Первая белая книга "На пути в неизвестность" (СИ) - Хэмфри Вернер

— Так вот, я знаю, что вы не герцог. Этому старому извращенцу, а еще по совместительству моему отцу, уже далеко за шестой десяток. Вы не поверите, но мне кажется, что старик так не может выглядеть, это точно! — она снова смеялась, вытирая капли рвоты рукавом и гладя свои чистые черные волосы, продолжила:

— Так вот. Пять лет назад, этот старый козел решил убить мою мать. По какому-то недоразумению, он ее обрюхатил мной, больше двух десятков лет назад. Хотя я точно уверена, любил он больше всего мальчиков и желательно по моложе. Таких как ты, мой милый. Сильных, ласковых, нежных, страстных…

— Ах, да. Я ушла от темы. Так вот. Пять лет назад этот развратник приехал к моей матери, чтобы убить ее и конечно смог это сделать. Я не долго горевала, дом он сжёг, а сам скрылся ничего мне не оставив. Я начала думать, как думает ищейка — собака что ищет кабана по следу, с каждой минутой охоты все больше понимая, что кабан вот-вот будет настигнут! — Маркиза подошла в плотную выставив немного вперед лезвие меча, наклонилась переспросив:

— Я все ясно излагаю?

— Да, конечно…

— Я стала искать и что ты думаешь? Нашла мамины письма, все до единого, этому козлу герцогу. Всю их тайную переписку, в которой она скрывала все это время мое существование. Пока наконец не решилась во всем признаться, только для того чтобы вновь его увидеть. Вот тут-то вся картинка у меня перед глазами и сложилась. Понимаешь? Моя мать любила его всей своей душой, не смотря на его любвеобильность и страсть к мужчинам, она желала мне лучшей жизни, а не бесконечного и гнетущего ожидания смерти на севере в деревушке Тэрау. Она рискнула, все рассказав ему, а он испугался того что я заберу по праву рождения у него власть и решил убить мою мать и избавиться от писем, которые так и не нашел. Он не знал сколько мне лет, он даже не знал, что я вообще существую. Но он боялся доверить это дело кому-то и поехал сам. Он сделал все, чтобы власть у него осталась, вот только не учел одного, я смогла разыскать его и даже поставить в известность архиепископа Конрада Асторийского главу церкви Рассвета, продолжая писать от имени матери и требуя справедливости и передачи власти. Наши отношения с ним окрепли настолько, что он дал мне свое благословление и теперь я здесь. В стенах своего замка, в котором по какой-то нелепой случайности живет мой отец, а также убийца моей матери.

— Я, ты, я… Не понимаю, как? Этого просто не может быть? — красавец, сидевший на полу, явно побелел от потери крови и начинал бредить.

— Говори, дай. Теперь ты все знаешь. Рассказывай, что задумал твой хозяин? Эти лепестки роз, отсутствие слуг и охраны. Я уж было думала, что он обо всем смог догадаться? Представляешь, я заручилась поддержкой как церкви Рассвета, так и самого Ордена Воскрешения. Отвечай, где твой хозяин? — Маркиза гневно схватила побелевшего красавца за волосы и стала трясти, требуя от него ответов.

— Но, я и есть герцог Берген фон Гротеск. Я не понимаю ничего из той истории, которую вы мне рассказали…

— Ты лжешь! Не вынуждай меня, ой не тут бабу ты взялся дурить красавчик. Ой не ту… — Маркиза перевернула меч своих руках схватившись замотанными в ткань руками за лезвие и ударила тяжелой гардой прямо по ноге, опешившему от ужаса герцогу.

— Говори где кольцо? Да не выключайся, ты! — она била его ладонями по лицу и трясла, держа за подбородок.

— Где кольцо? Если ты герцог, то ты знаешь, где кольцо? Символ власти, печать? Ну… — она снова поднялась и замахнувшись мечом ударила гардой, теряющего сознание герцога по второй ноге. Он снова кричал от боли, умоляя ее остановится, но она, не веря не единому слову, продолжала его бить, до тех самых пор пока не раздался звон металла о мраморный пол.

Прямо из-за окна начали раздаваться крики собравшейся толпы горожан, они скандировали:

— Нет войне! Герцог трус! Нет войне! Герцог трус!

Эти слова остались где-то там за окном и больше ее не интересовали, теперь все ее внимание было приковано к кольцу, упавшему из одного из шкафов, которые она перекапывала до этого в поисках одежды. Маркиза подняла его и присмотревшись осталась полностью довольной, лишь прошептав напоследок самой себе:

— Мама, все будет так, как ты и хотела…

Глава 24 «Откровения учителя и правда о родителях»

Северный район Гротеска.

Наш долгий путь, вместе с Салли из северного района Гротеска, лежал через центр города, который был охвачен пламенем многочисленных пожаров, криками дерущейся толпы и за какие-то полдня превратившейся в место боевых действий. Я стал обузой, по крайней мере я теперь именно так считал, опираясь на плечо своего рыжеволосого друга и таща, вслед за собой, тяжелый полуторный меч, который сжимал в своей растянутой кисти и не за что, не желая его бросить. Растяжение обоих рук, вот что со мной сейчас случилось. Сражаться мечом я теперь не мог, кисти почти не слушались меня. Да и тщетные попытки взобраться наверх, по парапетам на самую низкую крышу, дали мне понять, что я теперь полностью бесполезен.

Все наше положение еще больше ухудшалось от того, что мы были замотаны в свои черные бинты и явно не могли не вызывать подозрений, у любой из сторон разразившегося на наших глазах городского восстания. Мы прятались во мраке подворотен, среди пустых бочек и прочего мусора, с ужасом наблюдая из тьмы, как люди, может даже соседи, с глазами полными ненависти, убивали друг друга. Эта ненависть, что копилась годами из-за напыщенного превосходства одних над другими, вылилась в бесконечные потоки крови, что теперь лились по мостовой. Если бы в этот момент кто-то из сражающихся нас заметил, то они не стали бы даже сомневаться в том, что с нами им делать. Желание добиться своего, даже с помощью убийства победило здравый смысл, заставив людей ослепнуть от гнева. В нас с Салли, как у простых наблюдателей, а не участников мятежа, не было ни страха перед чрезмерной жестокостью безумцев, ни сострадания перед теми, кого на наших глазах эти безумцы забивали до смерти, не слыша их мольбы. Мы просто хотели добраться до нашей школы, чтобы наконец перевести дух и сбросить с себя бинты вместе с напряжением, в котором мы находились уже целый день, стараясь не ввязываться в драку, больше походившую на бессмысленную бойню.

Медленно, никуда не спеша, продолжая прятаться даже за одиноко лежавшими трупами, застывшими в разных позах, посреди узких улочек города, мы все ближе продвигались к заветной цели. Наконец, повернув за очередной угол дома, мы оказались прямо перед воротами школы фехтования, со стен которой на нас смотрели ощетинивших десятками копий защитники в синих туниках. Я попытался приветствовать их, подняв руку с мечом вверх, но этого у меня так и не получилось. Кисть окончательно ослабла и меч со звоном упал на мостовую, Салли попытался его поднять, облокотив меня о стену. Напряжение защитников школы нарастало до тех пор, пока мы не размотали бинты на своих лицах и под радостные возгласы толпы нас не пустили внутрь, отворив перед нами ворота. Салли кто-то хлопал по плечу, кто-то жал ему руку, радуясь тому, что он все еще жив. Я же стоял в стороне наблюдая за ним и радовался вместе со всеми, пока наконец четыре пары рук не подхватили меня и не понесли в здание школы. Я решил не сопротивляться несшим меня ребятам, просто погрузившись в прослушивание рассказа, со всеми подробностями от идущего впереди Салли, махающего руками и надувающем свои щеки, сжимая найденный нами меч в руках. Он не стал рассказывать про нити и то, как учитель управлял им, даже не обмолвился о нашем с ним спасении, присвоив всю победу над страшным черным рыцарем мне и себе, себе может даже в большей мере, хотя теперь это было не так важно. Когда меня положили в постель, а Салли, продолжая развлекать немногочисленных слушателей своим рассказом не исчез да закрытой дверью, я наконец-то облегчённо вдохнул.