Дети Темнолесья - Артемьев Роман Г.

Большинство все-таки предпочитало умирать и отправиться на следующий круг перерождения.

Эльфы знали о существовании в Темном Лесу не-мертвых, однако сталкивались с ними редко. Королева предпочитала не идти на конфликт без лишней необходимости и старалась скрывать своих жутковатых подданных от светлых союзников. Кроме того, дроу на физическом уровне сохранили связь с природой, их социум, общество и физиология претерпели не настолько кардинальные изменения. Поэтому длительное пребывание вблизи антагонистов жизни для рядовых жителей королевства, не защищенных магически, представляло определенную опасность. Как следствие, большую часть времени нежить проводила в специальных помещениях Гильдии магов, а конкретнее — в Покоях Вечной Тишины, принадлежащих некромантам.

В поход на север Мертвых Лидеров взяли отчасти из-за отсутствия наблюдателей из Благого Совета. С некоторых пор светлые владыки — наиболее прогрессивно настроенная их часть — повадились присылать посольства, почти целиком состоящие из офицеров среднего командного состава. Впрямую сказать, что желают ознакомиться с применяемыми дроу методами ведения войны, они не могли. Гордость не позволяла. Однако эльфы всячески старались попасть в районы ведения боевых действий, для чего не жалели средств и усилий. Дипломаты Темнолесья мигом ухватились за представившуюся возможность, организовав своеобразный институт «наблюдательства». Армия в лице принца Аркониса тоже не возражала. В результате переговоров присутствие двух-трех светлых в ставке полка стало обычным явлением, никого не удивлявшим. Королевство постепенно избавлялось от имиджа государства преступников и изгоев, хотя до окончательного признания в качестве равноправного партнера было еще ой как далеко.

По крайней мере, дроу перестали равнять с обитателями Островов Изгоев. На раскинувшийся в далеких южных морях архипелаг издавна ссылались совершенно мерзкие личности. Те, казнить кого светлые отказывались из боязни осквернить клинок. Пусть вечно мучаются либо примут смерть от рук подобных себе. Преступникам запечатывали магические способности, если таковые имелись, давали нож и выбрасывали на пустынном берегу — живи, если сможешь. Сбежать не удалось еще ни одному.

Лично для Тората прошедшая кампания представлялась особенно сложной. Полк и прежде участвовал в сражениях — как в одиночку, так и в составе более крупных соединений. Однако действовать в отрыве от основных сил, на малознакомом театре боевых действий, продолжительное время ему еще не доводилось. По воле мудрого командования подчиненные Тората исполняли роль разведчиков. Прежде беловолосый, будучи командиром двух сотен легких воинов, всегда мог опереться на помощь соседей и запросить нужные ему сведения. Сейчас такой возможности не имелось — действовать приходилось без поддержки. Потребовалось немного времени и несколько кадровых перестановок, чтобы лучше выполнять поставленные задачи, тем не менее в конечном итоге штаб начал получать сведения в нужном объеме и в нужные сроки.

В процессе плотного общения со штабными офицерами Торат в очередной раз убедился, как по-разному они видят стоящие перед ними задачи. Там, где он предпочитал действовать хитростью и обманом, армейцы уповали на мощь и силу удара. Ничего удивительного — отличия в предпочтениях проистекали из специфики рода войск. Беда в том, что, формально числясь в регулярной армии, беловолосый до сих пор не прошел соответствующего обучения и мыслил прежними критериями. Он ведь изначально состоял в пограничном полку, командовал сотней — хорошо командовал, судя по отзывам. Потом, когда создавался Первый подгорный и возникла нужда ввести в его состав качественно подготовленное разведывательно-диверсионное подразделение, Тората вместе с отрядом перевели в регуляры. Удачно перевели, чин в чин, хотя обычно звание понижается. Более того: позднее его даже повысили! Не столько за реальные боевые заслуги — куда же без них, — сколько в качестве признания успехов на дипломатическом поприще. Наполовину аванс, наполовину поощрение одному из немногих офицеров, способному легко находить общий язык с грубыми и нелепыми коротышами. Если бы хотели отметить исключительно воинские качества, премировали бы деньгами, почетным оружием, артефактами или выразили благодарность клану.

Но, как бы то ни было, получиться следовало. В столице существовало подобие курсов для офицеров, желавших сделать карьеру и чувствовавших необходимость освоить новые для себя области воинского искусства. Практики у Тората хватало — требовалась именно теория. Он и прежде посещал с этой целью низенькое, словно бы расплывшееся по земле здание на задворках Генштаба, однако заняться учебой всерьез как-то не появлялось возможности. Массу времени отнимали обязанности командира, которых никто не снимал, как один из старейшин рода, он должен был постоянно уделять внимание делам близких. Рождение и воспитание сына также легли тяжким и приятным грузом. К худу или нет, скоро Аласдик отметит первое совершеннолетие и переедет на постоянное жительство в неприступную крепость Волков…

Громко топая обутыми в тяжелые сапоги ножищами, подошел Валин. Настроение у вождя коротышей с самого начала кампании колебалось от плохого до мрачного, и Торат знал отчего. После первого боя, точнее говоря, после первой взятой крепости между ними состоялся неприятный разговор.

— …Иначе нельзя?

— Иначе нельзя. Темные давно поняли — либо мы, либо они. — Дроу оглядел заваленную трупами площадь. — Постоянного мира между нашими расами быть не может.

— Нас-то вы приняли.

— У эльфов и дварфов разный ареал обитания, мы можем сосуществовать. Орки же стремятся покорить наши земли, а нас самих уничтожить или сделать рабами. Поэтому Темнолесье выжигает поселения, расположенные рядом с границами королевства. Да, мы вырезаем всех. Если знаешь иной путь, подскажи его.

— Мы так не воевали, — вздохнул коротыш. — Детей-то зачем?

— А что с ними делать? Оставить умирать от голода? Или подбрасывать в другие племена, где с ними поступят точно так же? Орки добивают проигравших. Ах да — еще можно забрать их с собой и собственными руками вырастить будущих мстителей.

— Ну не знаю. Но светлые же переговоры ведут, послами обмениваются…

— Безуспешно. Разница между нами слишком велика. Хотя раньше она была еще больше. — Торат тускло улыбнулся. — Глядишь, через пять-шесть тысяч лет начнем понимать друг друга.

— Я столько не проживу.

— Если хочешь, — предложил беловолосый с серьезным видом, — могу освоить некромантию и призову твою душу. Расскажу, чем дело закончилось.

— Издеваешься? — сердито засопел Валин.

— Немного. На самом деле, ты в главном прав: война всем надоела. Только с Темным Лесом зеленошкурые переговоров не ведут и перемирий не заключают. Лет триста назад они послали делегацию, но мы приняли их за обычный отряд налетчиков и перебили. Жаль. Передышка королевству не помешает.

— Так возьмите и сами съездите.

— Опасно. Орки нас тоже недолюбливают — как бы с ходу не порубили. Темнолесье они ненавидят и боятся. Кроме того, при дворе есть партия, ратующая за мир до победного конца. То есть до возвращения тех земель, что принадлежали предкам дроу до начата вторжения. Их мало, таких упертых, и с каждым прошедшим веком становится еще меньше, но они очень влиятельны.

— А сам ты как думаешь?

— Я — реалист. Сокрушить четыре сильных каганата с огромными армиями и хорошо обученными шаманами, успешно давящих на восток, в обозримом будущем невозможно. Кроме того — орки плодятся, учатся, меняются. С каждым веком они все менее настойчиво атакуют наши границы. Глядишь, со временем начнут договариваться.

Тората и самого порой мутило от того, что им приходилось творить. Словосочетание «тотальная резня» точно и сухо описывает результат обычной карательной экспедиции. Казалось бы, за века, проведенные на войне, он давно должен очерстветь и с равнодушием воспринимать картины разрушений, но порой становилось невыносимо. Ему давно надоело убивать. На службе мужчина оставался только из-за необходимости поддерживать честь рода и семьи да твердого убеждения: другого пути нет.