Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти
Хохвенде поднялся в седло, что-то сказал Троттену, засмеялся. Руппи стиснул кулаки — большего он не мог, разве что... Влепить уезжавшему подонку пулю лейтенант бы успел. И все бы загубил! Опять захлопали крыльями отпущенные голуби. Странно холодный, будто вырвавшийся из затхлого подвала ветер рванул флаги, бросил в лицо уезжавшим серую уличную пыль. Хоть что-то...
— Пошли, что ли? — буркнул Грольше, и они пошли, проталкиваясь сквозь расходящихся зевак и ловя обрывки веселой болтовни. Руппи лавировал в толпе, не теряя из виду своих, но и не слишком к ним приближаясь. Это было несложно, а вот держать себя в руках... То, что Фридрих в честь южных побед устроит гулянья с парадом, дармовой выпивкой и фейерверками, было понятно. То, что Эйнрехт на это клюнет, — тоже, но довольные физиономии казались наследнику Фельсенбургов личным оскорблением. Руппи не представлял, как он раньше почти любил столицу, и все меньше понимал, что творится в головах остолопов, лезущих под копыта гвардейских лошадей.
О том, что у принца в Гаунау приключился конфуз и к дядюшке-кесарю он примчался отнюдь не победителем, стало известно довольно быстро. Следом за слухами подтянулся поредевший «каданский» корпус. Бравые гвардейцы во всем винили неуклюжих и тупых «медведей», вояки попроще поругивали начальство, люди слушали и охали. И тут старый Бруно выправил положение, без особых потерь переправив армию через Хербсте и захватив важную крепость.
Фридрих объявил о взятии Доннервальда на второй день суда, о котором и так говорили не шибко. Так объявил, что победа стала почти его, а предыдущие поражения почти Готфрида. Это могло расшевелить бабушку, но пока о Штарквиндах слышно не было, по крайней мере по трактирам и площадям.
Шедший первым Йозев споткнулся и по-боцмански помянул крабью тещу. Грольше ухватил старика здоровой рукой за плечо и резко свернул в ближайший переулок. Руппи, борясь с раздраженьем, припустил следом. Вряд ли кто-то в этой людской похлебке обратил внимание на соленые словечки, вряд ли кто-то их вообще разобрал, а если и разобрал? Мало ли в Эйнрехте народу с побережья, и все же...
Переулок был тих и извилист. Утром они тут уже проходили, жалея, что осужденных щелями не возят. Лейтенант оглянулся и прибавил шагу.
— Если в конвое пойдут такие ребята, — с ходу «обрадовал» намолчавшийся Грольше, — придется тяжеленько... Точно говорю.
— Кто пойдет? — не понял Руппи.
— Да гвардейцы же! — сплюнул от избытка чувств абордажник. — А все эти животины... На пальбу и ухом не ведут, толпы не боятся, от крика не шарахаются... И залезшие на них балбесы управляются с четырьмя копытами не хуже, чем я со своими двумя. Если в конвое таких до полусотни... Веселенько! Скажи, Йозев?
— Да уж, — подтвердил бывший боцман. — Ох и вляпаемся мы с ними, чует моя селезенка!
— Мы знали, что придется драться с охраной. Конной.
— Торстенова сила, мы же на палубе привыкли орудовать да на своих на двоих! Там ясно, что делать, чего от кого ждать; как свою шкуру сохранить, а чужую — подпортить, а вот тут... С лошадьми всерьез дела иметь не доводилось, а уж с кавалерией вашей гвардейской... Точно говорю! Ну не думал я, что они так хороши, хоть режьте, не думал! Больно уж ловко с конями обращаются. И не каждый сам по себе, а как хорошая абордажная команда. Прямо как на «Эбби» была, помнишь?
«Эбби»... Искалеченный, лишенный управления, вываливающийся из линии... Корма «Ноордкроне» открыта, это конец, а кэцхен все пляшут... Пляшут и смеются. Вальдес говорит, они умеют и плакать, но ведьмы и слезы — это как ветер и тина, хотя о Бешеном они бы заплакали...
— Сам по себе, может, и не каждый конный двоих стоит, зато когда вместе... Вот и тут, считай, нам не с пятью десятками дело иметь придется, а с целой сотней... — Как же старый Йозев похож на Зеппа! И ведь привык вроде, и все равно всякий раз как иглой в висок! — Эй, сударь, вы чего? Голову напекло?
Ничего ему не напекло, просто снова не ко времени накатило — Зепп, Олаф, поющий в снастях шван... В свинец залива вползает речная глинистая муть. Нужно доставить Хохвенде к «купцам», не хочется, но приказы не обсуждают. Ему уходить, Зеппу драться. Зеппу ждать на пороге Рассвета, ему жить за двоих.
— Сударь!..
— Господин лейтенант!
— Я... думаю. Меня ведь в гвардию записать хотели... Я понимаю в лошадях, все Фельсенбурги понимают. — Нет бы спросить господина талигойского полковника, как он управился с охраной, как он вообще управился, ну так кто же знал, как все повернется?!
3
Манрику следовало столкнуться с Колиньяром, и, само собой, они столкнулись. На мгновенье, но Лионель успел убедиться: эти двое из тех проигравших, что ненавидят друг друга еще сильней, чем победителей. Хотя после сегодняшнего с бывшего обер-прокурора сталось бы изменить мнение «в пользу» Савиньяка. Ли это уже не волновало — временщик становился прошлым во всех смыслах этого слова. Пошлют мерзавца в Занху или еще лет двадцать станут кормить ячменными лепешками — разницу почувствует разве что кастелян, или кто там у бергеров выдает простыни и мыло. Забавней всего было бы отправить Колиньяра Фридриху. Мрачным, но достоверным пророчеством, но предостерегать регента Дриксен Лионель не собирался, скорее уж...
— Значит, вести следствие поручили вам. — Манрик заговорил первым, спугнув какую-то мысль, возможно, удачную. — Выбор Алвы?
— Нет, мой собственный. — Ощущенье чего-то толкового возникло, когда он думал о Фридрихе и о том, что кесарская апоплексия сыграла с Эйнрехтом ту же шутку, что кардинальское сердце — с Олларией.
— Первый обер-прокурор в роду Савиньяков? — проскрипел бывший тессорий, и Лионель оставил ускользающее на потом.
— Проэмперадор, и далеко не первый.
— Тогда зачем вы здесь?
— Возможно, ни за чем. Вы поправились.
— Горный воздух и безделье. Зато вы похудели.
— Горный воздух и война.
— Последнее, что я про вас знаю, — что вы разбили каданцев.
— Бергеры неразговорчивы.
— Молчаливые тюремщики предпочтительней болтливых. Поверьте на слово. Могу я узнать, с кем вы воюете?
— Сейчас ни с кем. Я подписал перемирие с Гаунау.
— Хайнрих вторгся в Надор?
— Нет, я в Гаунау.
— Но... это же невозможно!
— Отчего же? — С подобным воображением лучше сидеть в подвале и считать деньги. — Рискнули же дриксы и гаунау вторгнуться в Надор через Кадану.
— Вы хотите сказать, что разбили объединенную армию?
— Пришлось. — В подробности Ли вдаваться не стал.
— От вас быстрых побед не ожидали. — Скорее седой, чем рыжий, человек не дерзил, он в самом деле не ожидал. — Вы казались слишком... блестящим придворным.
