассуждая, она резко повернула, кинулась к замеченному краем глаза узенькому пустому пространству меж двумя глухими стенами соседних домов, протиснулась туда, пачкая одежду пылью и кирпичной крошкой. В тесной нише, скорее уж щели, едва можно было повернуться – и потому-то остатки трезвого рассудка ей крикнули, что львам сюда ни за что не влезть…
Ниша заканчивалась тупиком, но другого выхода все равно не оставалось, Ольга прижалась к глухой стене – нишу закрыла густая черная тень…
Это один из львов заслонил проход. Какое-то время он стоял неподвижно, потом попытался просунуть внутрь массивную голову. И, разумеется, застрял. Он напирал с нерассуждающей тупостью исполнительного механизма, посыпались осколки кирпича…
Но ничего не вышло – слишком основательна была кирпичная кладка стен, чтобы ее мог снести оживший кусок мрамора, пусть и обладавший недюжинной силой. Последовали новые попытки, лев отступал, потом, словно таран, бросался головой вперед с неистовым напором, кирпичная пыль, поднимаясь тяжелыми клубами, заслонила от глаз улицу…
Ольга стояла, прижавшись к стене, не сводя глаз с узенького проема. Деваться ей было некуда, мыслей и чувств – никаких, оставалось только беспомощно ждать развязки, какой бы она ни оказалась.
Кажется, звери пробовали каким-то образом напирать вдвоем. Кажется, они запускали внутрь лапы, скребли стены, пытаясь выворотить кирпичи. Добротная кладка не поддавалась…
Сколько это продолжалось, неизвестно. Весь мир состоял из отвратительного скрежета и тяжко оседающих клубов кирпичной пыли. Но понемногу что-то стало меняться, грохот уже не казался непрерывным, кирпичная крошка сыпалась не так густо. В какой-то момент тяжелое облако улеглось, и в очистившемся проеме Ольга не увидела мраморных зверей.
В зыбкой перламутрово-серой дымке, неуловимо переходящей в нежную синеву рассвета, можно было рассмотреть мостовую, каменные перила на берегах Фонтанки, дома на противоположной стороне, окрашенные первыми розовыми мазками солнечных лучей.
Каменный стук по мостовой быстро, удалялся в сторону дома Бероева. Видно было, что края проема изрядно выщерблены с обеих сторон, на земле громоздится изрядная куча кирпичной крошки, протянувшаяся аршина на два внутрь ниши.
Небо над крышами быстро становилось синим, кругом – тишина. Ноги подкашивались, страх отступал медленно, но Ольга уже поняла, что и на сей раз уцелела…
Глава шестнадцатая
День безнадежности
Прошло довольно много времени, прежде чем она решилась приблизиться к выходу из ниши, ободренная доносившимися с улицы привычными звуками просыпающегося большого города: стучали колеса экипажей, слышались разговоры ранних прохожих, голосили первые разносчики…
Осторожно ступая по куче рыхлой кирпичной крошки, Ольга боязливо выглянула, готовая в любой момент отпрыгнуть на безопасное расстояние. Глянула вправо-влево. Никаких мраморных львов, ни оживших, ни вернувшихся в свое прежнее состояние. Кажется, все кончилось: как и в других случаях, и эти ночные твари с первыми солнечными лучами поспешили возвратиться в свое безобидное обличье…
Оглядев себя, Ольга печально вздохнула и принялась усердно чистить платье, приведя тем самым в непотребнейшее состояние оба своих носовых платка. Нельзя сказать, что она теперь выглядела столь же безукоризненно, как накануне неудачной вылазки в чертов дом, но все-таки можно было появиться в центре города, не вызвав удивленных взглядов прохожих. Конечно, одежда еще носит следы пережитых тягот – но частенько случается по утрам, что вполне светские молодые люди возвращаются домой в несколько предосудительном виде, и платье их выглядит куда более плачевно, чем сейчас у нее… Сойдет.
Чуть поразмыслив, поколебавшись, она все же направилась в сторону бероевского дома. Еще издали увидела львов на прежних местах: они лежали в тех же позах, придавив передними лапами чуть выщербленные трудами непогоды и уличных мальчишек мраморные шары, и не было ни малейших признаков того, что они совсем недавно носились по улице, словно самые прозаические бродячие собаки. Вообще не было ни малейших следов недавней трагедии: ни трупов, ни единой щепочки от разбитой кареты, ничего. Стало быть, случившееся имеет не вполне обычное происхождение: будь все иначе, на месте происшествия уже толпились бы зеваки, пересказывая друг другу подробности виденного. Да и никакие, даже самые исправные, дворники не смогли бы убрать все до единой мелкой щепочки. И полиции было бы полно, такие дела затягиваются надолго. Значит…
Ольга поправила на голове шляпу, с умыслом выбранную чуть меньше, чем следовало, – чтобы сидела на голове прочно и, не дай бог, не слетела при порыве ветра, явив прохожим волну девичьих волос. Благодаря чему и не слетела во время заполошного бегства – иначе Ольга теперь не знала бы, как и выходить из положения…
Пройдя мимо львов и даже не покосившись на них, Ольга остановилась у парапета и попыталась не просто обдумать происшедшее, а быстренько составить более-менее подходящий план действий на будущее. После гибели Трифона и Анатоля квартира Фельдмаршала для нее отныне закрыта – кстати, и ключа не осталось. К домику на Васильевском следует прибегнуть в самый безвыходный момент, с величайшей оглядкой и всеми предосторожностями: там может оказаться засада из вполне дневных субъектов, которые никаких зловещих умыслов не питают, а просто-напросто, согласно законам империи, разыскивают сбежавшую от хозяина крепостную девку, в чем им любой полицейский (да и изрядное число обрадовавшихся случайному развлечению обывателей) окажет содействие…
![Александр Белогоров - Большая книга ужасов. 18 : Черный фотограф. Бунт марионеток [повести]](/uploads/posts/books/276968/276968.jpg)
