Дарья Снежная - Агентство «ТЧК». Нечисть в помощь
Простукивание стен не принесло ничего, кроме разочарования. На мою азбуку Морзе никто не спешил отвечать. Выходит, придется действовать по любимому темномагическому принципу — импровизировать.
Несущие всеобщее благо в массы заговорщики не стали терзать меня долгим ожиданием. Не прошло и часа, как за нами явились два оборотня, которые резко снизили вероятность побега с пятидесяти процентов (повезет/не повезет) до нуля. Даже если я выведу из строя одного, второй за это время три раза успеет меня схватить, зажарить и съесть при желании. Реакция у них такая, что мне и не снилась: даже вдрызг пьяный Чар мог словить у самого пола случайно спихнутую мной локтем бутылку пива, находясь от меня в паре метров. Особенно если эта бутылка была последняя. Плавали, знаем.
Нас привели в огромный зал, в центре которого в лучших традициях сатанистов была вычерчена пентаграмма. Только в отличие от намалеванного черной краской косого рисунка в полуразрушенном доме эта радовала глаз четкостью слабо фосфоресцирующих белых линий, вдоль которых, повторяя контуры, шли многочисленные закорючки и символы. Людей здесь было отнюдь немало: Ключевский и стоящий рядом с ним Шепелев в окружении десятка приспешников; два «добровольца», уже занявшие свои места на лучах пентаграммы, взгляд у них был пугающий, фанатически просветленный; и еще двое таких же, как и я, счастливчиков под конвоем.
К ним я присмотрелась повнимательнее. Мужчина-оборотень был довольно стар: коротко стриженные волосы отливали серебром, а значит, ему уже за сто пятьдесят точно перевалило. Он выглядел вялым и апатичным, уставившись в одну точку перед собой. Маг же оказался женщиной. Светлой она была или темной, я с ходу определить не могла, но вот ее пылающие гневом глаза и напряженно сжатые губы мне понравились уже куда больше.
Нас с Никой подвели к ним. Тут же приблизился и Младший Брат, окинув нашу компанию почти любовным взглядом.
— Наконец-то все в сборе, — произнес он полным искренней радости голосом. — Вот только малышке здесь не место, мальчик мой, будь добр…
Он повернулся к одному из сопровождавших меня оборотней, но я тут же прижала Нику к себе.
— Куда вы собрались ее увести? Мы так не договаривались!
— Мы вообще никак еще не договаривались, дорогуша, — парировал вампир, смерив меня саркастическим взглядом с ног до головы. — Девочку отведут в безопасное место по соседству, чтобы ритуал ей не навредил, так что это в твоих же интересах.
— И как я узнаю, что она останется жива и вернется к отцу?
— Полагаю, никак. — Мужчина пожал плечами. — Но право слово, мы же не звери какие. Лишние жертвы нам не нужны, только те, что продиктованы суровой необходимостью.
Тут меня осенила гениальная идея. Я поспешно сдернула медальон, и повязала его на Никину шею. Зеркало я еще в камере машинально сунула в карман. Так я, по крайней мере, буду уверена, что с ней ничего не случится до того, как я… э… что-нибудь придумаю.
— Ника, милая, тебя сейчас отведут в другую комнату, откуда тебя скоро заберет папа, хорошо?
— А ты? — Девчонка снова начала шмыгать носом.
— А мне тут надо задержаться. У нас с дядями и тетями очень важное дело. Это ненадолго, честно.
На мои слова и действия вампир прореагировал лишь скептическим хмыканьем, но отбирать зеркало не стал. Так что я увидела, как девочку провели по коридору мимо нескольких дверей и заперли в похожей комнате, только на этот раз в компании вихрастого мальчишки и перепуганной девушки.
— Значит, так, дорогие мои, — возобновил вампир свою речь, — все достаточно просто. Занимаете каждый свое место на лучах пентаграммы, мы начинаем ритуал. Линии начнут светиться, одна за другой, и, как только свет дойдет до кого-либо из вас, он должен, не мешкая, вонзить вот этот кинжал, — он выхватил у ближайшего соратника оружие и помахал в воздухе плетеной рукоятью, удерживая клинок за кончик, — прямо в сердце.
Присмотревшись, я уже без особого удивления узнала в кинжалах те самые, чьи подделки не далее как несколько дней назад мы возвращали несчастным бандитам. Так вот для чего они понадобились Братству. Здорово, должно быть, прикрываться «изоляцией опасных артефактов».
Я внутренне сжалась, магичка стиснула кулаки, оборотень остался невозмутим.
— Если хоть кто-то из вас промедлит или попробует сорвать ритуал, — в голосе Младшего Брата прорезались жесткие угрожающие нотки, — дорогой вам человек умрет незамедлительно, можете не сомневаться.
После того как мне вручили знакомо тяжелый кинжал, я начала окончательно терять надежду на счастливое избавление. Нас тут же развели в разные стороны, не дав перекинуться и словом. Мне достался самый дальний от торжественной делегации угол. По правую руку от меня оказалась магичка, по левую — мужчина-фанатик, кто уж он там, я не знаю. Стоило всем занять отведенные места, как я почувствовала, что ноги мне словно заковало в ледяную глыбу: до самых бедер они перестали двигаться. Меня затрясло не то от страха, не то от холода, сдавившего не только пальцы, но и грудь.
Вероятно, такой эффект настиг не меня одну, потому что охраняющие нас оборотни спокойно отошли к дверям, не опасаясь, что кто-то вдруг кинется бежать. Младший Брат и компания тоже отошли к стене, подальше от пентаграммы, и на несколько мгновений в зале зависла хрупкая тишина, нарушаемая для меня лишь гулким судорожным биением собственного сердца. Ладони, сжимающие рукоять кинжала и зеркало, в котором я очень близко видела заплаканное лицо незнакомой девушки, вероятно утешающей Нику, вспотели.
Почему ничего не происходит? Да и как вообще это должно происходить? Где ритуальные пляски с бубном вокруг обреченных на смерть? Где потусторонние завывания? Черт побери, у зеленых бы поучились, как ритуальствовать надо правильно!
Стоило мне об этом подумать, как по залу разлетелось низкое вибрирующее гудение, отдающее болью в ушах. В центре рисунка начал раскручиваться сначала тоненький, но постепенно растущий, набирающий скорость и силу смерч, сплетенный из черных и белых нитей. Когда он достиг границ внутренней пентаграммы, один из отходящих от нее лучей стал наливаться фиолетовым светом, медленно ползущим в сторону женщины, застывшей еще правее магички.
Смерч создавал в зале настоящий ураган, мне трепало волосы, то и дело швыряя их в лицо, глаза слезились. Если бы не, нечто, сковывающее ноги, я вполне могла бы уже свалиться. Зрители вжались в стены, на их лицах застыли восхищение, напряжение и даже некоторый страх.
А я действительно окончательно и бесповоротно испугалась, когда фиолетовый свет добрался до ног женщины, окружил ее бьющими из пола лучами, и та, размахнувшись, вонзила кинжал себе в грудь с блаженной улыбкой на лице.
