Артур Ярин - Откуда в небе лошади?
Ясна и Ловд оказались в странном помещении. Это, судя по всему, была комната мага: на полу была начертана пентаграмма, на стенах висели пучки трав, тянулись длинные ряды книг, но самым интересным предметом в комнате был небольшой столик. Чего только на нем не было! Точнее, там не было ничего, что не имело бы отношения к женской косметике: губная помада, духи, кремы, молочко, притирания, примочки и прочие предметы женских ухищрений. В противоположном углу стоял другой столик – письменный, за которым сидел длинноволосый человек.
Мысль Ловда была проста: по остаточным энергетическим импульсам определить их источник, то есть выяснить, кто же пытался переманить Трататуна.
Ясна из вежливости кашлянула, давая понять, что в помещении еще кто-то находится. Человек за столом оглянулся, и Ловд пришел в ужас – во-первых, это был не человек, а женщина, а во-вторых, лицо незнакомки было окровавлено… хотя нет, присмотревшись, Ловд понял, что это всего лишь растертая по лицу клубника. Первой нашлась Ясна:
– Ой!
– Ой! – сообразила незнакомка.
Это оказалась маска для лица. Женщина быстро отвернулась и стала энергично вытирать лицо полотенцем. Затем обернулась, и Ловд опять пришел… не в ужас, конечно, конечно, а в священный трепет: это была Суламифь – красавица из красавиц. Ловд непроизвольно облизнулся и несколько глуповато улыбнулся. Ясна, заметив такое поведение своего друга, решила начать разговор сама:
– Простите, что помешали. Меня зовут Ясна, а его Ловд.
– Да… – как-то неопределенно протянула Суламифь, то ли соглашаясь, то ли удивляясь.
– Конечно, если мы не вовремя, то… Но, впрочем, мы все равно не уйдем.
Наконец-то Суламифь пришла в себя от неожиданности и заговорила ровным королевским тоном:
– И что же привело сюда этого младого маличика и столь юную девичку?
Странный акцент несколько сбавил темп наглости Ясны, но не остановил его.
– Мы, в общем-то, пришли за Трататуном.
– А почему вы решили, что он у меня?
– Да потому что сила перехвата исходила из этой комнаты!!! – сказала Ясна, словно пригвоздила Суламифь к неоспоримому факту.
– Ах, девичка-девичка! Видно, я родилась под несчастливой звездивичкой… у меня нет Трататуна, но как бы я хотела, чтобы он был. Кто-то во время колидовства похитил его у меня…
– Стоп! – наконец-то перестал облизываться Ловд. – Давайте по порядку. Так вы…
– Молодые люди, давайте-ка я вам все объясню. После того как мы развелись с моим супругом Соломоном, я занялась магией, потому как причиной нашего развода было мое неумение готовить, то есть абсолютная непрофессиональность на ниве кулинарии. И вот я вспомнила, что, согласно древнему преданию, где-то есть гений-кулинар по имени Трататун. Полгода я потратила на обучение магическим ритуалам. Я тщательно просчитала астрологические координаты для успешного свершения ритуала и день назад приступила к его выполнению. Но в самый ответственный момент, когда Трататун должен был быть у меня, мне кто-то помешал, его кто-то переманил!!!
Ловд стал дико смеяться, сначала тихо, а потом все громче и громче. Ясна поняла причину его смеха и поэтому, дабы не обижать Суламифь, поспешила объяснить:
– Вы знаете, то же самое нам рассказал царь Соломон. Так что, судя по всему, вы проделали одно и то же в одно и то же время.
– Так он тоже вызывал Трататуна?! Но с какой целью? Неужели… ах… я, кажется, поняла, он хотел научить меня готовить…
– Нет, уважаемая Суламифь, он хотел сам научиться, ради любви к вам он готов на все!
– Ах! Ах! Ах! Я подозревала, что он любит меня! Всю нашу совместную жизнь я подозревала, что он меня любит! Так и вышло! Где же он? Ах да, он в своем дачном домике, давайте к нему поспешим!
Суламифь вновь воспылала неугасимой любовью к своему бывшему возлюбленному, так что Ясна, Ловд и теперь уже и Суламифь совершили перемещение и, ко всеобщему удивлению, оказались в домике царя Соломона.
После бурных обменов словами, объятиями и поцелуями гид Ыго спросил:
– Но где же Трататун?
СКОРО ФИНАЛ?
Спустя несколько секунд основное историческое событие пришло к своему окончательному финалу.
Д. АдамсПоследовала немая сцена.
– Осталось сорок минут, – напомнил царь Соломон.
– Что же делать?
– Искать! – объяснила Суламифь.
– Кстати, а что вы делали все это время? – спросила Ясна.
– Я и Кубрик искали Трататуна, – ответила я.
– И не нашли, – печально подвел черту Кубрик Магги.
Тяжелое молчание нависло над всеми собравшимися. Лишь чмоканье поцелуев царственной четы нарушали тягостность и трагичность момента.
– Я помогу вам, – тихо прошептал Ыго.
– Как?
– Понимаете, судя по всему, ваш Трататун, не попав ни к Соломону, ни к Суламифи, оказался на стыке двух отчаяний и поэтому наверняка впал в депрессию или философскую интоксикацию, а такие люди попадают, как правило, в самые отдаленные уголки Царства Теней. Трататун наверняка там, а если исходить из теории вариабельности пространства, то этих уголков в Царстве Теней наличествует огромное количество, ведь не стоит сбрасывать со счетов тот немаловажный факт, что при наличии…
Ыго опять понесло, но доблестный Ловд прервал его:
– Ыго, дружище, поспешим к нашему Трататуну, поверь, очень не хочется застрять тут на целый месяц.
– Хорошо. Госпожа Йо, попробуйте перенести нас отсюда этак… на расстояние одного меланхоличного вечера.
Хоть координаты Ыго были, мягко говоря, расплывчаты, но я поняла, что он имел в виду. И вот мы оказались там, где был Трататун.
Комната представляла собой кухню, обычную кухню, в которой было сильно накурено. За столом сидели два бородатых мужика в очках, на столе стояла бутылка водки «Горько!», лежали сырок «Мямля», пачка сигарет «Дым коромыслом» и большая кипа бумаги, на первом листе которой была небрежная надпись: «Исследование процесса затяжного бытия на фоне непрекращающейся энтропии „вневременности“, а также мысли, заметки и лирические отступления к комментариям „Апофеоза Меланхоличности в пределах депрессивного круга «ностальгии по несбывшемуся“. Между двумя мужиками сидел наш Трататун.
Мы – я, Ыго, Ясна и Ловд – оставались для них незаметными. И тут дело было даже не в магии, а в количестве выпитого спиртного и философского отношения к жизни. Нас они наверняка воспринимали как феноменологические галлюцинации иллюзорности пространства. Тем временем один из мужчин процитировал:
И пускай кривизна понятий
С каждой мыслью стремится к кругу,
И пускай этот мир к Пифагору
