Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8 (СИ) - Петрук Вера
– Отец, – прохрипел Арлинг, не замечая, что щеки стали мокрыми от слез. – Умоляю, только не Магда…
– Я устал от тебя, сын, – Канцлер убрал шпагу от его шеи и махнул рукой страже. – Уведите его. Аудиенция окончена.
Глава 9. Покушение
Во дворце Торговой Гильдии халруджи бывал не часто. Слуги во внутренние покои не допускались, и даже телохранители должны были ожидать возвращения господ на улице. Так соблюдалась традиция, которую установил Рафика Аджухам. В доме торговли войне было не место. Дворец был возведен основателями Балидета и дышал стариной и могуществом первой кучеярской династии. Как рассказывали старики, в те далекие времена кучеяры не отсиживались за высокими стенами, а воевали с соседями, постоянно расширяя границы владений.
Дворец вобрал в себя богатую смесь стилей со всего мира, являясь наглядным примером странного вкуса кучеяров-завоевателей. Хрупкие башни соседствовали с массивными колоннами, а стеклянные витражи были вырезаны прямо в плоской крыше, преломляя яркие лучи солнца в причудливые цвета и узоры. Обычно во дворце проживала семья главы Гильдии, но Рафика Аджухам впервые изменил традиции и поселился в отдельном доме. Языки болтали, что главной причиной таких перемен стало самоубийство последнего главы купеческого ордена, случившееся при странных обстоятельствах. Древние дома хорошо хранили свои тайны.
Как бы там ни было, люди во дворце больше не жили. Зато в нем поселилась война. Стойкий запах оружия и доспехов перебивал изысканные ароматы благовоний, которые еще недавно хозяйничали в мраморных стенах. Арлинг провел ладонью по холодному камню, стараясь вобрать в себя его спокойствие и прохладу. О переменах говорили не только запахи. Во дворце витал дух чужаков, и ощущалась угроза, которая исходила от всего, что напоминало драганов.
Семья Аджухамов явилась в бывший дворец Гильдии с опозданием – из-за Сейфуллаха. Весь день мальчишку выхаживала приглашенная знахарка, которая честно старалась привести его в достойный вид, чтобы не опозорить семью перед Управителем. Несмотря на угрозу скандала с Сокраном, Рафика отказался идти на прием без сына. За последние дни его лояльность к Сейфуллаху подозрительно выросла, порождая разные толки среди домашних. Даже утренняя выходка не стала достаточным поводом для наказания. Арлинг считал, что причина скрывалась в тайном разговоре Рафики с Сейфуллахом, который состоялся в прошлую ночь.
Пока Сейфуллаха оборачивали лечебными листьями, пускали ему кровь и пичкали порошками, Арлинг старался быть поблизости. Он был уверен, что на рынке за ними следили не просто из любопытства. Возможно, кому-то стало известно о «текущей воде», которую Сейфуллах привез из Иштувэга, и этот кто-то нанял наемников, чтобы выкрасть драгоценную ткань у мальчишки. Тогда их слежение не имело смысла, потому что Арлинг сжег подарок Альмас Пир прошлой ночью. По законам Книги Махди халруджи не имел права вмешиваться в политику, но был обязан заботиться о своем господине, будто о собственном теле. Арлинг и заботился – по-своему. Когда Аджухам потребует назад отданный для чистки кусок шелка, Регарди расскажет ему трепетную историю о том, как разрушительно подействовала местная вода на нежную ткань. Врать он не разучился.
Улучив момент, когда Сейфуллах остался один, Арлинг поделился с ним опасениями, рассказав о наблюдателе на рынке, на что молодой Аджухам лишь расхохотался.
– Сокран – трусливый пес! – заявил он, расплескивая воду из ванны с травяным настоем. – Он давно хочет моей смерти. В следующий раз, не зевай. Как увидишь эту собаку, можешь свернуть ему шею. Разрешаю. Кстати, я про наемника говорю, а не про дядюшку. С тебя станется.
Догадки Сейфуллаха про наемника не были лишены истины, и Регарди задумался. Если это правда, то ему не стоило ждать, когда убийца сделает первый шаг. С этого момента Арлинг не отходил от Аджухама ни на шаг, обидев Масуну, когда первый попробовал принесенный Сейфуллаху чай. Если Сокран действительно нанял убийцу, нельзя было пренебрегать ни одной мелочью.
Пока Аджухам отмокал в ванной, он тщательно проверил все его вещи, перерыв сундуки и постель. Сперва Сейфуллах мрачно наблюдал за ним, потом не выдержал и посоветовал проверить еще его сапоги, палочки для чистки зубов и ночную вазу – вдруг они отравлены тоже? На всякий случай, Арлинг осмотрел и эти предметы, изрядно повеселив мальчишку. Но халруджи было не до смеха. За годы его службы еще никто не покушался на Сейфуллаха, и теперь все зависело от того, насколько он будет внимателен на улицах Балидета. Справиться с убийцей в особняке, где он знал каждый угол, было бы легче, но вряд ли наемник станет облегчать ему задачу, охотясь на Сейфуллаха дома.
Арлинг перебрал в уме все маршруты Аджухама по городу, решив изменить каждый. Если враг не поскупился и заплатил наемникам из Школы Карпов, то эти ребята были мастерами с богатым воображением.
Конечно, он настоял, чтобы его взяли во Дворец Гильдии. Рафика был против, но благодаря стараниям знахарки Сейфуллах снова приобрел привычное ему красноречие и убедил отца, что халруджи будет присутствовать на приеме как секретарь, который запишет все происходящее, чтобы сохранить знаменательное событие для потомков. Сокран негодовал, но предложить второго секретаря в виде одного из своих телохранителей не осмелился.
Когда семья Аджухамов вошла в приемную залу, на время воцарилась тишина, которая постепенно стала заполняться сначала робкими, а потом все более смелыми голосами. Всем стало понятно – прежним порядкам в Балидете уже не быть. Об этом говорили и исчезнувшие семь кресел, в которых когда-то восседали члены Гильдии, верша суд и порядок. У дальней стены, украшенной огромной фреской с изображением основателей города, стояло только одно кресло, и ни у кого не возникало вопросов, кому оно предназначено.
Больше всего в зале было купцов, но среди приглашенных мелькали и военные, а также жрецы и главы ремесленных цехов. Маргаджан хотел сам расставить фигуры на новом игральном поле. Арлинг сразу узнал давно забытые запахи больших семей, на изучение которых потратил когда-то немало времени. Память услужливо подсказывала имена – Навалы-оружейники, Макрамы-ювелиры, Сакхры-корабелы… Где-то у окна раздавался вкрадчивый голос Шамир-Яффа, основателя Школы Карпов, и в голове халруджи мелькнула надежда, что иман тоже мог быть в числе приглашенных. Но, как он не старался, учителя нигде не было заметно. Отогнав ненужные мысли, он встал за спиной Сейфуллаха и принялся делать вид, что записывал происходящее в зале.
Аджухам не захотел остаться с семьей и отправился бродить по залу, приветствуя знакомых купцов. Арлинг последовал за ним, недовольный, что ему осложнили задачу. Халруджи не доверял ни одному из собравшихся, подозревая даже драганов, которые равномерно перемешались с кучеярами, общаясь с ними на ломаном сикелийском. Были в зале и другие чужаки из армии Маргаджана. Их было мало, и в отличие от драганов они держались особняком.
Проходя мимо, Регарди замедлил шаг, с удивлением отметив, что чужаки пахли сахаром. Это было странно. Раньше только нарзиды вызывали у него подобные сравнения, но захватчики не имели с ними ничего общего. Высокие, ухоженные, надменные, они отличались от вечно грязных, больных и ленивых нарзидов, как породистый скакун от изнуренного тяжелой работой мула.
Маргаджан опаздывал, и напряжение в зале росло. Сейфуллах громко пошутил о стаде коров, которых привели на бойню, но шутка не удалась, и он сменил тему, став расхваливать красиво уложенный тюрбан у одного из купцов. Арлинг слушал его вполуха, облокотившись на трость и продолжая изучать собравшихся. Ему не нравилось ходить с палкой для слепых, которая сковывала движения, но привлекать внимание драганов было нельзя. Если он встретит тут Варга с друзьями, вечер будет испорчен.
Арлинг постарался скрыть светлые волосы, спрятав их под головным платком, но прямой нос и рост все равно выдавали в нем драгана. К тому же, как и захватчики, халруджи был на голову выше многих кучеяров. За долгие годы, проведенные под жарким пустынным солнцем, его кожа приобрела почти такой же бронзовый оттенок, что и у Сейфуллаха, но вблизи она, конечно, была светлее. К счастью, ему не надо было заботиться о цвете глаз. Повязка слепого давно стала его спутницей.
