Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – фрейграф
– Он совсем не гад. А еще он такой мягкий, теплый, заботливый, нежный, замечательный…
Мириам оглянулась на меня в великом негодовании, словно вот прям не верит своим ушам, я нагло усмехнулся и гордо поиграл плечами. Упустила дура красавца, кусай теперь локти.
– Вики, ты в своем уме?
– Ну, Мириам, ну милая, ну хорошая…
Мириам крепилась еще пару минут, однако принцесса подлащивалась так умело, что Мириам метнула в мою сторону огненный взгляд и проворчала:
– Ладно, только я тебя хорошенько привяжу, чтобы не сдуло. И укрою.
– А ты?
– Укроюсь тоже, – заверила она.
Я поинтересовался:
– А усидите? Я полечу быстро.
Мириам охнула:
– Сидя на спине? Там у тебя одни шипы и колючки! И весь ты какой-то неудобный.
– Не бреши, – сказал я обидчиво. – Принцесса и то сидела… сперва. И даже лежала.
– То-то вся в кровоподтеках, – сказала Мириам обвиняюще. – Ладно, но нужны ремни, много ремней… принесешь?
– Зачем? – спросил я с подозрением.
– А как же тебя взнуздаем? – удивилась она. – Без этого никак…
Я прорычал грозно:
– Я тебе что, корова? Или лошадь?.. Я могучий дракон! Могу вас обеих проглотить за один раз. А ты мне такие дурости…
Она не слишком испугалась, уже чувствует драконью манеру общаться, хотя и отступила на шаг.
– Ладно-ладно, – проговорила она примирительно, – но как мы будем управлять?
– Никак, – отрезал я. – Никто мною не может управлять, кроме моего великого и ужасного господина, властелина всех драконов на земле, под землей и в других мирах!
Я склонился при упоминании своего сюзерена и усердно постучал лбом о землю.
Она спросила:
– Даже в других мирах?
– Да, – ответил я. – Есть огненные драконы, есть звездные драконы, есть лунные драконы… И над всеми властвует великий и могучий властелин всех драконов!
– Да, – пробормотала она, – это в самом деле еще то чудище, если у него такие, как ты, на побегушках. А как… полетим?
– Вот так и полетим, – сказал я твердо. – Я полечу! А вы будете пищать наверху и умолять, чтобы летел тише. В крайнем случае можете подсказать, в какой стороне приемный отец, точнее, где эта самая Иглеаза.
– Запомнил, – буркнула Мириам с тревогой в голосе. – Надо с тобой поосторожнее.
– Почему?
– Мало ли, чего назапоминаешь…
Я отвечал машинально, сам сосредоточился на мучительной трансформации: между шеей и плечами с немалыми трудностями вырастил два сиденья, ну, не совсем так уж, но не на шипах же им разбивать нежные ягодицы, кроме того, есть за что держаться, к чему привязываться, и даже некий щит из костяного панциря, за ним можно пригнуться, спасаясь от встречного ветра. Правда, для защиты от нападения сверху снабдил этот щит длинными острыми иглами.
– Ты быстро летаешь? – переспросила Мириам на всякий случай.
– Быстро, – буркнул я.
– А далеко?
Я подумал, ответил честно:
– Думаю, быстрее и дальше меня летают только слухи.
Она привычно поморщилась, даже как-то заранее, словно на любые мои слова нужно фыркать и презрительно кривить харю, но в серых глазах предательски проступило некое подобие улыбки.
Я лег и, повернув голову, терпеливо наблюдал, как обе карабкаются мне на спину. Вернее, взобралась Мириам, а потом тащила принцессу, усаживала ее, привязывала к иглам гребня, заботливо укрывала плащом и укутывала, превращая в подобие куколки черноплечего махаона.
Сама она села на самом загривке, крепко упершись каблуками сапог в роговые выступы на костяной броне. Правда, вокруг пояса захлестнула веревку, но другой конец обвязала вокруг моей шеи.
– Так удобнее, – объяснила она невинно, в глаза мне смотрела честными-пречестными глазами. – А то шип еще обломится…
– Ну-ну, – сказал я, – дерзай, дщерь.
– Кто-кто?
– Да была одна, – объяснил я, – привела на веревке дракона в город, где его и убили. Девственница, между прочим.
Она передернула плечами.
– Как подло!
– Вот-вот, – согласился я. – Учти, я ни на что не намекаю. Это ты сама что-то подумала.
Она стиснула зубы, злая, как кобра, опять ее замысел разгадан, заколебалась, бросая на меня быстрые и вместе с тем осторожные взгляды, но я почему-то больше возражать не стал, дурак, наверное, и она, поколебавшись, сделала вид, что говорили совсем о другом.
– Готовы? – спросил я. – Ладно, теперь пищите, разрешаю…
Глава 11
Я разогнался, насколько позволила площадка, с края мощно толкнулся всеми лапами, но все же заметно провалился в воздухе. Дополнительный вес хоть и мал, но плюс своя тяжеленная задница – принцесса вскрикнула, не то испуганно, не то восторженно, но ее тонкий голосок все равно прозвучал жалобно. Я поспешил распахнуть крылья во всю ширь, хотя сперва намеревался нырнуть вниз и пройти над самой землей, пугая обеих.
Теплые потоки воздуха подхватили и начали поднимать кверху. Мне оставалось только держать крылья растопыренными и не давать теплым струям развернуть их ребрами.
У подножья горы безобразная драка за останки дракона, звери ведут себя отвратительно, совсем как люди. Слетелись пернатые, сбежались песчаные волки, появились даже подземные звери и начали поспешно рыть землю под драконом, так что растерзанная туша погружается в почву, словно тонет в трясине.
Дальше пошли оливковые рощи, отдельными пучками держатся пальмы, неожиданно и удивленно распахивают глаза небольшие озера, они видят меня отчетливо, в отличие от людей с их опущенными к земле глазами. Караваны верблюдов вижу почти постоянно, а впереди всегда на крохотном ослике проводник, длинные загорелые ноги почти задевают песок…
– Bona Terra, Mala Gens, – изрек я глубокомысленно.
Мириам сказала с подозрением:
– Это по-драконьи?
– Да, – сообщил я. – Настоящая мудрость возможна только на древнем языке мудрецов с перепончатыми лапами и такими же крыльями.
– А как по-нашему?
– Хороша земля, – перевел я, – да народ плох. Все хорошее уместилось на моей спине. Остальное придется окультуривать. Точнее, культивировать. Что значит сперва все взрыхлить, засеять добрым и вечным, потом терпеливо растить, тщательно выпалывая сорняки…
Я снизился и пронесся на высоте в пару сот ярдов, и женщины визжали сперва в страхе, затем в восторге, земля проносится внизу с дикой скоростью, ветер ревет, мир то медленно приближается, то резко уходит вниз, когда работаю крыльями, а когда впереди показались обрывистые горы, я не стал набирать высоту и пронесся по ущелью.
Отвесные стены на дикой скорости замелькали по обе стороны, сливаясь в серые полосы, женщины прижались одна к другой и пугливо умолкли.
Городов столько, что будь у меня прежняя память, уже сбился бы со счета. Край населен куда плотнее, чем я думал еще вчера. Сейчас вот перевалили через небольшую каменистую возвышенность, и сразу же за ней распахнулся дивный плодородный мир, заросший дикими цветами, но такими крупными и яркими, что расцветили как праздничными огоньками всю долину.
