Ульяна Соболева - Аш. Пепел Ада (СИ)
Все. Свободен.
— Руаха Эш принял другое решение — Совет пройдет в Северной крепости, мой Господин.
Аш резко обернулся и зарычал.
— Если за эту неделю вы не выследите и не отловите следопытов, я разжалую тебя и сошлю на рудники. Мне плевать как вы это сделаете, я хочу привезти в Северную крепость головы лазутчиков и швырнуть их в рожу Асмодея. Ты меня понял, Фиен?
— Понял. Завтра вы получите их головы.
Аш протянул ладонь и на нее приземлились несколько снежинок, он сжал пальцы в кулак и почувствовал, как они мгновенно растаяли. Сейчас гнев перерастал в бешенство. Мысленно позвал Ибрагима и тот появился спустя несколько секунд, покорно склонив голову. Дверь за ним с грохотом захлопнулась и щелкнул замок.
Инкуб не шелохнулся, но слегка побледнел.
— Скажи мне, Ибрагим, сколько веков ты служишь мне?
Аш не смотрел на управляющего, он по-прежнему наблюдал как хлопья снега ровным белым покрывалом застилают подоконник, наслаиваясь в искристое покрывало. Его голос звучал тихо и вкрадчиво. Собеседнику это не сулило ничего хорошего.
— Не счесть, мой Господин.
— Я всегда был доволен тобой, Ибрагим?
— Да, мой Господин.
— Ты выполнял все мои указания?
— Верно, мой Господин.
— Что я делаю с теми, кто нарушает мои указания или занимается самодеятельностью?
Инкуб молчал, и демон резко повернулся к нему, глаза Аша стали черными как ониксы, в них отражались языки пламени от множества свечей. По лицу стекал растаявший снег.
— Верно, Ибрагим. Их сажают на кол. Засовывают в их любопытный, зазнавшийся зад раскаленное копье и жгут им внутренности долго и мучительно. Я что-то не замечал в тебе склонности к содомии, Ибрагим. Или я чего-то о тебе не знаю?
Ибрагим стиснул челюсти, но его лицо оставалось бесстрастным.
— Если я разочаровал тебя, мой Господин, я готов понести любое наказание.
Проклятый сладкоречивый ублюдок всегда знал, как правильно ответить. Аш усмехнулся.
— Значит тебя не пугает кол, в твоей упругой заднице, может тогда отдать тебя инквизиции, пусть кастрируют и скормят твой член церберам?
— Я готов к любой казни, Аш, если не угодил тебе.
Аш в одно мгновение вдавил инкуба в стену рука демона вонзилась с той стороны, где едва слышно стучало сердце Ибрагима и когти зверя, обхватили, медленно бьющийся в такт застывающей крови в венах, орган.
Ибрагим побледнел, в его белесых глазах читался искренний ужас, но в тот же момент и смирение.
— Ты сделал то, о чем я тебя не просил. Никогда не принимай решений за меня, инкуб, никогда не лезь в то, что не касается тебя самого.
Аш обхватил сердце и слегка сжал, изо рта Ибрагима скатилась струйка черной крови.
— Я …лишь…хотел…доставить тебе удовольствие…мой Господин…
— Мое удовольствие, Ибрагим, в том, чтобы она оставалась такой какая есть, а не покорной на все готовой сучкой, которая раздвигает ноги от страха или желания вознестись к престолу и занять место Миены. Я. ХОЧУ. ЕЕ. ТАКОЙ. С этой секунды ты лично охраняешь Падшую. Ты и никто другой. Хоть волосок, хоть одно лишнее телодвижение, и я сожру твое сердце на ужин. Я доходчиво говорю?
Пальцы сжались сильнее, и инкуб закашлялся, захлебываясь кровью.
— Не слышу ответ?
Инкуб кивнул.
— Не слышу!
— Да…мой…Повелитель.
Через секунду Ибрагим лежал у ног Аша, а демон склонился и вытер руку о балахон управляющего.
— Теперь приведи ее ко мне.
Инкуб не ушел, и демон медленно повернулся к управляющему, глаза сверкнули огненными сполохами.
— Что еще?
— Если вы хотите, чтобы она смотрела на вас, иначе перестаньте пугать ее. Падшая привыкла к другому миру, для нее нахождение здесь само по себе стресс.
— Я не нуждаюсь в твоих советах.
— Вы нуждаетесь в ее присутствии и в эмоциях, которые она вам дает.
— Пошел вон!
— Дайте ей ласку, мой Господин. Женщин из мира смертных не берут силой. Представьте, что она хрупкий хрусталь и разобьется под вашими пальцами, прикасайтесь к ней как к кристаллам эльфов, которые рассыпаются в прах от давления. У смертных это называется нежность. Я могу рассказать…
— ВОН Я СКАЗАЛ!
* * *Я боялась вечеров и ночей, когда немые служанки мыли мое тело, втирали в него разные настои и благовония, расчесывали мои волосы и заплетали их в замысловатые прически, закалывая золотыми шпильками. Надевали на меня безумно красивые и странные одеяния, скорее подчеркивающие наготу, чем скрывающие то, что под ними. Я не любила эти церемонии приготовления ко сну, потому что каждый раз в ужасе смотрела на дверь почти до рассвета, прислушиваясь к каждому шороху, к движению воздуха, опасаясь уснуть и не заметить, как он придет ко мне. Но демон не появлялся уже несколько ночей, а я носа не показывала за апартаменты, отведенные мне рядом с его спальней.
Я надеялась, что и эту ночь я проведу хоть и в ужасе, но в полном одиночестве. Пока не появился инкуб, он лишь глянул на рабынь и те смиренно, унизительно раскланиваясь удалились, я судорожно сглотнула и попятилась подальше от него. Теперь я боялась и его тоже.
Ибрагим прикрыл за собой дверь, но с места не сдвинулся.
— Он хочет видеть тебя сегодня ночью.
Мое сердце ухнуло и замерло, все тело содрогнулось от ужаса.
Инкуб болезненно поморщился, видя мое выражение лица.
— Идем. Мне велено отвести тебя к нему.
Направился к двери, и я последовала за ним, сжимая руки в кулаки и пытаясь унять дрожь во всем теле.
— Прекрати трястись, — прошептал мне на ухо, — прекрати и помни что я тебе показал.
Он распахнул передо мной дверь, и я впервые вошла в спальню Повелителя. Если бы я так не боялась, возможно могла бы осмотреться по сторонам, но меня скручивало от дикого желания убежать. Аш стоял у окна, спиной ко мне. Он даже не обернулся, когда я вошла. Ледяной ветер кружил по полу вихри мелких снежинок, трепал его длинные черные волосы. Со спины он казался огромным как скала. Каменная глыба, огромная и мощная. Внутри которой плескается огненная магма.
— Подойди, — приказ, но голос на тон ниже обычного. Я вся внутренне подобралась и почувствовала, как каждый мой шаг, отдается в сердце болезненными уколами паники. Я подошла и остановилась позади него.
— Очень редко в Мендемае видно звезды. Раз в несколько сотен лет.
Я нахмурилась, судорожно стиснув пальцы. Даже звук его голоса внушал первобытный страх. Непредсказуемость пугает намного больше ожидаемой расправы. Меня пугало и то, и другое.
— В нашем мире звезды видно каждую ночь.
