Анна Стриковская - Богиня Любви-I: Воплощение
Как-то меня занесло в обеденный зал в неурочное время. Там сидели Арк с Лиретом, на столе были навалены золотые монеты, оба их считали, складывали сначала столбиками на столе, а потом скидывали в замшевые кошели. По выражению лица финансиста я поняла, что он хочет меня шугануть, но принц разулыбался, пригласил внутрь и велел закрыть дверь.
– Представляешь, деньги считаем при открытых дверях. Кто из нас так прокололся?
– Не знаю, – проворчал Лирет, – мне кажется, я запирал.
– Вот и мне так кажется. Но дверь была открыта, иначе Ася сюда бы не вошла.
– Что теперь препираться, кто дверь не закрыл, – примирительно сказала я, – Все равно теперь не вспомнить. Лучше давайте я вам помогу. Кстати, первый раз вижу местные деньги.
– Как? – опешил Лирет, – ты же ходила вещи покупать.
– Ходила, но денег на руки мне никто не дал. Анколь с торговцами лично разбирался. Монетки у вас красивые.
Мне тут же были продемонстрированы денежки разного достоинства. Профиля короля на них не было, вместо него изображали цветы и животных. Я рассказала про земной обычай чеканить на монете лицо царствующего монарха, Лирет поначалу заинтересовался, но решил, что дело нестоящее, и напомнил мне обещание рассказать про бумажные деньги.
Я начала, как водится, от Адама. Нудная я, люблю, чтобы все по полочкам. Рассказала про тамплиеров и их систему заемных писем, про векселя, а потом уже перешла к ассигнациям. Как ни странно, оба отлично въехали. Переглянулись и Арк сказал:
– Надо будет вводить.
– Точно. Хватит уже монеты в карманах по всему свету таскать. Банкам, опять же, прямая выгода. Сначала заемные письма, как у этих ваших…
– Тамплиеров, – робко подсказала я.
– Именно. Лет двадцать поработаем так, все привыкнут, а там можно будет на ассигнации переходить. Защиту магическую на бумагу нам Анколь разработает. Такую, чтобы можно было без присутствия мага накладывать.
– Защиту от подделок? – спросила я
– Естественно. Ну, и чтобы бумага меньше трепалась, все-таки деньги должны какое-то время находиться в обороте, – ответил Арк.
После этих слов Лирет саркастически хмыкнул и пробормотал в сторону:
– Ну, если твой братишка станет королем, введем обязательно, и не только это, а еще много чего. А вот если его папашка вернется…
Мы дружно сделали вид, что ничего не слышим, но Арк заметно помрачнел. А я поняла: короля Саргола здесь никто не жаждет видеть. А в других местах?
На следующий день я поймала Арка на той самой верхней галерее, где когда-то разговаривала с Теаном. Нельзя сказать что поймала, просто наткнулась неожиданно. Он сидел там на мраморной скамье глубоко задумавшись. Я хотел уже тихонько улизнуть, чтобы не мешать мыслить, но он меня заметил и хлопнул по скамье рядом с собой, приглашая разделить его уединение. Отказываться я не стала, тем более что на мраморе лежал теплый тюфяк, отморозить попу мне не грозило. Интересно, он сам догадался тюфячок принести или слуги постелили?
Разговор начался не сразу. Сначала мы просто сидели рядом, думая каждый о своем. Я, например, просто смотрела вдаль, любуясь тем, как весна украсила окружающий пейзаж. Окрестные леса теперь представляли переливы всех оттенков зеленого с добавлением розового и желтого. Поля сияли изумрудом молодых всходов, луга пестрели цветами. Ущелье, выходившее на равнину совсем рядом с крепостью, заросло дикой вишней и сейчас просто кипело белой пеной. Красивая здесь земля.
Принц думал о чем-то другом, потому что первые его слова были:
– Мы все здесь раненые.
– Раненые? – я изумилась.
– Я, наверное не правильно выразился, но ты не ослышалась, моя девочка. Раненые не оружием, а жизнью. В самое сердце. Такие истории здесь случаются сплошь и рядом, практически с каждым аронайцем было нечто подобное, но не для каждого оно стало чем-то важным, не каждый принял это близко к сердцу. Я имею в виду лебдов. То есть лебд, женщин. А вот для каждого из нас – это незаживающая рана. Наверное поэтому мы хотим изменить существующее положение, наверное поэтому мы вместе.
– Расскажи, – попросила я, – ну, то, что можно. Я не прошу открывать мне тайны, но все-таки… Расскажи.
– Хорошо. Давай начнем с Морона. Ты видишь, какой он. Спокойный, уверенный в себе, полный достоинства и очень умный. Я его привык уважать с детства. Он учил меня всему кроме магии. Его жену госпожу Лимарис ты знаешь. Милая болтушка, очень знатная, но для нее это не слишком важно. Она младше мужа лет на восемьдесят. У них с Мороном трое детей, две девочки и мальчик, довольно большие, но все еще учатся в школе. Счастливая семья. А его старшего сына ты прекрасно знаешь. Это Мир. Он учит тебя верховой езде.
Я аж захлебнулась. Вытаращилась на Арка, хлопая ртом, как рыба, вытащенная из воды.
– До того, как по настоянию семьи жениться на Лимарис, он жил с лебдой. Я ее никогда не видел, но вот ее сестру ты тоже прекрасно знаешь. Это жена здешнего смотрителя.
– Иза?
– Иза. Я не знал имени женщины Морона, только в лицо, и то потому, что Морон мне показал. Изина старшая сестра была его возлюбленной и жила в его владениях. У них была настоящая семья, если такое возможно между людьми в неравном положении. Она родила ему пятерых. Твой учитель Мир – старший. Когда Морон женился на Лимарис, он дал своей женщине дом и деньги, чтобы они могли жить ни в чем не нуждаясь. С тех пор он ее никогда не видел. Через некоторое время там, где она жила, разразилась эпидемия, все умерли, кроме Мира, который в ту пору уехал учиться. Не скажу, чтобы Морон был несчастлив с госпожой Лимарис, они любят друг друга, но он мне как-то признался, что не может забыть ту свою женщину и чувствует себя виноватым, потому что она умерла, а он даже не приехал на похороны.
Я положила себе обязательно рассказать про дочь Изы Морону, может, он захочет помочь сестре своей любимой женщины? Арку ничего об этом говорить не стала, просто попросила рассказывать дальше.
– Наш маг не женат. Для магов это обычное дело. Мало кто из них решается на брак, потому что не каждая станет терпеть в доме магические штучки. У Анколя была его первая любовь: девушка-полукровка. Она тоже обладала магическими способностями. Они вместе учились у Миритона. Ее я видел, очень хорошенькая. Глаза такого же цвета как у Анколя, а волосы – как вот эта полосочка на твоем свитере.
Ага, цвета лосося, или разбавленного молоком апельсинового сока. Рыжая. Красотка, что и говорить.
– Ну, она надела его браслет и жила с ним несколько лет. Потом они поссорились, она бросила браслет ему в лицо и убежала. Анколь дулся две недели, не искал ее. Думал, остынет и вернется. А потом узнал, что завтра ее казнят.
