Александр Мазин - Мертвое Небо
– Да, Освободитель!
Командующий больше не сомневался. Он помнил: когда Сантан просит – ему невозможно отказать. И не верить – невозможно.
– Ты еще вернешься? – спросил старый воин.
Сантан улыбнулся. Той, прежней улыбкой восемнадцатилетнего юноши-певца.
– Да, Виг,– сказал он.– Конечно, я вернусь.
* * *– О ней позаботятся,– сказал Данилу тот, кого когда-то звали в Конге Освободителем.– Теперь, светлорожденный, займемся делами твоей родины.
* * *– Великий Тур! – выдохнул командир хольдской пехоты тысяцкий Хаггард.– Сколько их!
Пятнистый поток магхаров залил ущелье. Сотни тысяч тварей. Нилу показалось: он чует их вонь. Но это, конечно, было невозможно. Между отвратительной ордой и его войском еще оставалось мили полторы. Да и ветер дул с востока, в спину.
Нил прикинул: уже сейчас на каждого из его бойцов приходится с полсотни тварей. А сколько еще осталось за гребнем?
– Они нас растопчут,– сказал светлорожденный Хаггард. Просто отметил, как факт.
– Поглядим,– буркнул Страж Севера.
Нил был старше своего тысяцкого на сорок лет, но выглядел ровесником Хаггарда: сказывалась кровь вагаров.
Светлорожденный посмотрел на своего командира. Реализм боролся с надеждой. Все-таки Нила Биоркита считали любимцем Тура. И сыном удачи. Чтобы выжить в мясорубке, которой станет через четверть часа восточное горло расщелины, потребуется целая гора удачи.
Тень облака накрыла ущелье.
«Плохо,– подумал Хаггард.– Большинство магхаров терпеть не может солнца. Великий Тур! Откуда их столько? И сколько их вообще на Проклятых землях?»
Светлорожденный поглядел вниз.
Четыре тысячи тяжеловооруженных копейщиков выстроились тремя параллельными линиями. Перед первой – тройная шеренга арбалетчиков. Выкрашенные зеленым доспехи копейщиков сливались с растительностью. Так же, как и защитные куртки стрелков. Четыре тысячи копейщиков, четыре тысячи стрелков и две тысячи всадников, практически бесполезных в грядущей битве. Парды не способны держать неподвижный строй. Всадники – резерв на случай прорыва.
Хаггард вздохнул.
– Пойду к своим,– сказал он.
Командир кивнул, и тысяцкий начал спускаться по заросшему диким виноградом склону. Тень облака ползла по ущелью. Чуть быстрее, чем накатывающаяся орда магхаров.
Нил остался один. Телохранителей он отослал в строй: дюжина бойцов не решит исхода битвы, но лишней точно не будет. Не нужны Нилу ни телохранители, ни вестовые. Первых заменит меч, вторых – рожок. Сын вагара охотно последовал бы примеру Хаггарда и тоже встал в строй, но – нельзя. У каждого воина в битве свое место, и место Нила Биоркита здесь, на сто локтей выше ощетинившихся копьями шеренг.
– Недурно бы узнать, что их гонит,– произнес голос за спиной.
Нил стремительно развернулся, всем телом сразу. Тяжелый меч, узкий хармшарков клинок в локоть длиной наполовину выскользнул из ножен… и вернулся обратно. В трех шагах от Стража Севера стояли двое. Один – младший сын Волода Руса Данил. О нем говорили: погиб два месяца назад. Нил ощутил тройную радость: за Волода, за Данила и за себя – сын вагара любил парня. Второй, спутник Данила, походил на Руса как родной брат. Нил узнал его не сразу: кровь Асенаров текла в жилах почти сотни светлорожденных, и каждый выглядел едва ли не точь-в-точь как легендарный Асхенна. Но только у одного были зеленые глаза. И только один…
– Сантан? – негромко проговорил Нил.
– А то кто же? – отозвался тот, кого сын вагара уже и не надеялся увидеть.– Многовато их, брат, ты не находишь? Склонен думать, кто-то помог им собраться вместе. Что скажешь?
– Не знаю,– проворчал Нил.
Жестокая реальность проглотила радость встречи.
Сантан кивнул. Нет, он все-таки изменился. Это издали он выглядел намного моложе Данила Руса. Издали. Он очень старался выглядеть, как раньше. Но Нилу почему-то вспомнился тот страшный миг, когда его сжимала каменная рука бога. И даже полчища магхаров как бы отступили на второй план. Хотя не пройдет и десяти минут, как проклятая волна ударит в щиты его воинов.
– Да,– сказал Сантан.– Пора. Смотри, брат. На это стоит посмотреть.
Он поднял руку и произнес вполголоса:
– Арш махд аршарх.
Серое облако, повисшее над ущельем, рассеялось.
Нил с силой сжал рукоять меча. Прищурившись, глядел он на то, что никогда не смог бы описать. Глядел на мертвое солнце мертвого неба, и ему вдруг показалось: Врата распахнулись, и глаза Нижнего мира обратились на Мир живых.
Шесть столбов уперлись в землю. Гигантские ноги чудовища, настолько кромешно черные, насколько ослепительно было его тело. Пронзительный вой затмил визг тысяч магхаровых глоток. Шесть непрерывных потоков беспомощных тел устремились вверх.
Шесть смерчей плавно двигались по ущелью. Там, где они прошли, не оставалось ничего. Магхары даже не пытались спастись. Только несколько тысяч докатились до воинов и, прореженные залпом арбалетчиков, были приняты на копья хольдской пехоты. Воинам легче, чем их командиру. У воинов – дело. Великий Тур! Нил Биоркит, которого некогда называли Неуязвимым, очень редко испытывал страх. Может, пару раз в жизни. И сейчас…
– Проголодалась,– ласково сказал Сантан.
Его тихий голос был отчетливо слышен сквозь истошный вой чудовища.
– Что это? – Нилу, в отличие от Сантана, приходилось кричать.
– Окрыленная колесница Властителя Махд-Шагош,– ответил сын Тилода. И добавил после небольшой паузы: – Моя колесница.
Нил перевел взгляд на Данила. В глазах Руса плескался ужас.
Сантан резко сжал пальцы. Вой смолк. В вибрирующей тишине вспыхивали и гасли разрозненные вопли уцелевших магхаров.
Сантан опустил руку на плечо Данила и сказал, обращаясь к Нилу:
– Пришлось, брат. Алчущие нашли, что искали. И забыли, что настоящий боевой пард признает только хозяина. Кому хватит смелости, может сесть в седло. Но тому, кто не усидит, зверь вырвет глотку. Я прав, брат?
– Ты хочешь вернуть времена Махд-Шагош? – хриплым голосом спросил Нил.
– Не знаю,– Сантан сделал жест – и серое облако вновь скрыло ослепляющий огонь.– Время сохранило почти все, что стоило сохранить. Кроме главного.
Нил посмотрел на потерянного друга. Он ждал ответа.
– Я мог бы вернуть прошлое,– сказал Сантан.– Но зачем?
VI
Капля пота стекла по виску Эрда. Палило солнце, мутный жар тек от погребального костра, раскаленный воздух поднимался от раскаленных камней. Никаких скорбных мыслей не осталось: жара съела все.
Справа от Эрда точно так же истекал потом великий сирхар Урнгура достославный Биорк Эйриксон, слева бормотал прощальную молитву верховный жрец ангтьянского храма Быкоглавого Дуантур. Этот от жары не мучился, привык.
