Ольга Яновская - Милость богов
– Кто? – без интереса спросил Марк.
– От царя Боромира посланец. Там Ранида угощает его лучшим вином.
Марк неспешно спустился в общий зал и сразу нашёл взглядом высокого жилистого посланца. Он отличался от остальных посетителей и одеждой, новенькой и чистенькой, словно только что от швеи, и манерами. На Марка гонец поглядел как на нищего у ворот, но поспешно спрятал брезгливость, вытянулся во весь немаленький рост, став похожим на швабру, и выпалил:
– Господин наёмник, царь Боромир приглашает тебя на обед в благодарность за помощь. Собирайся, я провожу. Оружие можешь не брать.
Марк поднялся наверх, надел свою лучшую рубаху и штаны, встал перед большим, мутным зеркалом и оглядел себя. «Да, скромно», – подумал он. Рубаха была недостаточно белой, а штаны простыми и без всякой вышивки. Марк вдруг вспомнил, как его одевал барон Ратай, когда в замке собирались званые гости. Правильно говорят, что наёмник – дорогая игрушка и выглядеть эта игрушка должна красиво, по крайней мере для таких случаев.
Боромир видимо забыл о своем обещании приодеть, мир все-таки не меняется.
Марк спустился вниз. Посланец стоял возле выхода из корчмы и о чем-то беседовал с Русаком. Заметив Марка, улыбнулся как старому знакомому. Видимо, Русак уже что-то наговорил, и посланец решил вести себя более почтительно.
На улице их ждали крытые носилки.
В день нападения, вернувшись в корчму «Милость богов», Марк нашёл Корнея и Русака сидящими в совершенно пустом зале за закрытыми ставнями.
– Хозяин, ты жив! – радостно завопил Русак, после того как жена Корнея открыла входную дверь.
Марк устало поглядел на сидящих и, чуть подволакивая ногу, вошёл в зал.
– Жив, как видишь.
– А мы с Корнеем совсем извелись: тебя все нет и нет, и зачем только туда пошли. Лучше б сидели здесь – никаких чудовищ, никаких неприятностей.
– Зря ты так думаешь. – Марк сел рядом с хозяином корчмы и слугой.
– Принеси нам вина, милая, – подол голос Корней.
Марк начал рассказывать о том, что произошло на поле под священным дубом, хотя об этом его никто не спрашивал. Когда он замолчал, в зале повисла тишина.
– Так, значит, если бы мы туда не пошли, они бы прилетели сюда? – растерянно спросил Русак.
– Да, она приходила за мной. Помнишь, я тебе говорил, что путешествовать со мной небезопасно?
Русак виновато вскочил: наконец вспомнил, что он слуга Марка.
– Хозяин, ты ранен, позволь я осмотрю твои раны.
Наёмник скривился в усмешке.
– Где же ты их будешь смотреть? Здесь?
– Зачем здесь? – проговорил Корней. – Поднимемся наверх. Ранида, принеси нам теплой воды и побольше чистого тряпья.
На втором этаже их поджидал ларг, он по-прежнему сладко спал. Происходящие события то ли не интересовали его, то ли он уже все знал. Марка уложили на плетеную рогожу, и Русак продемонстрировал все, чему его успели научить. Он раздел наёмника и стал обмывать, осторожно переворачивая с бока на бок, как маленького ребенка.
Раны на теле были довольно болезненными. В двух местах пришлось штопать. Жену хозяина Русак так и не пустил: сказал, что справиться сам. Корней дал чистую рубаху, штаны и пожертвовал своими сапогами, благо он был с Марком одного роста.
Чистый, штопанный и смертельно уставший Марк лежал, накрытый теплым одеялом, молча рассматривая на потолке странную картину. Живописец постарался: если немного отвлечься от того, что ты – в комнате, а вокруг – город, то запросто можно было представить, что находишься в поле, а над головой – настоящее звездное небо. Непонятно было только одно: зачем художник поверх звезд нарисовал очертания мужчин и женщин, сказочных и реальных чудовищ. Фигуры казались прозрачными и нереальными.
За плотно закрытыми ставнями была глубокая ночь. Русак и Корней о чем-то беседовали при свете масляного светильника, что было большой редкостью в этих местах, но очень гармонировало с убранством комнаты.
– Хозяин, – позвал Русак, – ты не спишь?
– Нет, – ответил Марк.
– Нужна твоя помощь.
– Я на сегодня уже отпомогался, – сказал Марк, чуть повернув голову в сторону сидящих.
– Нет, хозяин, драться больше не придется, Корней хочет уйти в Межмирье.
«Об этом они шептались», – понял Марк.
– Мне не открыть двери, – продолжил Русак. – Пень заключил сделку с тобой... и время сейчас подходящее: город спит. После случившегося вряд ли даже к вечеру нос высунут: на улицах нет даже патрулей, одни рокты наверное шляются.
– Ты прав, – лениво произнёс Марк (шевелится по-прежнему не хотелось). – Куда нужно идти?
За Русака ответил Корней:
– Идти не надо. Дверь здесь. Она всегда была со мной.
Марк удивленно посмотрел на хозяина корчмы.
– Да, со мной. Твой слуга рассказал о том, что говорил Садер на болоте. Старый пень обманул, как всегда. Он превратил в дверь меня.
– Как это? Ты – дверь?
– Да, – печально ответил хозяин корчмы. – Я одновременно и дверь, которую не могу открыть, и юнец, который хочет вернуть сам себя. Я уйду в Межмирье и найду там свою настоящую жизнь. Пусть меня ждет горе оттого, что я увижу мертвыми близких, но это будет моя жизнь, а не мечта, в которую я хотел попасть и, к сожалению, попал.
Марк приподнялся на один локоть и внимательно слушал, все больше и больше запутываясь в словах Корнея.
– Давай начнем, – попросил тот.
– А что будет с тем, кто её откроет?
– Пень сказал, что дверь перейдет во владения нового хозяина.
– Я стану одновременно дверью и Марком? – спросил наёмник.
– Я не знаю, – растерянно ответил Корней.
– Нет, – заговорил ларг, – ты не станешь дверью. Это старое колдовство бога перевертышей. Оно только на время превращает смертного в дверь. Садер не пожалел мальчишку, не смилостивился над ним. Он просто спрятал свою дверь, спрятал то, что принадлежало ему. – Ларг нетерпеливо дернул хвостом. – Ты откроешь дверь, Корней уйдет, а дверь станет тем, чем была до этого.
– А это не опасно? – трусливо спросил Русак.
– Не знаю, – честно признался ларг. – Когда-то, давным-давно каждый бог получил в подарок от Властелина мира по двери, чтобы путешествовать по мирам. По желанию дверь принимает вид, угодный её хозяину. Боги властвовали и воевали. Дверей становилось все меньше и меньше. Эта – одна из последних. Садер спрятал её даже от себя.
– А давайте мы её не будем открывать, – предложил Русак. – Зачем нам лишние неприятности. Хозяин, а вдруг дверь превратиться в чудовище и всех нас слопает? – Целитель посмотрел на Корнея. – А что будет с твоей корчмой? На кого ты все оставишь?
Корней бухнулся на колени, слезы потекли по толстым щекам. Зрелый дядька заплакал, как подросток.
