Олаф Бьорн Локнит - Песчаные небеса
– Я все расскажу тебе, только дай мне воды и помоги перевязать рану, – он протянул руку к бедру, и Валона, тихо вскрикнув, увидела глубокую рваную рану, нанесенную зубами огромной собаки, с которыми нобили охотились на крупную дичь. Девушка подхватила глиняный кувшин (в пещере у нее было немного кухонной утвари) и побежала к роднику, пробивавшемуся из скалы неподалеку.
Когда незнакомец был напоен, и рана его была смазана целебным бальзамом, а Валона, устроившись возле костерка, на котором побулькивал в горшочке травяной отвар, молча ждала, низкорослый человек заговорил:
– Ты спрашивала, кто я? Ты не испугаешься, если я скажу правду?
– Нет, – кротко ответила Валона, глядя в костер.
– Я – гном. И гнались за мной ради потехи… – голос незнакомца дрогнул, Валона подняла глаза и, встретив взгляд голубых глаз гнома, быстро опустила ресницы.
– Как зовут тебя, спасительница? – с улыбкой спросил он, видя ее непонятное смущение.
– Валона. А твое имя?
– Меня прозывают Гроином, сыном Фарина.
Отвар был готов, Валона сняла горшочек с огня и, налив в кружку, подошла к гному. Он принял из ее рук целебное варево и, понюхав его, удивленно посмотрел на девушку.
– Что-то не так? – испуганно прошептала она.
– Ты откуда знаешь тайные рецепты нашего племени? – в притворном гневе сдвинув брови, строго спросил Гроин.
– От матери… – чуть слышно проговорила девушка.
Гроин неожиданно рассмеялся и, выпив до дна, откинулся на ложе.
– Ну, рассказывай, кто была твоя мать? Да не бойся ты, глупенькая!
Валона тоже робко засмеялась и ее страх перед чужаком из племени, о котором она слышала мало чего хорошего, рассеялся, как дым. Она принялась рассказывать про себя, доверяя свою трудную, печальную жизнь внимательному слушателю, который не пытался перебить ее или посмеяться, как делали это те немногие, кого она хотела считать своими друзьями. Опомнилась она, когда начало темнеть.
– Мне пора, – со вздохом сказала Валона. – Завтра я приду к тебе и принесу еды. Только… – она замялась, но, собравшись с духом, проговорила: – только не уходи никуда, пожалуйста. Охотники могут вернуться да и…
– Тебе понравилось со мной беседовать, – улыбнувшись, договорил за нее гном.
Девушка ничего не ответила и скрылась в сгущающихся сумерках.
В последующие дни Валона, невзирая на большое расстояние от деревни до пещеры, где укрылся Гроин, носила ему пищу и целебные снадобья. По счастью, ее умения хватило на то, чтобы рана не загноилась, да и сам гном, обнаружив в девушке послушную и смышленую ученицу, рассказал ей про некоторые лечебные травы, о которых мог знать только гном, и научил некоторым простым заклинаниям – останавливать кровь, заговаривать гнойники, снимать горячку. Гроин быстро выздоравливал, намного быстрее, чем любой человек, ибо известно, что подгорное племя славится своей крепостью и завидным здоровьем. Когда Гроин снова смог ходить, они вместе бродили в окрестностях пещеры, и Валона зачарованно слушала его рассказы о жизни под землей, о непередаваемой красоте драгоценных камней, о гордом перезвоне молотов в тайных подгорных кузнях, о том, как льется золотой расплав в витые формы… Каждый вечер он провожал девушку до границы леса и долго смотрел ей вслед, а она не в силах была оглянуться.
И, наконец, настал тот день, когда Гроин, взяв девушку за руки, осторожно попросил ее остаться, и она не смогла отказать ему… – Мораддин замолчал, глядя перед собой. Конан не стал торопить его и ждал, когда он продолжит свою историю, которая, не смотря на всю ее трогательность и необычность, начинала слегка надоедать ему, причем не столько сюжет, сколько манера изложения, не подходящая для безжалостного воина, каким видел его совсем недавно. Осушив залпом бокал вина, Мораддин снова заговорил:
– Наступила осень, лес точно занялся пожаром, и как-то, пасмурным дождливым днем, Гроин сказал Валоне, что собирается покинуть свое убежище. Тоска по пещерам предков стала невыносима, и он должен вернуться к своим. Девушка горько заплакала, ибо трепетно полюбила на удивление красивого для своего рода гнома…
Он ушел в родные горы и не вернулся… А через девять месяцев на свет появился мальчик. Валоне пришлось бежать в Туран, потому, что соплеменники неведомо как узнав о том, кто являлся отцом ребенка сожгли ее хижину и пригрозили смертью, ей и сыну. Уже в Туране Валона дала ребенку имя. Так родился Мораддин сын Гроина сына Фарина…
На прощание Гроин подарил Валоне несколько крупных алмазов дивной гномской огранки и женщина с маленьким ребенком на руках не бедствовала, поселившись на окраине Аграпура.
– Здорово! – покачал головой Конан, – Красиво поешь! А потом что было? Никогда бы не подумал, что Илдиз поставит начальником своей тайной гвардии… э-э… низкорожденного, да еще и полугнома.
Мораддин вздохнул и довольно коротко рассказал киммерийцу о своей судьбе после переезда его матери в Туран. Еще будучи ребенком Мораддин подружился со стариком кхитайцем, жившим по соседству. Старик был очень одинок. В чужой стране у него не было ни близких ни друзей и в жизни была лишь одна радость – посещения маленького Мораддина. Как оказалось, старика изгнали из его далекой страны за нечаянное убийство высокородного вельможи. Старец рассказывал Мораддину что на родине он был великим мастером боевого искусства джунг-фу и вовсе не хотел смерти владетельного князя из Камбуджи – все вышло случайно… А потом старик принялся обучать Мораддина всему, что знал и умел сам. В семнадцать лет воспитанник кхитайца записался в туранскую армию, где случайно, на одном из смотров, обратил на себя внимание тогдашнего начальника тайной гвардии царя. Видя невероятную ловкость и редкостное умение молодого и низкорослого воина обращаться с любым оружием капитан хэрда вначале просто перевел Мораддина в дворцовые стражи, а через год взял в свой отряд. Там то Мораддин научился всему остальному, и благодаря своим врожденным способностям за пятнадцать лет дослужился до чина капитана. О своем происхождении он никогда никому, понятно, не рассказывал.
Неожиданно рассказ Мораддина прервало появление двух красавиц – служанок с подносами, заставленными всевозможной снедью. Хорошо заученной походкой они прошествовали на середину комнаты и расставили прямо на ковре блюдо с рисом, тарелку с жареной бараниной, множество соусов, салатов, зелени, пряностей и прочих закусок, кувшины с вином и корзину с фруктами. Помедлив немного и убедившись, что дальнейших приказаний не будет, они со слегка разочарованным видом удалились.
Некоторое время Конан и Мораддин, усевшись на ковер, молча поглощали замечательно приготовленные бараньи ребрышки, обильно поливая их соусом. Летучая мышь высунулась из под плаща и уселась, скромно сложив крылышки, в ожидании подачки. Мораддин время от времени подавал ей кусочки мяса, и она аккуратно схватывала их крошечной пастью с мелкими зубками.
