Майкл Скотт - Алхимик
— Он не останется в Сан-Франциско, — продолжил Ди, — потому что там у нас слишком много агентов.
Морриган закрыла глаза, медленно повернулась и подняла руку.
— Они отправились на юг. Я могу разглядеть только следы серебряной ауры. Сколько в ней силы!
— Кто из старейшин с юга самый могущественный? — начал соображать Ди. — Кто мастерски освоил элементарную магию?
— Эндор из Оджаи, — немедленно ответила Бастет. — Грозная Эндорская ведьма.
— Владычица воздуха, — прибавила Морриган.
Бастет наклонилась и дыхнула на Ди чем-то совершенно отвратительным.
— Ты знаешь, куда ехать. Знаешь, что делать. Мы должны достать страницы Кодекса.
— А как насчет близнецов? — сквозь зубы процедил он, стараясь не дышать.
— Прихватишь и их, если удастся. А если нет, убей, чтобы Фламель не воспользовался их силой.
Морриган и Бастет дружно шагнули в тучу и исчезли. Унесся влажный серый вихрь, и доктор Джон Ди остался один на заброшенной дороге.
— И как же мне добраться до Оджаи? — крикнул он вслед.
Но ответа не получил.
Ди сунул руки в карманы пиджака, годного теперь только на выброс, и зашагал по узкой дорожке. Он терпеть не мог, когда они так поступали: отмахивались от него, как от малого ребенка.
Но все изменится.
Старейшинам нравится думать, будто доктором Ди можно крутить, как игрушкой. Он видел, как Бастет, не задумываясь, бросила Сенухета, который служил ей не меньше века. Он знал, что с ним они поступят так же, если представится шанс.
Но доктор Джон Ди готов был на все, лишь бы не дать им такого шанса.
Глава 33
Было уже далеко за полдень когда Джош свернул на длинную извилистую дорогу ведущую в маленький городок Оджаи. На его лицо легла печать усталости, что и неудивительно: ведь он проехал целых четыреста миль. Хотя компьютер подсчитал, что путь займет шесть с половиной часов, в действительности пришлось ехать почти девять. Вести огромный «хаммер» по шоссе оказалось на удивление легко: Джош просто включил автомат постоянной скорости[41] — и вперед. Конечно, это скучно, но на всех дорогах, кроме шоссе, управление «хаммером» превращалось в настоящий кошмар. Все-таки это вам не в гонки играть, машина слишком большая, и мальчик очень боялся кого-нибудь задавить. К тому же громадный черный «хаммер» привлекал много внимания. Джош никогда бы ни подумал, что тонированные стекла однажды придутся так кстати. Интересно, что бы сказали люди, если бы узнали, что за рулем сидит пятнадцатилетний мальчишка?
Дорога плавно повернула направо, и впереди показалась длинная и прямая главная улица Оджаи. Джош снизил скорость, проезжая мимо «Салона медиума» и Оджайского театра, а потом на Сигнал-стрит загорелся красный светофор. Мальчик остановился, навалился грудью на руль и выглянул в грязное, облепленное жуками ветровое стекло.
Первым его впечатлением было то, что Оджаи на удивление зеленый город. В Калифорнии стоял июнь, и в это время года листва уже желтела и сохла, а здесь повсюду зеленели деревья, резко выделяясь на фоне белых каменных зданий. Впереди справа над зданием почтамта выросла диковинная белая башня, устремляясь в чистое синее небо. А слева, подальше от дороги укрылись под белыми каменными арками лавочки и магазинчики.
Мельком глянув в зеркало заднего вида, Джош неожиданно заметил на себе взгляд Скетти.
— Я думал, вы спите, — негромко сказал он.
Софи, которая спустя несколько часов пути перебралась на пассажирское сиденье рядом с братом, спала, свернувшись клубочком, а Фламель блаженно посапывал под боком у Скетти.
— Я не нуждаюсь в сне, — просто ответила воительница.
На языке у Джоша вертелось много вопросов, но он задал только один:
— Вы знаете, куда мы едем?
Она наклонилась, положила руки на спинку его сиденья, а подбородок — на руки.
— Поезжай прямо мимо почтамта — это здание с башенкой, а потом поверни направо после Либби-парка на Фокс-стрит. Там где-нибудь припаркуйся. — Она кивнула влево, где под арками уютно устроились магазинчики. — А мы пойдем туда.
— Там живет ваша бабушка?
— Да, — хмыкнула Скетти.
— И она правда ведьма?
— Не просто ведьма. Она самая первая ведьма.
— Как ты? — спросила Софи.
Она стояла на тротуаре и потягивалась, приподнявшись на цыпочки и выгнув спину. В шее у нее что-то хрустнуло.
— Вот здорово… — блаженно пробормотала девочка, закрыла глаза и подняла лицо к солнцу, которое до сих пор висело высоко в безоблачном голубом небе.
— Это я у тебя должен спросить, как ты, — ответил Джош, вылезая из машины.
Он тоже зевнул и потянулся, разминая шею.
— Больше я за руль не сяду. — Дальше он заговорил почти шепотом: — Рад, что у тебя все хорошо… Ведь у тебя все хорошо?
Софи похлопала его по плечу.
— Да вроде.
Фламель выбрался из машины и захлопнул дверь. Скетти спряталась от солнца в тени какого-то деревца. Она достала откуда-то из глубин кармана маленькие солнечные очки с зеркальными стеклами и нацепила на нос. Алхимик пристроился рядышком, и Джош включил сигнализацию. Машина пискнула и подмигнула фарами.
— Надо поговорить, — произнес Фламель вполголоса, хотя вокруг никого не было.
Он взъерошил коротко стриженные волосы, и между пальцами осталось несколько волосков. Фламель озадаченно уставился на них, а потом отряхнул руки. На его лице отпечатался еще один год жизни, и морщины в уголках глаз и рта стали чуть глубже.
— С человеком, к которому мы идем, может быть… — Он помолчал и закончил: — Нелегко.
— Кому ты это говоришь! — проворчала Скетти.
— Что значит «нелегко»? — насторожился Джош.
После всего пережитого «нелегко» могло значить все, что угодно.
— Она своенравная, капризная, сварливая… И это еще когда у нее хорошее настроение, — сказала Скетти.
— А когда плохое?
— В одном городе с ней лучше не находиться!
Джош ничего не мог понять.
— Тогда зачем мы едем к этой женщине?
— Потому что так велела Перенель, — терпеливо ответил алхимик, — и потому что эта женщина — владычица воздуха и может обучить Софи основам воздушной магии. Потому что она может дать Софи совет о том, как себя защитить.
— От чего? — испуганно спросил Джош.
— От себя, — будничным голосом сказал Фламель и зашагал обратно к Оджаи-авеню.
Скетти вышла из тени и догнала его.
— Жаль, что я не взяла солнцезащитный крем. Быстро обгораю на солнце, — проворчала она на ходу. — Утром вы ужаснетесь, когда увидите меня в веснушках!
