Кричащая лестница - Страуд Джонатан

Я потрогала спрятанный у меня на шее шнурок. Контейнер с кулоном – холодный и жесткий – прижимался к моей груди. Мне было интересно, светится ли он сейчас, но проверять это не было времени. Кулон был надежно спрятан, а судьбой Анни Вард мы займемся позже, не сейчас.

Локвуд надел перчатки, Джордж напялил на голову свою чудовищную зеленую шапку с помпоном, и мы двинулись вперед по проходу. Локвуд шел впереди, подняв высоко над головой зажженную свечу. В ее неярком свете танцевали лоскуты паутины.

Пройдя несколько шагов, Джордж попросил, чтобы мы остановились, и указал на заложенную кирпичами арку в стене справа:

– Вот он, первоначальный выход из Красной комнаты. Был замурован, когда перестраивали дом. Теперь мы в одном из переходов бывшего монастыря.

– Отлично, – сказал Локвуд. – Давайте взглянем на карту. Посмотрим, где…

Он резко повернул голову. Язычок пламени на его свече качнулся, задрожал, стал заметно слабее и бледнее. Мы с Джорджем тоже почувствовали, как что-то изменилось вокруг нас – верный признак того, что Гость где-то рядом.

Мы вытащили рапиры и стали ждать.

Еще секунда, и впереди нас словно ниоткуда появился мальчик. Точнее, призрак мальчика. Светился он очень слабо, поэтому сложно было сказать, насколько далеко от нас этот призрак, плывет ли он по воздуху или касается ногами каменных плит. Потустороннего света хватало только на то, чтобы мы смогли рассмотреть контуры призрака. Я прислушалась, и мне послышался тихий-тихий плач, хотя лицо мальчика было спокойным и лишенным какого-либо выражения, что характерно для многих призраков.

– Посмотрите, как он одет, – прошептал Локвуд.

Мальчик был совсем юным, моложе меня – светловолосый, коренастый, склонный к полноте, с пухлым, совсем еще детским лицом. Если нашего Джорджа как следует отмыть и отутюжить, они с этим мальчиком могли бы сойти за двоюродных братьев. Призрак мальчика был одет в темные брюки и длинную серую куртку, которая была ему явно велика. Что-то в покрое куртки и брюк подсказало мне, что мальчик одет так, как одевались лет двадцать – тридцать назад. Точнее сказать не могу, потому что довольно слабо разбираюсь в моде. Но цвета знакомой униформы и, самое главное, эфес рапиры, сделанный в итальянском стиле, не оставляли никаких сомнений.

– О боже, – сказала я. – Это же парнишка из «Фиттис». Тот самый, что умер здесь.

Всхлипывания, которые я слышала своим внутренним ухом, сделались громче. Призрак замерцал, медленно отвернулся от нас и поплыл вдоль прохода.

Затем призрачный свет и звук пропали. Вокруг нас вновь не осталось ничего, кроме тьмы и тишины. Кисло-сладкий запах тоже улетучился. Огонек свечи, как и прежде, стал ровным и ярким. А мы сами дружно выдохнули и снова начали дышать.

– Мятную конфетку бы сейчас, – ни к кому не обращаясь, сказал Джордж.

– Он говорил с тобой, Люси? – спросил Локвуд.

– Нет. Но явно пытался что-то сказать.

– В этом вечная загвоздка, когда имеешь дело с призраками. Они никогда ничего тебе толком не скажут. Возможно, мальчик хотел о чем-то нас предупредить, но мы все равно должны идти дальше. Ничего другого нам не остается.

И мы пошли по проходу, двигаясь еще медленнее, чем раньше. Не дальше трех метров от того места, где мы видели явление призрака, показались ступени.

Это была винтовая лестница, узкая, круто уходящая вниз. Проход вел прямо к ней, а на саму лестницу выводила сложенная из небольших камней арка.

– Четыре градуса, – будничным тоном объявил Джордж. Светящаяся шкала термометра отражалась в стеклах его очков и подкрашивала морозное дыхание Джорджа зеленым цветом.

– Похоже, нам придется спуститься вниз, – сказал Локвуд. – Эта лестница есть на средневековом плане, Джордж?

– Не помню… Да, кажется, есть. Лестница, соединяющая дортуары с трапезной. Хочешь, чтобы я проверил?

– Нет, спасибо.

Мы начали спускаться по ступеням. Локвуд шел впереди, я за ним, Джордж был замыкающим. На лестнице мне стало очень неуютно, это было место, куда уже сотни лет не попадал ни единый луч солнечного света. Несмотря на жуткий холод, здесь было душно, с обеих сторон на меня наваливались, стискивали древние каменные стены. То и дело приходилось пригибать шею, чтобы не влететь лицом в свисающие с потолка шлейфы паутины. От дыма наших свечей слезились глаза, сквозь слезы я видела странные бесформенные тени, танцующие на плавно изогнутых стенах.

– Не споткнись о того парнишку из «Фиттис», Локвуд, – сказал Джордж. – Он должен быть где-то здесь.

– Фу, Джордж, – сердито обернулась я через плечо. – Почему ты это сказал?

– Наверное потому, что нервничаю.

– Ну, по крайней мере, честно признался, – вздохнула я. – Мне тоже не по себе.

Мы все сейчас чувствовали себя как-то странно – наши нервы были напряжены до предела, нас охватывало предчувствие чего-то близкого и страшного. Внешне все здесь выглядело тихо и спокойно – ни звуков, ни свечения смерти, ни проплывающих облачков плазмы. Но разве это что-то значит? Разве в Красной комнате поначалу все было не точно так же?

Лестница вывела нас в маленькое квадратное помещение с замурованными в обеих боковых стенах арками. Локвуд задержался здесь и сказал:

– Теперь мы на уровне первого этажа. Может быть, прямо за тем гобеленом. Ну помните, с тем подозрительным медведем.

– Помню, – сказала я. – Там еще было холодное пятно.

– А здесь сейчас три с половиной градуса, – доложил Джордж. – Самая низкая температура во всем доме. Мы подобрались совсем близко к Источнику, – напряженным тоном добавил он.

– Теперь лучше не спешить, – Локвуд вытащил из кармана пачку мятной жвачки и пустил ее по рукам.

Машинально двигая челюстями, мы посмотрели вниз – из той каменной коробки, где мы сейчас находились, лестница убегала дальше вниз, в подвальный этаж. Тут мне в голову пришла одна мысль.

– Эта лестница… – словно вскользь спросила я. – Она… Она ведь не может быть той самой лестницей, правда?

– Нет. Не волнуйся, – ответил Джордж, чавкая жвачкой за моей спиной. – Это другая лестница.

– Ты уверен? В легендах точно сказано, что Кричащая – это главная лестница, та, что в вестибюле?

– Да.

Мы продолжили спускаться по ступеням – виток за витком, виток за витком. Свеча в руке Локвуда замигала, затем вновь разгорелась.

– А знаешь, – Джордж остановился, – пожалуй, нигде так прямо не сказано, что это главная лестница в вестибюле. Везде просто упоминаются какие-то «древние ступени». Но все давным-давно решили, что речь идет о главной лестнице, наверное потому, что на ней резные драконы, подставки для черепов и все такое…

– Правильно, они решили… Но если в этом доме и есть Кричащая лестница, то это должна быть та, главная, в вестибюле, правда?

– Ага.

– Даже несмотря на то, что мы не нашли на ней никаких следов потусторонней силы?

– Но здесь мы тоже их не нашли, – с непривычной для него твердостью ответил Джордж. – Кричащая лестница – это всего лишь легенда.

Все вроде бы говорило о том, что так оно и есть. И я ни на минуту в этом не сомневалась. И только для того, чтобы перепроверить и окончательно успокоиться, я, сняв с руки перчатку и сунув ее в карман куртки, из чистого любопытства – не более того! – провела пальцами по каменной стене, вдоль которой мы спускались.

Уф! К своему облегчению, я не почувствовала ничего, кроме обжигающего холода.

Это был бездонный, сухой, безжизненный холод, насквозь пропитавший камни за многие-многие годы. За столетия. Холод защипал мою кожу, электрическим разрядом пробежал по волосам, по затылку. Ощущение было неприятным, но и только. Просто холод.

Я уже готова была оторвать руку от стены, как вдруг услышала звуки.

Поначалу слабые, они быстро приближались, становились громче. Грохотали сапоги. Звенела сталь. Лестничный колодец наполнялся этими звуками, затем к ним начали добавляться мужские голоса. Много голосов. Шелест плащей, скрип сапог, лязг мечей. Еще мгновение – и волна звуков окружила нас со всех сторон. Я улавливала запах горящей смолы, дыма и пота, ощущала непередаваемую вонь, которую испускает животный страх. Кто-то кричал на языке, которого я не понимала, но это явно был вопль отчаяния, мольба о помощи. Звякнула кольчуга, раздался тяжелый удар, за ним стон от боли.