Павел Кошовец - Это не наша война
Но сама судьба, видимо, решила подшутить над гномом, не дав перейти от благородного занятия пития пива к менее благородному, но очень интересному - любовным утехам с продажными девицами. Ностромо таки рассчитывал среди полка оных, находящихся на боевом посту, отыскать одну (для начала!) соответствующих форм и размеров, достаточно раскованную, чтобы захотеть очень легко заработать жменю серебра(!). Вот такие метаморфозы производит волшебный напиток.
Вернувшись со свежего воздуха в помещение, за столом он никого не застал. А нужно сказать, что там, снаружи, пришлось задержаться: львиную долю времени он потратил на борьбу с завязками штанов. Даже поминание дракона не устрашило шустрые хвостики, и, только отчаявшись справиться и отложив на дальнюю полку план ночных завоеваний столицы, он разрешился маленьким, несолидным узелком. Но главного-то добился - штаны не спадали.
Кстати, накануне окончания второго бочонка к ним - любопытства ради - присоединился некий господин, вроде как по внешнему виду не бедный, и вообще приличный: презентовал ещё пива. Интересовался, действительно ли они те, на кого выглядят. Любопытный вопрос, требующий чёткого и ясного развёрнутого ответа. Так вот, за их столиком тролля не оказалось, а господин (Ностромо пришлось напрячь зрение и внимание) в противоположном углу зала поглощал морепродукты.
Вначале гном промочил горло, затем, упёршись локтями в столешницу и таким образом приобретя устойчивость, покрутил головой, бровями, пытаясь вернуть себе боевой настрой, изрядно растрясённый за время короткого путешествия "за угол". И тут наконец отсутствие товарища явилось ему со всей очевидностью. Время шло, а тролль не объявлялся.
Последующие действия и логику поступков гном позже предпочёл бы не вспоминать, а ещё лучше накрепко забыть, как сон - раз, открыл глаза - а! ничего не помню. Для начала он сделал несколько кругов по залу, заглядывая во все мыслимые тёмные уголки, вызывая у посетителей в лучшем случае улыбки, затем вышел на маршрут вокруг трактира, сопутствующих хозяйственных построек, амбаров, хлевов, конюшни, отстойных мест, периодически возвращаясь к своему столу и споласкивая закипающие мозги влагой. Следующим шагом он стал приставать к посетителям, подозревая их в своих бедах. Следует уточнить, что к этому моменту была ночь, контингент заведения сменился качественно и количественно, но пока что люди хмуро, но терпели инсинуации светлого гнома, тем более, невооружённым взглядом было видно, что он не в себе. К вышибале, добродушному всего несколько часов назад, добавился напарник, и они уже вдвоём всё внимательней присматривались к беспокойному посетителю и невольно тянули пудовые кулаки к дубинкам, при необходимости легко и гуманно прекращающим ненужные метания уставших разумных. Но припоминая приятеля этого неугомонного гнома, склонялись к мысли о вызове стражи - ждали лишь оказии.
Ностромо, находясь в каком-то пограничном неадекватном состоянии, ничего не мог с собой поделать. Смутное беспокойство, тлевшее на краю сознания, наконец созрело холодной волной паники, и, как ни странно, немного привело его в чувство.
Что он скажет Худуку?! В том, что троллю могут сделать что-то нехорошее, несмотря на количество и подозрительное качество выпитого, он сомневался - как минимум бы услышал, что это происходит, Рохля на подобные вещи не умеет реагировать молча - рёв бы стоял на пол Агробара. Но ведь тот был на его попечении, а гном его... потерял. Вот и спрос с него.
В следующее мгновение произошло одновременно несколько событий. Мальчишка - половой, дежуривший на улице, наконец-то увидел патруль городской стражи, и тут же доложил начальству. Параллельно потерявший терпение Ностромо схватил за грудки мужчину, по его мнению составлявшему им компанию за столом (и, кстати, напрочь отрицавшего сей факт), в надежде вытрясти правду, куда тот подевал мальчишку тролля, но, отжимая побелевшего любителя креветок от пола, гном почувствовал некий дискомфорт: последнее усилие привело к тому, что узелок, удерживавший штаны, от напряжения, так сказать, пресса, разошёлся...
Ностромо очень быстро покинул этот кабачок, моментально рассудив, что самому ему не решить проблему с троллем, удачно разминулся с патрулём, совсем не успевшим хоть как-то отреагировать на шустрого гнома... Лишь когда начало светать, Ностромо, трижды подравшись и дважды сбегая от стражи, добрался до места их остановки в Ремесленном квартале, чудом преодолел ворота, миновал собак, и, стоило упасть на тюфяк, как тут же отрубился, словно закончился завод.
Обеспокоенный Худук предпринял несколько попыток вернуть гнома к состоянию речепроизводства, но того не проняла ни холодная вода, ни остро-ядовитый язык, ни обещания кар и немедленных очень болезненных процедур. Лишь после упоминания щекотки гном чуть встрепенулся и выдал речь, смысл которой сводился к тому, что он просит прощения за лишение невинности Рохлей... Гоблин был в ярости.
Утро выдалось пасмурным. В смысле настроения, а не погоды. Компания была в неполном сборе (учитывая ещё не пришедшего в себя гнома). Худук с красными глазами, чернее тучи - типичный образчик людского фольклора с участием нечисти. Эльф скоропостижно прервал свои амурные блуждания; на самом деле он бродил у ворот королевского дворца, в надежде увидеть отбытие амазонок и сорвать ещё одну мимолётную улыбку... Ну прямо заробевший мальчишка! Он не мог представить(!), как подкатить к этому неземному существу с невинной просьбой об общении и... хотя бы пару ударов сердца побыть в лучах света, запаха, речи... перезвонов колокольчика - в общем, это тоже не добавляло ему оптимизма. А Ройчи был как никогда собран, не шутил, не улыбался, что само по себе было нехорошим признаком - видимо, кольчужка его гуманности и человеколюбия, несмотря на профессию, выбравшую его, не до конца поборовшую его первичную пацифическую натуру, изрядно прохудилась, и срочно требовалось кого-нибудь пришибить, дабы вернуть доброе самочувствие, интерес к жизни, шуткам и любовь к ближнему. Похитители (совратители?) Рохли очень хорошо попадали под эту категорию. А учитывая, что долгожданное покидание Агробара в связи с этим откладывается на неопределённый срок... И вообще, как там себя Рохля чувствует?
Ностромо тоже не был в духе по многим причинам, перечислять которые не стоит в силу их серьёзности и явственности. Вместо того, чтобы забиться под одеяло, предварительно потребив пивка и приложив к голове нечто холодное, с него сдёрнули последнюю тряпичную защиту и пришпилили взглядами к стене. Честные, замутнённые головной болью и приступами стыда глаза гнома лишь мгновение бродили по лицам товарищей в поисках сочувствия. Последовавший допрос самочувствия не улучшил, лишь добавил тёмных красок в основном, конечно, во внушительный нос, красноречиво сигнализировавший окружающим о том, что хозяин очень раскаивается.
