Илья Одинец - Младший вовсе был дурак
Мы вышли из рощицы и направились к городу.
"Изнутри" столица мне не понравилась еще больше, чем когда я смотрел на нее издалека. Все здесь казалось искусственным, неестественным, как профессиональная улыбка кинозвезды. Мостовая подметена, фасады домов украшены цветами, по обочинам не было ни соринки, словно город готовился встретить президентский кортеж. Заборы и те были в порядке, я не нашел ни одной отсутствующей или криво прибитой доски, а единственное пугало, увиденное мною в одном из дворов, горделиво носило вполне приличную рубаху и новенькую соломенную шляпу.
Неизвестно почему, это нервировало, а Ленка то и дело улыбалась и показывала пальцем то в одну, то в другую сторону.
— В том домике, за которым начинается кладбище, мы провели первую ночь. Помню, жутко боялась, что в окошко заглянет призрак, потому что хозяйка рассказывала о бродячих душах двух ее погибших братьев. Вон там ко мне пристал верзила, пришлось ему хорошенько наподдать, чтобы помнил, как вести себя с дамами. А там таверна "Заверни на огонек". На местном наречии это звучит лучше — «Каэнторвен». Там я встретилась с Хомой. Он лично продал мне кое-какие вещички. Я-то, глупая, радовалась, что облапошила простака, а на деле, все так и задумывалось.
— Слушай, — я удивленно поднял брови. — Я как-то раньше не задумывался! А ведь и правда! Куда девается языковой барьер? Я побывал уже в пяти… нет, в шести мирах, считая Бюро, и везде отлично понимал, что мне говорят. Как это получается?
— Над этим работает целый Отдел коммуникаций. Буду курсовую писать, объясню, но процесс не так прост, как может показаться, это не "прошептал заклинания, и все друг друга поняли", там целая система.
— Но как получилось, что я понимал речь, если Бюро не планировало моего перемещения? У короля Радомира и мысли не возникло, что я не местный!
— Значит, тот, кто переправил тебя в мир Торна, хотел, чтобы тебя понимали.
— То есть, хотел, чтобы меня приняли за младшее высочество, королевича Ивана?
— Скорее всего, да.
Мы прошли по главной улице мимо большого базара. Женщины в длинных юбках и цветастых шалях продавали яблоки и домашнюю выпечку, угрюмые бородатые мужчины выставили на обозрение плетеные корзины, вяленое мясо и огромные, с подушку, черные головы подсолнечников, а ребятня сновала между рядами, пробуя кислую капусту, маринованные грибы и семечки.
На базарной площади выступали скоморохи. Человек на ходулях играл серебристыми кольцами, одноногий инвалид жонглировал зажженными факелами, красивая брюнетка в блестящей юбке и откровенном топе, приседая и улыбаясь, ходила между зрителями с шляпой, собирая пожертвования.
Мы протиснулись сквозь скопление людей, глазеющих на представление, и снова вышли на главную дорогу. Она вела ко рву, огороженному невысоким забором. У места, куда опускается подъемный мост, дежурили двое солдат в серо-зеленой форме. Фуражки сверкали пришпиленными к ним металлическими знаками отличия, изображающими не то горных козлов, не то баранов. На остриях алебард болтались черные ленты.
— В королевстве траур, — качнула головой Ленка. — Значит, король отдал концы.
"Очень приятно, — промелькнуло в голове. — Теперь его высочество принц Власилиан превратился в его величество и стал завидным женихом".
Мы подошли ближе, и стражники скрестили алебарды, преграждая нам путь. Хотя идти дальше некуда — мост был поднят.
— Я думал, тебя узнают, — шепнул я Лаврентьевой. — Все-таки ты их спасительница.
— Я тоже думала. Эй, доблестные стражи, проводите спасительницу королевства, посланницу совета Пяти мечей, к его величеству.
— Не положено, — буркнул правый.
— Никак не можем, — гаркнул левый.
— Ну что за балбесы. Вы что, не видите, кто перед вами? Не узнаете?
— Видим, — буркнул правый.
— Узнаем, — гаркнул левый. — Но проводить не можем. Его величество никого не принимает.
— У нас траур.
— Видим, что траур, — не сдавалась Ленка. — Но мне очень нужно поговорить с его величеством.
— Не положено.
— Никак не можем.
— Попугаи, — выругался я и поманил Ленку в сторону. — Слушай, может шарахнуть по ним огненным смерчем? Живо пропустят.
— Если и пропустят, то только в тюрьму. Нужно искать другой вход.
— А у тебя нет амулетика на этот случай? Приказного, вроде "подчиняйся и делай, что говорят" или "выполнять, твою мать!"
Ленка улыбнулась и качнула головой.
— Не хотела я пользоваться последним способом, но придется. Если не сработает, во дворец можно попасть другим путем. Ров окружает замок не со всех сторон. Позади есть небольшой перешеек, образованный канализационной шахтой.
— У них есть канализация?
— Скорее, огромная труба, по которой отходы кухни стекают в местное болотце. Запашок там еще тот, но… готовься. По трубе пройти нельзя, ее охраняют, а внутри проползти можно. Это запасный вход.
Девушка обернулась к стражникам и стала развязывать тесемки рубашки на груди.
— Ты что делаешь? — не понял я.
— Не мешай, — буркнул правый, буравя Лаврентьеву взглядом.
— Заткнись, — посоветовал левый и сглотнул.
— Пропустите нас к королю, — повторила просьбу девушка и обнажила левое плечо.
На нежной девичьей коже светилась корона и перекрещенные под ней держава и скипетр.
— Опустить мост! — крикнул правый.
— Проходите, — буркнул левый.
— Что это? — спросил я шепотом.
— Позже объясню. Не отставай.
Мы прошли по мосту к огромным дубовым воротам. Там Ленка повторила «стриптиз» и нас пропустили во внутренний двор дворца.
— Проходите, госпожа Избранная, — поклонился усатый страж, едва не уронив фуражку. — Лично провожу вас в покои его величества.
Лаврентьева снисходительно кивнула, и мы прошли мимо хозяйственных построек и небольшой церквушки к заднему входу, над которым развевались синие флаги с черными лентами.
— Простите, госпожа Избранная, — вновь поклонился усач, — парадный вход заперт по случаю траура.
Ленка вновь снисходительно кивнула, а я подумал, что все это мне не нравится. Хоть нам и не пришлось воспользоваться "запасным входом", предчувствия были нехорошими. Мне не понравился усатый стражник с подхалимскими манерами, не понравился аккуратно подметенный двор и задняя дверь, которая могла вести как во внутренние покои замка, так и в темницу.
Не знаю как короля, но местную тюрьму изнутри мы увидим. Зуб даю, как говорит Цимлянский.
Я хотел было сказать о своих опасениях Лаврентьевой, но стражник уже открывал перед нами дверь. К счастью, я оказался неправ. Нас провели узким коридором к парадному входу, откуда по широкой лестнице мы поднялись на второй этаж к королевским покоям.
