Черный Отряд (Десять поверженных) - Кук Глен Чарльз
– Проведем быструю инспекцию, – бросил я Одноглазому. – Проверь, чтобы все было наготове.
Госпожа выехала верхом и поднялась по рампе, начинающейся возле выхода из Башни. Животное под ней явно было не из простых – огромное и резвое, с глянцевитой шкурой, оно выглядело как идеал лошадиного совершенства в глазах художника. Одета она была стильно – красная и золотая парча, белые шарфы, золотые и серебряные украшения, а для контраста несколько черных деталей одежды, – и весьма напоминала богатую горожанку, какую можно увидеть на улицах Опала. Волосы полуночной черноты выбивались длинными прядями из-под элегантной белой с кружевами треугольной шляпки с плюмажем из белых же страусиных перьев. На вид она казалась не старше двадцати лет. Там, где она проезжала, возникал островок тишины. Мужчины смотрели ей вслед, разинув рты. Нигде я не заметил даже намека на страх.
Спутники Госпожи внешне были ближе к ее общепринятому облику. Среднего роста, все затянутые в черное, лица скрыты под черными полупрозрачными вуалями, верхом на черных лошадях с упряжью и седлами из черной кожи, они напоминали популярный образ Взятого. Один из них держал длинное черное копье с наконечником из зачерненной стали, другой – большой серебряный горн.
Проезжая мимо, она удостоила меня приветливой улыбкой. Ее глаза искрились юмором и казались зовущими…
– Она все еще любит тебя, – подначил Одноглазый.
Я вздрогнул:
– Этого я как раз и боюсь.
Она проехала через наши ряды прямо к Капитану, поговорила с ним полминуты. На его лице, когда он разговаривал с этим воплощением зла, не отразились никакие эмоции. Мысленно надевая железную маску командира, Капитан становится невозмутимым.
Ко мне торопливо подошел Ильмо.
– Как поживаешь, старина? – спросил я, потому что не видел его несколько дней.
– Она тебя зовет.
От неожиданности вопрос застрял у меня поперек горла.
– Да понимаю я, что ты хочешь сказать, – добавил Ильмо. – Хорошего понемногу. Но что ты можешь сделать? Раздобудь себе лошадь.
– Лошадь? Зачем? И где?
– Я лишь передал ее слова, Костоправ. Не спрашивай меня… Сам знаешь – помянешь черта…
Неподалеку от заднего края пирамиды шел молодой солдат в форме армии Ревуна, ведя в поводу несколько лошадей. Ильмо перехватил его и после короткого разговора с солдатом поманил меня рукой. Я нерешительно подошел.
– Выбирай, Костоправ.
Я выбрал гнедую кобылу с хорошими формами и явно послушную, забрался в седло. Приятно было сидеть верхом после долгого перерыва.
– Пожелай мне удачи, Ильмо. – Я хотел произнести эти слова небрежно, а получилось пискляво.
– Сам виноват, – отозвался Ильмо и бросил мне вслед: – Это тебя отучит сочинять всякие дурацкие фантазии.
– Типун тебе на язык.
Двигаясь вперед, я на мгновение задумался, насколько велико воздействие искусства на реальную жизнь. А не мог ли я и в самом деле привлечь к себе внимание Госпожи?
Когда я подъехал, Госпожа не обернулась, лишь шевельнула рукой. Всадник справа от нее отодвинулся, освобождая мне место. Я понял намек и остановился, сосредоточившись на панораме битвы и не глядя на нее. От нее исходило веселье.
За несколько предыдущих минут ситуация ухудшилась. Мятежники захватили несколько плацдармов на втором ярусе. На первом ярусе наши части были разбиты, и Ревун, смягчившись, разрешил своим людям помогать уцелевшим солдатам с нижнего яруса перебираться через частокол. Войска Шепот на третьем ярусе впервые пустили в ход луки.
Осадные рампы почти достигли ближайшего рва, но башни остановились на полпути. Более половины вышли из строя, а оставшиеся башни заполнили лучники, но они находились еще настолько далеко, что их стрелы не причиняли никому вреда. Спасибо небесам хотя бы за маленькие подарки.
Взятые на нижнем ярусе воспользовались своими магическими силами, но сами находились в такой опасности, что не могли применять их эффективно.
– Я хочу, чтобы ты все это увидел, летописец, – сказала Госпожа.
– Что? – не понял я и тут же мысленно изругал себя за тупость.
– Увидел то, что произойдет. Тогда эти события будут верно записаны хотя бы в одном источнике.
Я взглянул на нее украдкой, заметил легкую дразнящую улыбку и перенес внимание на сражение. То, что она со мной сделала, заставив пассивно наблюдать за яростным концом света, оказалось страшнее перспективы погибнуть в бою. Я слишком стар, чтобы истекать похотью, словно пятнадцатилетний юнец.
Госпожа щелкнула пальцами.
Всадник справа от нее поднял серебряный горн и откинул с лица вуаль, чтобы поднести инструмент к губам. Перо! Мой взгляд невольно обратился к Госпоже. Она подмигнула.
Взяты. Перо и Странник стали Взятыми, как перед этим Шепот. Мощь и способности, которыми они обладали, теперь в полном распоряжении Госпожи… Я быстро обдумал эту новость. В чем здесь тайный смысл? Старые Взятые гибнут, их место занимают новые…
Горн издал приятный звук, словно некий ангел созывал небожителей. Звук был негромким, но его услышали повсюду, как будто он прозвучал совсем рядом. Сражение мгновенно оборвалось, все взгляды устремились к пирамиде.
Госпожа вновь щелкнула пальцами. Другой всадник (полагаю, то был Странник) высоко поднял копье и направил наконечник вниз.
Передний частокол взорвался в дюжине мест. Трубный рев разорвал тишину. Еще не увидев рванувшихся вперед животных, я узнал их по голосу и рассмеялся.
– Слоны! – Я не видел боевых слонов с первого года вступления в Отряд. – Где вы их раздобыли?
Глаза Госпожи блеснули, но она не ответила.
Ответ был очевиден – их привезли из-за моря. Подарок союзников из Самоцветных городов. Но как она ухитрилась незаметно доставить их сюда и надежно укрыть – да, это воистину тайна.
Воистину прелестный сюрприз для мятежников в момент их очевидного триумфа. В этих краях никто даже не видел боевых слонов и уж тем более не представлял, как с ними сражаться.
Огромные серые туши врезались в толпу мятежников. Погонщики от души развлекались, бросая животных вперед и назад, сотнями давя солдат и вгоняя их в панику. Слоны сбросили мантелеты в ров, перешли его по мостам и принялись за башни, опрокидывая их одну за другой.
Животных было двадцать четыре, по два в каждом укрытии. Их прикрывала броня, а погонщиков защищал металл, но все же время от времени копье или стрела случайно находили щелочку и попадали в цель, или сбрасывая погонщика, или нанося слону достаточно серьезную рану, чтобы его разъярить. Потерявшие управление слоны теряли интерес к драке, зато раненые впадали в бешенство и наносили даже больший ущерб, чем те, которых еще направляли погонщики.
Госпожа вновь подала знак. Странник поднес к губам горн. Солдаты под нами опустили рампы, по которым мы прежде спускали припасы и поднимали раненых. Войска с третьего яруса, за исключением гвардейцев, сошли по рампам, построились и бросились в атаку. Учитывая соотношение сил, атака выглядела безумием, но если учесть царящий внизу хаос, то боевой дух сейчас оказался важнее численности.
Левый фланг возглавила Шепот, Душелов командовал в центре, а старый толстый лорд Джалена – на правом фланге. Загремели барабаны. Атакующая волна катилась вперед, и ее продвижение замедляла лишь одна проблема – как быстрее прикончить тысячи охваченных паникой мятежников. Они давно уже убежали бы, но их пугала перспектива попасть под ноги слонам, перекрывшим им дорогу к лагерю. Почти никто из них не сопротивлялся.
Вот уже мятежники отброшены до первого рва. Луногрыз, Ревун и Безликий построили своих уцелевших солдат, потом руганью и угрозами заставили их двинуться вперед, чтобы сжечь все, что враг успел построить.
Вот атакующие добрались до второго рва, обходят брошенные башни и рампы и перелезают через них, движутся дальше по кровавому следу слонов. Вот вспыхивают башни – их жгут подоспевшие солдаты с первого яруса. Атакующие приближаются к дальнему рву. Все поле боя устлано вражескими мертвецами. Такого числа покойников сразу мне никогда не доводилось видеть.
