Юрий Иванович - Дочь – повелительница Зари
Оба откровенно ухаживали за молодой дочерью командира отряда. Их не смущали ни ее простота в одежде, ни растрепанные волосы, ни беззубая улыбка, ни легкая шепелявость. Как и возраст: всего семнадцать лет. Но это для отца она оставалась еще ребенком. А здесь женщинам полагалось выходить замуж в период от пятнадцати до восемнадцати лет. Парни не замечали хмурых взглядов Загребного. Они просто наперебой пытались девушке понравиться. Хотя им и самим не было еще восемнадцати.
Теодоро декламировал мелодичные стихи и пел старинные песни. Ярке был прекрасным рассказчиком древних воинских баллад и слаженно орал с друзьями-баронетами походные песни. Умением танцевать хвастались оба.
Молодой граф вытворял чудеса джигитовки на скачущем во всю прыть коне и показывал невероятное умение в метании копья. А племянник Торрекса мог нарисовать прутиком на земле такую замечательную картину, что взглянуть на нее спешили все наемники отряда. Умением сражаться на мечах оба юных воина собирали возле себя орущий круг болельщиков.
Ярке очень впечатляюще расписывал красоты собственного графства, которое располагалось в благодатной долине среди сказочных гор. Теодоро умел интересно поведать о морских штормах, штиле, беге волн под солнечными лучами и просто о бескрайних голубых просторах океана. И оба парня могли долго перечислять изысканные блюда, которые им довелось попробовать.
Загребной, как-то раз услышав это, удивился и подошел к Торрексу:
– Странно! Ладно там Ярке. Он все-таки граф, воспитан в роскоши, вырос среди балов и пиров. Может быть… Но ваш-то племянник откуда знает о таких изысканных блюдах?
Салламбаюрский майор тяжело вздохнул, покосился на пристроившуюся к ним Нимим и ответил вопросом на вопрос:
– Вы помните того повара из трактира, которому даровали все огромное хозяйство?
– Такого специалиста не скоро забудешь.
– Вот и с Теодоро точно такой же случай. Его отец мало того что постарался дать сыну наилучшее светское и военное образование, так еще и сам умеет так готовить, что о некоторых его блюдах ходят легенды. Он прирожденный кулинар. Так что мой племянник пошел в отца.
Когда начальник охраны удалился, Семен спросил у Нимим:
– Он не врал?
– Ни одним словом.
– Хм! А мне почему-то кажется, что он нас обманул.
Нимим взяла его за руку и заставила посмотреть ей в глаза:
– Чего ты так волнуешься?
В этот момент мимо них пронеслась смеющаяся Виктория со своей кавалькадой. Загребной хмыкнул и кивнул вслед веселой компании:
– Вот из-за этого и волнуюсь. Не доросла она еще до таких увлечений.
– Во-первых, – стала рассуждать Бенида, – твоя дочь еще никем конкретно не увлеклась. А во-вторых, пусть девочка хоть немного развеется и начнет присматриваться к окружающим ее мужчинам.
– Разве это мужчины?! – в сердцах воскликнул Семен.
– О-о! А кого же ты хотел себе в зятья? – хохотнула Нимим. – Рубак своего возраста или вообще ветеранов, убеленных сединами?
– Ну, я такого не говорил…
– Только этого не хватало! И что бы ты там ни думал, возраст у парней самый подходящий. Да и характер чувствуется стальной. Именно из таких впоследствии получаются настоящие мужчины. Ну и в-третьих: не ты ли мечтаешь устроить дочь в спокойном и уютном месте? А что ей для этого в первую очередь понадобится? Только одно: выгодное и полюбовное замужество. Так что остынь и не крути носом…
– М-да. В том-то и дело, что остыть никак не удается, – признался Загребной. – Все время порываюсь ее с коня ссадить и в карету упрятать. Да разве она меня поймет?
– Вот чудной! Да тебя никто не поймет. А вот деликатно выспросить свою дочь о ее предпочтениях ты как отец имеешь полное право.
– Да какие могут быть предпочтения среди этих остолопов? – не сдержал раздражения папаша.
Но как только выдалась подходящая минутка, отвел дочь в сторону и попытался завести разговор. Где-то на восьмом предложении Виктория поняла, что от нее хотят, и, посмеявшись, доверительно сообщила:
– Па! Если я кого выберу в кавалеры, то ты узнаешь об этом первым.
– Но сейчас?
– А сейчас я тебе могу сказать твердо: только в Салламбаюре я стану искать себе подходящую партию.
– Вдруг раньше появится достойный… хм… парень?
Дочка звонко рассмеялась:
– Даже если и появится, все равно я мечтаю жить у моря. И вы все с этим согласились. Так что менять наше решение не будем.
И вновь убежала к компании молодых парней, которые невдалеке переминались с ноги на ногу и держали под уздцы своих лошадей. А Загребной почесал затылок и поплелся к Бенидам, у которых в последнее время только и находил полное понимание.
– Увы, пока она об этом даже не думает. Хотя лично мне этот молодой граф вроде даже как понравился.
Хазра тут же поддакнула, хитро переглянувшись с сестрой:
– Хорош парень, чего скрывать. Наверняка тебе и само графство понравится. Мы, кстати, о нем давно по рассказам наслышаны, одно из лучших в королевстве Озалия.
– Как же они с оккупационными войсками хана ладили? – насторожился Загребной. – Может, сотрудничали?
Хазра многозначительно посмотрела на него и пообещала:
– А вот будем в той сказочной долине и все выведаем. Обязательно!
Сказочная долина
До владений графа Тайдека добрались чуть позже обеденного часа. На отдых в дороге не останавливались – граф Эжен убедил Семена в том, что все тяготы пути завершатся через несколько часов, и тогда путешественники смогут достойно отдохнуть и вкусно отобедать. Для этого еще на рассвете, сразу после перехода существовавшей только теоретически границы с Озалией, вперед послали двух гонцов с письмом, и в графском замке полным ходом шли приготовления к встрече.
Сама долина действительно имела удивительный и колоритный вид. В ней было множество садов, виноградников и прочей, самой разнообразной растительности. От голубых пятен искусственных водоемов во все стороны разбегались полоски каналов. А по сторонам сказочной долины тянулись покатые горы, щедро покрытые зеленью сосновых лесов.
И в самом центре этого великолепия возвышался величественный древний замок с многочисленными шпилями и вычурными башенками. Твердыню окружал небольшой городок. Позади замка, на верхушке горы, стояли две великолепные ветряные мельницы, весьма редкие и чрезвычайно оберегаемые в этом мире сооружения. Стало понятно, почему граф продолжал сносно жить даже во время оккупации. Такая житница могла прокормить множество диких, не желающих заниматься хозяйством или земледелием гензыров.
