Лев Жаков - Бешенство небес
Все это было ужасно. Гельта присела, закрыв глаза, под стеной. Ей стало дурно, в голове зазвенело.
Много позже она тихо вскрикнула, когда-то кто-то взял ее за плечи. Сильные руки приподняли ее. Открыв глаза, девушка увидела забрызганного кровью высокого темного акробата. Лицо его казалось безумным. Гельта закусила губу, чтобы не завизжать. Оли Вырежглаз поволок ее вниз.
– Давай, давай, принчешка! – приговаривал он на ходу, стаскивая Гельту по лестнице и ведя через темное помещение, полное мертвых тел.
После этого все происходило стремительно. Ее усадили в ту же карету – Гельта старалась не глядеть по сторонам, но осознала, что эрзов осталось всего трое, – и долго везли, причем карета то и дело кренилась из стороны в сторону: они петляли по узким улицам. Внутри сидел убийца, имени которого она не знала. Экипаж встал, дверца распахнулась, внутрь сунулся Заран Песок – лоб украшала свежая рана, – но его тут же оттолкнул Вырежглаз.
– Быштро! – выдохнул он и схватил Гельту. Держа ее на руках, командир убийц побежал. Девушка лишь успела разобрать, что они находятся не в порту, вокруг деревья и кусты. Плеск, что-то закачалось... Оли бросил ее на узкое дно лодки из краснодрева. Песок и третий эрз сели на весла, лодка понеслась вперед.
Светало. Лежа у ног Оли Вырежглаза, который недобро косился на нее сверху, Гельта разглядела высокий борт корабля и узнала «Желтую смерть», быстроходный коршень своего приемного брата.
Глава 6
Светило только разгорелось в небе, дул холодный ветер.
– Вот за что не люблю Таиты, так за это постоянное волнение, – объявил Смолик. – Здесь облака злые, будто на людей сердятся все время. Во, видите? – Он махнул рукой. – Так и плещут, так и плещут...
Стоящие рядом Гана и Траки Нес поглядели за борт. Мелкие волны бежали сплошной чередой. Ветер трепал их верхушки, отрывал клочья – те неслись по воздуху, срастаясь и образовывая пелену, прозрачно-белую дымку. Эфиропланы плыли сквозь нее, а пух, собираясь на бортах в сгустки, напоминающие сухую пену, медленно сползал вниз, слипаясь вновь, комками ваты падал обратно в океан.
Смолик поднял трубу, пытаясь сквозь туман разглядеть находящееся впереди.
– А! – воскликнул он. – Я не потерял капитанскую выучку, пока торчал на суше. Подплываем к Салиону с юго-западной стороны, как раз где бухта.
Он протянул трубу Траки Несу, который, посмотрев, отдал ее Гане.
– Бывал здесь, мой пират? – спросил Смолик, и Тулага кивнул.
Салион был одним из самых зеленых островов Таит. Ближе к бухте между деревьями виднелись крыши обветшалых домов, дальше стояли постройки побогаче.
– Никогда раньше не посещал пиратские острова, – произнес Траки Нес.
Тео возразил:
– А это не типичный остров. Через Салион награбленное и украденное перепродают торговцам, и еще здесь представитель тхайского правителя живет, которому преторианцы платят дань, чтобы флот Тхая их не трогал. Поэтому здесь тише, чем на других островах. Все равно опасно, конечно, но если не знать, то и не разберешь, что за жители обитают. Видели: обычные дома, обычный порт, только бедноватый...
Со стороны кормы показались Арлея и Эрланга – некоторое время назад хозяйка торгового дома с телохранителем перебрались на клиргон.
– Достопочтимая! – закричал Тео. – Мы приближаемся к Салиону. Бывали здесь? Прекрасное место! Сплошь бандиты, пираты и насильники. Надо быть настороже. О, малыш! – с этими словами Смолик, питавший к Эрланге добрые чувства, изо всех сил хлопнул его по плечу. Телохранитель даже не покачнулся. – Береги, береги нашу замечательную хозяйку, она всем нам крайне дорога!
Эрланга широко улыбнулся и подбоченился, положив руки на торчащие из-за ремня пистолеты. Он был горд своей новой службой и тем, что Смолик лично выдал ему из оружейной кладовой дорогое качественное оружие.
– Господин Нес, как там бронг? – рассеянно спросила Арлея.
– Здоров и бодр, – отрапортовал бултагарец. – Более того, мы с этими господами вполне изучили принципы, на которых зиждется управление, и в случае чего сможем воспользоваться Джонатаном в качестве летающего средства передвижения.
– А Фавн Сив? – продолжала расспрашивать она, в подзорную трубу внимательно оглядывая порт. – С ним больше не пытались... беседовать? Вы говорили, он должен многое знать.
– Ну, кое-что знаем и мы, – вмешался Смолик. – Молчун впал в этакий полуобморок сразу после того, как вывел на бумаге эти свои закорючки. Юнге удается кормить его, ложечкой вливая суп в рот, – но это все. Он лежит с закрытыми глазами и улыбается, будто насосался сока пьяной пальмы. Зато мы...
– А почему там все разрушено? – перебила Арлея, не отрываясь от подзорной трубы.
– Разрушено? – удивился Тео.
– Ну, не все, но...
– Волна в этих местах была сильнее, – пояснил Гана.
Смолик закивал так, что пальма на голове закачалась вверх-вниз.
– В твоих словах я ощущаю биение истины, пират! Должно быть, все окрестные земли подверглись этакому облачному удару. – Обернувшись, Смолик кинул взгляд на плывущий сзади драйер капитана Аблера и добавил: – У Салиона очень удачная бухта: внизу не пучина, но камень, потому что это нечто вроде выемки на вершине острова. Глубина там небольшая, корабли с приличной осадкой, как у нашего «Быстрого», туда не заплывут. Очень удобно для тех, кто хочет оградить себя от нападения крупных военных эфиропланов. Хотя из пушек они все равно могут... Ты все смотришь и смотришь, хозяйка, не слушаешь меня. Что, скажи на милость, ты углядела там?
– Айклит, – сказала Арлея. – На южной стороне бухты стоит какой-то айклит. В стороне от других кораблей. Далеко в стороне...
После этих слов на несколько мгновений воцарилась тишина, а затем Смолик быстро произнес:
– Это может быть он, а может быть не он. Так, надо дать сигнал на «Быстрый». Станем на краю бухты, дальше со мной поплывут... – Он прищурился. – Несколько моряков капитана Гера. Ты, здоровяк. И ты, пират.
– Я тоже поплыву, – сказала Арлея.
Тео взглянул на нее. Эта женщина одновременно и смешила и почти восхищала его. Хотя иронии было все же больше, одно капитан де Смол давно уяснил: с Арлеей Длог не соскучишься. Так уж случилось, что в своей жизни Тео знал женщин в основном другого типа – веселых портовых девиц, трактирных служанок, жен и дочерей торговцев или любовниц сколотивших состояние преуспевающих пиратов... все это были женщины, так или иначе подчинявшиеся мужчинам, признающие их превосходство, их главенство в этом мире. Но Арлея была не такой. Она сама решала, как ей поступать, она проявляла самоуверенность, обычно не свойственную ее полу. И пусть она казалась Смолику наивной и зачастую принимала поспешные решения, Арлея нравилась ему. Лишь цинизм и богатый опыт в любовных делах мешали Теодору де Смолу влюбиться в хозяйку. Собственно, он вообще никогда ни в кого не влюблялся.
