Катарина Керр - Чары дракона
Этим вечером он думал о видении, сидя в удобном кресле. В конце концов он пришёл к выводу, что кто-то разбудил силы Владык Стихий и направил их против него. Логично предположить, что это сделал Невин. Что касается образа Родри, то казалось очевидным, что Невин должен бы близко подойти к его спасению – или опять же это было бы очевидно, если бы только символическая статуя Невина изменилась или подала какой-то признак жизни. Но поскольку она не изменилась, Старец мог только предполагать, что какой-то другой мастер двеомера разбудил Владык. Возможно, этот мастер двеомера является одним из его многих соперников на пост главы гильдии. Не исключено, что это – тот же самый, который послал волка за Барумой. Старец знал собственную силу и знал свою магию: когда Невин прибудет, статуя покажет его прибытие точно так же, как тёмные тучи показывают приближение дождя. Старец в этом не сомневался. Он попросту отказывался верить, что может быть по-другому. И, конечно, если бы речь шла только об одном этом факте, он был бы абсолютно прав.
Позднее он поймёт, как дорого стоили ему заблуждения, – поймёт, когда, к несчастью, не останется времени для исправления ошибки. Однако на тот момент он вложил всю свою энергию в разработку сложного метода дальновидения, пытаясь выявить своего врага в гильдии.
Покинув Албару, Великий Криселло и двое его слуг-варваров отправились на север к горам. Дорога шла вдоль широкого, почти сухого русла реки. Ширина его составляла примерно двадцать футов, глубина – двенадцать, в середине протекала тоненькая струйка противной на вкус воды. Однако на второй день, когда они проснулись, друзья обнаружили, что по руслу течёт чистая вода. Она несётся широким потоком, а небо приобрело зловещий серый цвет. Когда они тронулись в путь, вершины гор исчезли в густых серых зимних облаках.
Дождь шёл весь день – это был мелкий нудный дождик. Через приблизительно равные промежутки времени путники стряхивали воду со своих промасленных шерстяных плащей. Река возле дороги все поднималась и поднималась, пока не заполнила русло. К полудню она уже пенилась, стремительно несясь с дальних гор. Во второй половине дня Джилл увидела, как мимо пролетает целое бревно – ей показалось, что это часть деревянного забора. Когда она сказала об этом Саламандру, тот стал серьёзным.
– Думаю, сегодня ночью нам следует разбить лагерь подальше от дороги. Зимние наводнения бывают очень сильными, моя дикая голубка, и у меня нет желания просыпаться, плавая.
– Если вообще проснёшься вовремя, – вставил Родри. – Я много слышал об этих жутких наводнениях, и, скажу вам честно, у меня совсем нет желания путешествовать в потоке воды.
– Как и у меня, дорогой брат, но, к сожалению, у нас нет выбора. Наше единственное утешение: мы на пару недель одни на дорогах – пока состояние дел в здешней природе не достигнет равновесия. – Саламандр, казалось, пребывал в унынии. – До тех пор нам придётся ехать мокрыми, грязными, замёрзшими и в целом такими несчастными, насколько может быть несчастным человек, если он только не валяется больным. Но ничего не поделаешь, придётся мириться с этим.
– Предполагаю, мы можем переждать несколько дней в городе, – сказала Джилл.
– Между этим местом и центральным плато больше нет городов, по крайней мере достаточно больших, чтобы в них имелась гостиница. Кроме того, мы должны продолжать движение. Что-то не так, я чувствую это.
– А как ты знаешь, что мы не едем прямо в пасть очередной беде?
– Моя хорошенькая куропатка, ты в самом деле подняла серьёзный вопрос. Нам лучше сегодня ночью, когда мы встанем лагерем, установить дежурство. Хотя, несомненно, при этой проклятой погоде мы особо не сможем поспать.
К вечеру моросящий дождь усилился, поднялся густой и очень мокрый туман. Казалось, тучи висят на расстоянии вытянутой руки над дорогой. Путники оставили побуревшую реку позади, и повели лошадей вверх на гору, на поросший травой склон, холодный и открытый всем ветрам.
– Это место не подойдёт, – застонал Саламандр. – Мы все можем умереть от воспаления лёгких и тем самым избавим наших врагов от задачи ловить нас.
– Ну, здесь найдутся валуны и кусты, – показала пальцем Джилл. – Мы можем привязать к ним лошадей, а затем попытаемся отыскать сухие места среди скал.
– Попытаемся. Мне нравится твой выбор слов.
Хотя Джилл и была закалённым на дорогах серебряным кинжалом, в эту ночь она чувствовала себя так же неуютно, как Саламандр. Вокруг повсюду просматривались огромные бледные куски песчаника, из склона торчали валуны. Больше всего их оказалось на небольшой естественной террасе примерно в тридцати футах ниже вершины. Вместе с колючими кустарниками и высокими сорняками, которые росли между ними, эти валуны действительно предоставляли путнику укрытие от ветра, но ровные места вокруг них были узкими, а земля такой мокрой, что влага просачивалась сквозь одеяла. В конце концов, путники все же решили, что единственный способ заснуть – это сесть и обернуться одеялами, как плащом. Хотя Джилл хотела тоже нести вахту, Родри заметил, что они с Саламандром способны видеть в темноте, а она в эту беззвёздную ночь будет слепа, как крот.
– Отдыхай, сколько сможешь, любимая, – сказал он. – Я разбужу тебя перед рассветом. Мы выедем рано. Согреемся в дороге.
После того, как полностью стемнело, Джилл поняла: ей нести вахту бесполезно. В клубах тумана и дождя она едва различала горизонт и тем более ничего не могла разглядеть на пересечённой местности. Возможно, если повезёт, она заметит движущихся прямо перед ней крупных животных или человека, если те окажутся светлого цвета и к тому же начнут шуметь. Джилл завернулась в два одеяла и плащ, а меч в ножнах положила совсем рядом. Она пристроилась под небольшим навесом из растительности между двух валунов и задумалась, удастся ли ей вообще заснуть. В нескольких футах от себя она видела, как Родри пытается найти сухое местечко, но его фигура представляла собой смутный серый образ, двигающийся на чёрном фоне.
– Саламандр дежурит? – спросила Джилл.
– Да. Рядом с гребнем, наверху, чтобы также следить и за лошадьми.
Судя по звукам, Родри разгребал небольшие камушки и ветки. Наконец он устроился, прислонился спиной к скале и сидел так тихо, что Джилл едва могла различить, где он. Скрытая в одеялах, она, наконец, начала согреваться и, невзирая на то, что ноги у неё затекли, склонила голову, чтобы заснуть. Один раз она наполовину проснулась, когда Родри осторожно стал пробираться вверх по горе, чтобы занять пост. В отдалении Джилл слышала звуки, которые, вероятно, были шёпотом Саламандра, разговаривающего с Родри. Она также поняла, что дождь стал слабее. Джилл немного изменила положение, устраиваясь поудобнее, и снова заснула.
