Филип Этанс - Уничтожение
— Наша слава идет впереди нас, — ответил Нимор.
— Чольссин давным-давно лежит в руинах, — заметил Громф.
— Но его ассасины живы, — бросил Дирр.
«То, что он наполовину дракон, — сказал Нозрор в мозгу у Громфа, — установлено точно, Архимаг. Он теневой полудроу-полудракон. Возможно, не в одном поколении. Новая разновидность».
— Мы расселились по всему Подземыо,— сказал Нимор, — город за городом. И ждали.
— И размножались, спариваясь с теневыми драконами? — добавил Громф.
Улыбка Нимора показала, насколько прав был Нозрор.
— Теперь конец, — произнес Дирр, и Громф не мог не признать, что прозвучало это достаточно категорично. — Конец всему.
— Еще нет, — ответил Громф и начал заклинание. Нимор забил кожистыми крыльями и взмыл во тьму.
Дирр последовал за ним, правда медленнее, защищая себя дополнительными заклинаниями.
Громф закончил и свел руки вместе. Между его ладонями возникла полоска тьмы и начала удлиняться, достигнув размеров длинного меча. Полоска была двухмерная — щель между Уровнями.
Поднявшись в воздух, Архимаг Мензоберранзана резко развел руки, и меч последовал за ним. Используя силу воли, Громф заставил меч лететь перед собой. Выбрать цель было несложно.
«Нимор должен умереть первым, — предложил Прат, хотя в том не было никакой нужды. — Его истинные способности нам неизвестны».
Громф метнул меч в полудракона. Нимор летел с невиданной Громфом доселе скоростью, но клинок оказался быстрее. Он ударил в ассасина, и Нимор содрогнулся от боли. Чем тоньше кромка, тем острее клинок. Созданный Громфом клинок на самом деле не имел толщины вовсе. Будучи абсолютно тонким, он был абсолютно острым. Что бы ни надел на себя Нимор, чтобы защититься от оружия, в данном случае оно было бесполезным.
По камням площади Базаар застучали кровавые капли, и Нимор взревел. От этого звука у Громфа чуть не полопались барабанные перепонки, но все же он, не колеблясь, собрался снова ударить ассасина черным мечом — но оружие исчезло.
Громф резко развернулся в воздухе и взглянул на личдроу. Дирр обеими руками сжимал посох. Громф предположил, что он воспользовался какой-то магией посоха, чтобы уничтожить его клинок.
«Печально, — прокомментировал Нозрор. — Это было впечатляющее заклинание. И эффективное».
Нимор летел теперь не так быстро и все еще истекал кровью. Громфу приходилось делить внимание между ассасином, личем и своим следующим заклинанием, поэтому он не видел, как Нимор исцелил себя, но полу-дракон сделал это — во всяком случае он остался жив.
Громф почти завершил следующее заклинание, когда Нимор обрушил на него тьму, — лишь так Архимаг мог описать то, что произошло. Ассасин набрал в грудь воздуху и выдохнул облако крутящейся тьмы в форме конуса. Громф попытался увернуться от него, но не смог. Вращающаяся пустота накрыла Архимага. Из него словно разом высосали все тепло. Он задрожал, дыхание застыло у него в горле. Заклинание его пропало, оборвавшись на полуслове, магическая энергия рассеялась.
Заклинания защиты, которыми Архимаг с помощью мастеров Магика окружил себя, ослабили силу действия леденящей тьмы. Если бы не это, от Громфа осталась бы одна мертвая ссохшаяся оболочка.
— Я был прав, — сказал Громф Нимору, стараясь не задыхаться. — Это был теневой дракон, не так ли?
— Не один теневой дракон, Архимаг, — отозвался Нимор, и Громфу показалось, что ассасин тоже старается не задохнуться, — и не один дроу.
Полудракон выхватил тонкую, как игла, шпагу, сверкнувшую голубовато-белым огнем в сумраке опустевшего Базаара.
«Осторожно, Архимаг», — предупредил Прат.
Громф поморщился от идиотизма своего неопытного племянника. Архимаг всегда был готов ко всему, хотя и оказался недостаточно проворен, чтобы уклониться от шпаги, ударившей его в грудь.
Нимор, паривший до этого в воздухе в нескольких шагах от Громфа, исчез и появился совсем рядом с ним и чуть выше — точно в мертвой зоне. Все это произошло в одно мгновение.
Ассасин снова исчез, и снова так же мгновенно.
Рана в груди Громфа горела, ее рваные края покрылись коркой. Он взглянул на нее. Края раны обледенели, и кровь, сочившаяся из нее на кожу, была холодной тоже.
Что-то ударило Громфа в спину, он замычал и сложился пополам, поскольку удар вышиб весь воздух из его легких. Прошла пара ужасных секунд, прежде чем он снова смог вдохнуть. Дирр ударил его чем-то — заклинанием или оружием — сзади.
«Заклинание не смогло пробить вашу защиту, Архимаг, — сообщил ему Нозрор. — Иначе вы были бы распылены».
— Мне повезло, — сквозь зубы проворчал Громф, потом произнес командное слово, вызывающее из посоха защитную сферу.
Вновь почувствовав себя в относительной безопасности, Громф развернулся в воздухе, пытаясь разглядеть хотя бы одного из своих врагов. Он увидел Нимо-ра, летящего к нему с этой своей замораживающей шпагой в руке. Позади ассасина и чуть в стороне личдроу водил по воздуху свободной рукой, и за его пальцами оставались полоски потрескивающего белого пламени.
Когда конус мерцающего белого огня сорвался с простертых рук личдроу, грозя Архимагу взрывом морозного воздуха и острых ледяных осколков, Громф извернулся на лету, и ослепительная боль обожгла его грудь и бок.
Архимаг сумел уклониться от заклинания, но при этом потерял из виду ассасина. Громф напрягся, ожидая очередного леденящего укола шпаги, но его не последовало.
«Ассасину тоже пришлось уворачиваться от конуса холода, Архимаг», — сказал Прат.
Громф воспользовался передышкой и вытащил из ножен в правом ботинке два тонких платиновых метательных ножа. Не успев еще даже разогнуться, он уже произнес слова заклинания, которое должно было придать оружию еще большую остроту. Еще оно должно было сделать их полет более дальним, а прицел более верным, и Громф был уверен, что они хотя бы частично пробьют магическую защиту намеченной им мишени.
Громф размахнулся и закончил заклинание. Пока он поворачивался, выискивая цель, боль исчезла. Кольцо продолжало действовать, исцеляя его почти с такой же скоростью, с какой ассасин и лич наносили ему раны.
За долю секунды перед тем, как Громф готов был метнуть свои магические ножи, рядом с ним снова возник Нимор. Шпага пронзительно свистнула, пронзая воздух, и прочертила ледяную белую линию но правому боку Громфа. Боль была невероятная, и пальцы Громфа задрожали вместе со всеми мышцами его тела. Он едва не выронил ножи, но все же удержал их.
«Он исчез», — сказал Прат.
Громф ожидал этого.
