Татьяна Богатырева - Гильдия темных ткачей
«Засиделась дома, моя хорошая. Хочешь, завтра вместе пойдем к графине?»
Черная Шера нетерпеливо дзинькнула, словно фыркнула: «ничего вы, родители, не понимаете!»
Клайвер с тщательно спрятанным сожалением вложил Шеру в руки юноши. Неужели придется расстаться? Но не держать же её при себе до возвращения Драконов! Да и ни к чему скрипачу такая гитара.
— Её зовут Черная Шера. — Он вздохнул, когда эбеновый бок оторвался от ладони. — Ну?
Юноша светло улыбнулся, коснулся струн. Шера запела, замурлыкала: ми, до, ля, ре… Бархатный голос отдался в теле дрожью удовольствия, Клайвер даже прикрыл глаза, но звук оборвался.
— В чем дело? Вам не по вкусу Черная Шера?
— Она прекрасна, — в синих глазах менестреля сиял восторг, руки прижимали гитару, словно возлюбленную.
— Так в чем…
Маэстро осекся, оглядел покупателя: тонкий, чуть нескладный, лет шестнадцати. Полотняные рубаха и кафтан без рукавов, как носят все небогатые горожане. Светлые волосы — северная кровь, узкие сильные кисти, чуткие пальцы. Разумеется, Шера ему не по карману. Правду сказать, она по карману разве что королю, да и то, всегда найдется причина её не продать.
Клайвер махнул рукой, готовый назвать цену в пять… нет, три империала: в тридцать раз меньше, чем сам же написал на медной табличке, сиротливо поблескивающей на мшистом бархате витрины. У мальчишки наверняка нет больше, а Шера выбрала его.
— Вы не берете меня в ученики? — огорченный баритон ударил Клайвера словно булыжником по голове.
— Как тебя зовут?
— Хилл бие Кройце, маэстро. — Юноша слегка поклонился.
«Разрази меня гром!»
— Значит, тебя прислал…
— Бие Махшур, маэстро.
Несколько мгновений Клайвер рассматривал диковину: прирожденный музыкант, которого занесло в Хиссову Гильдию. Невероятно! Вот вам и дубина стоеросовая.
— Что ж, я и не хотел с ней расставаться, — пробурчал Клайвер, забирая Шеру.
Пока он укладывал гитару на место — она рассерженно звенела и норовила стукнуть родителя — юноша переминался с ноги на ногу. Молча.
— Сатифа! — крикнул маэстро, закрыв шкаф.
— Да, шер Вольян? — Экономка тут же показалась из-за двери: подслушивала, как всегда.
— Приготовь дальнюю спальню, а к обеду подай на двоих.
— Дальнюю?.. — переспросила Сатифа, от неожиданности выронив полотенце.
— Я ж обещал? А ты не поверила!
Экономка просияла улыбкой в сторону замершего мальчишки, кивнула, и, забыв о своих шести десятках, быстро пошла по лестнице наверх: пока шер Вольян не передумал. А Клайвер обернулся к ученику.
— Значит так. Мне все равно, кто ты, и все равно, каким ветром тебя занесло к Махшуру. Пока ты здесь, ты — музыкант. Ясно?
— Да, учитель, — Хилл бие Кройце почтительно поклонился, не скрывая радостной, детской улыбки и искоса поглядывая на Шеру.
— Даже не думай, не продам, — усмехнулся Клайвер. — Ты ж толком и не играл?
— Нет, учитель.
— Так я и знал. Подсунули шис знает кого, а мне учить, — проворчал он, возвращаясь за прилавок, к надкусанной булочке. — Иди, возьми у Сатифы метлу, да подмети перед лавкой.
— Да, учитель.
Мальчишка еще раз поклонился и вприпрыжку помчался в дом.
— Да, учитель, — передразнил его маэстро и засмеялся: а чай-то снова остыл!
Хилл бие Кройце, Лягушонок— Отличная учеба. На свежем воздухе, с метлой. Ты нашел свое призвание!
Голос брата отвлек Хилла от грез о прекрасной Шере, такой близкой и такой недоступной. Он обернулся и оперся на метлу, как заправский дворник.
— Ну?
— Что ну? Не знаю я ничего. — Достав из кармана две мушмулы, Орис принялся их подкидывать. — Маши своей метлой, менестрель. Какого шиса Наставник отправил тебя сюда именно сейчас!
Хилл только пожал плечами и снова взялся за подметание и без того идеально чистой брусчатки. Орис поймал плоды, и, задумчиво глядя на ярко желтую кожицу, сказал куда-то в сторону фонтана:
— Угорь учит Волчка работать в паре.
Ответом ему послужило шварканье метлы.
— А вчера вечером Еж ругался с Мастером и грозился Кирлахом, — продолжил он все тому же фонтану.
Хилл не отреагировал. Орис вздохнул, одну мушмулу отправил в рот, второй кинул в брата. Тот поймал, не прекращая мести, и все так же молча съел. Орис еще несколько мгновений подождал, хмыкнул и отнял у Хилла метлу.
— Да что с тобой? Никак, влюбился! Да не просто так, а в сиятельную шеру!
Хилл вздрогнул, порозовел и, наконец, поднял странно блестящие глаза на брата.
— О… — протянул Орис. — Признавайся, кто? У старика скрипача нашлась дочка?
— Черная Шера, — смущенно усмехнулся Хилл. — Ага, я влюбился без памяти. У тебя есть сто империалов?
Орис присвистнул.
— Ты положил глаз на любовницу короля? Или решил выкупить бордель Лотти?
— Маэстро просит за неё сто золотых. Взгляни, какая красавица, — он кивнул на витрину.
Орис оглядел разложенные на бархате скрипки и гитары, перевел недоуменный взгляд на Хилла.
— Не туда смотришь. Вон она, внутри, у левой стены.
— Нет там никого.
— Есть. Черная Шера. Ты бы слышал, как она поет! А какая отзывчивая и нежная…
Орис укоризненно покачал головой.
— У тебя лихорадка и тяжелый бред.
— Это у тебя бред, а у меня судьба! Мне надо сто золотых. Вон смотри, написано: сто империалов!
Наконец Орис разглядел медную пластинку рядом с черной гитарой. И правда, там красовалась цифра сто.
— С ума сойти, — рассмеялся он. — Гитара! Ну, брат… зачем тебе столько золота? Забирай так.
— Красть у учителя некрасиво. Мастер не одобрит.
Несколько мгновений Орис непонимающе смотрел на него, а Хилл старательно держал туповато-серьезное лицо. Но не удержал.
— Попался! Ты по… — он не смог договорить от смеха, на глазах выступили слезы.
— Ах ты, троллья отрыжка! — теперь уже схватился за живот Орис.
Выглянувший из лавки Клайвер застал их хохочущими над валяющейся посреди дороги метлой.
— И чем это вы занимаетесь, достопочтенный Кройце?
Оба брата обернулись одновременно, с одинаково смущенными лицами.
— Подметаем, учитель, — отозвался Хилл.
Метла будто сама собой оказалась у него в руках.
— Может, представишь своего друга?
— Орис бие Кройце, учитель. Мой старший брат.
Клайвер скептически оглядел их: ничего общего, кроме честных-честных глаз, черных и синих.
— Ну, раз брат… извольте отобедать с нами, достопочтенный Кройце.
За обедом Орис с удивлением наблюдал за сияющей экономкой маэстро, обхаживающей Хилла, словно любимого внука, и сияющим маэстро — он увлеченно травил байки о музыкантском житье-бытье. Братик же со знанием дела поддакивал да нахваливал Сатифину стряпню. Если бы Орис не знал точно, что Хилл познакомился с Клайвером всего час назад, ни за что не поверил. Все это выглядело, как настоящий семейный обед: любимый племянник в гостях у дядюшки.
