Талиесин - Лоухед Стивен Рэй

Харита чувствовала, что Лиле чего-то недоговаривает. Она сказала:

— На твою прямоту отвечу прямотой. Я не доверяю тебе, Лиле. Я не знаю, чего ты добиваешься, но ты и так достигла всего, женив на себе моего отца. Покуда я не узнаю больше, я буду тебя остерегаться.

— Ты выразилась вполне ясно, царевна, и я все поняла.

Лиле медленно встала, взяла поднос с лекарствами. В дверях она остановилась и сказала:

— Если надумаешь удалить обломок кости, я всегда готова тебе служить.

На следующий день заглянул Аннуби, и Харита рассказала о разговоре с Лиле. Царский советник слушал, и складка у него на лбу становилась все глубже и глубже. Наконец он гневно воздел руки и воскликнул:

— Довольно! Не желаю больше слушать!

Харита ожидала, что он встревожится, но откуда такая ярость?

— Аннуби, в чем дело? Что я такого сказала?

— Довольно! Все ложь — от первого до последнего слова!

— Но должна быть какая-то доля истины в ее словах! Жрецы, лечившие царя, не позвали бы ее, не будь в этом нужды. Если она и впрямь вытащила отца из могилы, неудивительно, что он без нее шагу ступить не может.

— Да, ей подвернулся удачный случай, и она использовала его сполна. Всю эту злополучную историю она повернула в свою пользу. Этот фригийский раб… она сказала, как его звали?

Харита задумалась.

— Тотмос… Да, Тотмос.

— Вот видишь? Ее отца зовут Тотмос. Он и есть фригиец — надо думать, матрос. Мать наверняка из самых низов, легла с первым, кто на нее взглянул.

— Она ни разу не упомянула мать, — пробормотала Харита.

— Думаю, несчастная потаскушка давно вскрыла себе вены.

— А как же ее искусство — целительство, хирургия, Митра? Она показалась мне такой знающей: подробно объяснила, что где болит, хотя и пальцем меня не коснулась.

— Уверен, что-то немногое она умеет — резать и все такое. Почитание Митры и Изиды идет из древности и было когда-то очень распространено.

— Было?

— Оно угасло тысячи лет назад.

— Так как же… — начала Харита.

— Оно возродилось, на этот раз в виде культа, и, как говорят, кое-где нынче вошло в моду. Если ее отец — матрос, он легко мог принести эту веру из своих плаваний.

— Она показалась мне весьма сведущей в лекарском деле, — неуверенно продолжала Харита, тоже начиная хмуриться.

— Не отрицаю, дар у нее есть, но им наделяют многие боги и не всегда ко благу людей.

— О чем ты?

— Если она и впрямь так искусна, как похваляется, почему царю не лучше? Четыре года прошло!

— А ведь я чуть ей не поверила. Она почти убедила меня.

— Да, и это часть ее дара. Если долго ее слушать, перестаешь отличать правду от лжи.

— Аннуби, что нам делать?

Прорицатель вздохнул и развел рутами.

— Ничего. Мы бессильны. Будь здесь Киан…

Харита сбросила одеяло.

— Киан не приедет.

— Ложись обратно! Куда ты?

Огромным усилием Харита спустила ноги с кровати.

— Киан сказал мне, что они с Белином встречаются через день на мосту где-то на границе наших земель — он упомянул Гераклий. Не знаю, где это, но мне надо туда. А ты мне поможешь.

— Тебе нельзя ехать.

— Так сделай, чтоб было можно. Перевяжи потуже и дай что-нибудь, что притупляет боль.

— Лучше лежи. Ты ничего не сможешь поделать.

Царевна, скривившись от боли, подвинулась к краю кровати.

— Я и на миг не останусь в этом доме обмана и боли, — прошипела она сквозь стиснутые зубы. — На этот раз они меня выслушают, я их заставлю. Ты веришь в то, что сказал Тром?

Прорицатель не ответил, и Харита спросила:

— Так ты отказываешься от своих слов?

— Я ни от чего не отказываюсь, — тихо произнес Аннуби.

— Тогда почему ты так на меня смотришь?

— Твоя мать, царица, тоже ему поверила. Помнишь Великий Совет?

Она кивнула.

— Все время, что мы были в Посейдонисе, твоя мать понуждала меня искать знамения — читать летописи, книги о звездах, советоваться с другими прорицателями.

— И что ты должен был найти?

— Знамения, свидетельства, упоминания — все, что подтверждаю бы пророчество Трома.

— И нашел?

— Нет, — сознался Аннуби. — Не нашел, потому что искал совсем другое.

— Что?

— Я хотел знать, когда умрет Брисеида.

Харита мотнула головой.

— Но почему?

— Брисеида предвидела — из-за звездопада, хотя предчувствие возникло у нее задолго до этого. Да, она обладала таким даром, хоть и в небольшой мере. Итак, я совещался со жрецами касательно ее участи. Знамения убедительно свидетельствовали: смерть царственной особы неминуема. Она догадывалась, что ей осталось мало, хотя, полагаю, не ждала такой страшной смерти. И это, конечно, к лучшему. Однако, когда убили Верховного царя, мы на какое-то время поверили, что именно его гибель предрекли звезды, а Брисеиде ничто не грозит.

Харита молчала. События, о которых рассказывал Аннуби, могли произойти столетия назад — так многое изменилось со дня смерти матери. Но сейчас тогдашнее горе нахлынуло с новой силой, оглушая и ослепляя Хариту. Лишь через некоторое время она смогла выдавить ответ.

— Я ведь ничего не знала, — сказала она.

— Она не хотела ни с кем делить свое бремя, — печально улыбнулся Аннуби. — Сейчас ты мне ее напомнила.

— Ты помогал ей тогда. Поможешь ли мне сейчас?

— Когда я тебе отказывал?

Глава 10

Харита выбрала колесницу — менее удобную, зато более быструю. Повозки медленны и неповоротливы, и, хотя колеса подскакивали на каждом ухабе, заставляя царевну морщиться от боли, а возницу — от ее укоров, дорога так и летела. Тем не менее в Гераклий они въехали уже после заката.

Мощеные улочки были пусты, но несколько факелов еще горели у крылец побогаче, а из чисто оштукатуренной корчмы доносились взрывы пьяного смеха. Окно верхнего этажа светилось алым светом, как маяк, хотя до моря было далеко.

Возница придержал коней, и Харита с трудом — все мышцы занемели от необходимости сидеть прямо на узеньком сиденье — медленно повернула голову, чтобы заглянуть в тусклые окошки корчмы.

— Думаешь, они здесь? — спросила она.

Пирос, возница, почесал подбородок.

— Да уж скорее всего, — сказал он. — Пойду посмотрю.

Он намотал поводья на перила крыльца, соскочил с колесницы и, не оглядываясь, исчез в корчме.

Его не было так долго, что Харита уже подумывала отправиться за ним, но тут он все-таки появился.

— Их там нет, царевна, — произнес он, и ее обдало винными парами.

— Ты купался в вине или просто выпил амфору-другую?

Пирос сморгнул и уставился на нее.

— Ты оставил меня сидеть, а сам нализался этого… — она запнулась, подыскивая слово… — этой козьей мочи, которую здесь подают?

Возница бухнулся на колени.

— Если ты недовольна, царевна, мне не жить, — простонал он.

— Встань сейчас же!

— Надо было разузнать, где они, а хозяин корчмы охотнее беседует за чарочкой. А пока правишь конями, так пересыхает в горле… Я подумал…

— Немедленно встань! — строго приказала Харита. — И перестань ныть. Мог бы, по крайней мере, и мне вынести чарку.

Пирос встал, но продолжал виновато смотреть в землю.

— Ну ладно, если ты пробыл там столько, что корни успел пустить, что ты такого выведал?

— Люди Киана были в Гераклии вчера, покупали еду и вино. Потом ушли и больше не возвращались.

— Они и сейчас где-то неподалеку?

— Никто не знает. Один человек, кажется, виноградарь, сказал, что утром видел людей на дороге возле моста. Здесь на саррасской стороне есть роща, где часто назначают свидания.

— Значит, если они еще здесь, то остановились в этой роще, — сказала Харита. — Он объяснил, как туда добраться?

— Он сказал, что может нас проводить.

— Так пойди позови его.

Пирос торопливо кивнул и заспешит к дверям.

— Свои обязательства перед хозяином ты уже выполнил, — крикнула вдогонку Харита, — так что больше не пей.