Александр Мазин - Паника-upgrade. Брат Бога
Жилов обследовал дом умело и тщательно, попутно обнаруживая массу вещей, которые могли бы оказаться полезными. Например небольшую, но достаточно мощную радиостанцию. Минут через тридцать он отыскал и дневник Олега Саянова. Жилов завернул распечатку в полотенце и сунул под мышку.
Как только дело было сделано, Данила немедленно покинул территорию базы.
Это место вызывало у него самые скверные ощущения. Вроде того, когда идешь босиком в высокой траве и знаешь, что можешь наступить на змею. Или уже наступил…
Даниле было всё равно, куда идти. Совершенно автоматически он выбрал путь, по которому они с Таррарафе поднимались вчера.
«Охотник-масаи, скорее всего, уже высадился на берег там, на континенте, – подумал Жилов. – Небось, ломает теперь голову: ждать ли ему друга Носорога или возвращаться в заповедник одному?»
Тропа, довольно удобная, шла поверху вдоль берега. Пройдя около километра, Данила оказался на том самом месте, откуда вчера они смотрели на атакующие истребители. Данила вгляделся в блеклую синь неба, но, естественно, не обнаружил ничего, кроме нескольких чаек. Тогда он оглянулся… и увидел орех.
Тот самый кокосовый орех со снадобьем. Орех преспокойно висел на длинной колючей лиане буквально у Жилова над головой.
«Надо его достать», – подумал Жилов.
Мысль эта была скорее данью стараниям Таррарафе, чем желанием Данилы воспользоваться содержимым кокоса. Влезть на дерево и достать орех сверху, как сделал бы масаи, Жилов не рискнул. Его мышцы, связки, координация были сейчас выше всяких похвал, но масаи правильно выбрал и дерево, и лиану. Даже обезьяне достать орех было бы непросто. А Жилов бы и вовсе оставил половину кожи на всех этих колючках.
«Будем решать проблему радикально», – сказал себе Жилов, доставая штык-нож.
Прикинув расстояние и пространство перед собой, Жилов раскачал оружие и метнул его с заворотом вверх.
Широкое лезвие рассекло лиану у самого ореха, и Жилов, прыгнув вперед, ловко поймал падающий кокос. Осторожно поставив его между двумя камнями, Данила отправился искать нож. Нашел он его минут через двадцать в самом центре самого колючего куста (предварительно обследовав и остальные). Только острое нежелание возвращаться на базу заставило его пройти через это испытание. Исколотый и исцарапанный, как мальчик-зулус после обряда инициации, Жилов уселся около ореха. Нет, он не собирался есть его содержимое. С какой стати? Разве он имел что-то против ночных развлечений? Особенно теперь, когда Анк восстановил его силы? Нет, Жилов просто извлек травяную затычку и понюхал…
Как жидкая каша, которая была внутри, оказалась у него во рту, Данила не смог бы объяснить. Должно быть, он решил попробовать ее на вкус – и проглотил… нечаянно.
Вкус был отвратительный. Чтобы заглушить его, Даниле пришлось высосать молоко из двух свежих кокосов. А в желудке у него тем временем происходило что-то весьма неприятное. Словно бы кто-то надувал его изнутри. Когда же Жилова совсем замучила отрыжка, к ней прибавилось такое ощущение, будто он проглотил огромного холодного червяка и сейчас этот червяк не спеша ползет по его кишечному тракту.
Чтобы хоть как-то избавиться от этой мерзости, Данила встал и проделал пару упражнений от несварения желудка. Отрыжка прекратилась. А вот червяк прочно обосновался внизу живота, и теперь от него вверх и вниз распространялась зона холодного онемения. Когда Жилов перестал чувствовать свое тело от пупка до промежности, то обеспокоился всерьез.
И вдруг всё исчезло – все неприятные ощущения. Данила снова чувствовал себя прекрасно. Какое это было облегчение!
– Замечательно! – заявил он вслух и, усевшись в тени кокосовой пальмы, развернул полотенце.
С первых же страниц Данила забыл обо всем. И не отрывался от дневника, пока не закончил чтение.
Еще минут тридцать он потратил, обдумывая прочитанное. Когда же всё, что представляло интерес, осело у Данилы в голове, он позволил себе сделать вывод, что
а) парень был очень толковым;
б) вести дневник – не такая уж плохая идея;
с) рукопись надо немедленно показать Тенгизу. Может быть, это излечит мальчика от излишней эйфории.
Найти Тенгиза оказалось совсем нетрудно. Он валялся на песке в той самой бухточке, которую Жилов видел вчера на экране дисплея. И он был один. Особенно обрадовало Жилова отсутствие Анка.
– Здравстуй, сынок, – сказал Данила, устраиваясь рядом на песке и кладя рукопись рядом. – А где твоя подружка?
Тенгиз выразительно пожал плечами, а потом сказал:
– Доброе утро, Данила.
– Но с ней все в порядке? – уточнил Жилов.
Тенгиз еще раз пожал плечами:
– А что с ней может случиться? – Тут он обратил внимание на листочки с текстом. – А это что?
– Дневник твоего дяди.
– А… Лора говорила… Ты хочешь, чтобы я его прочел?
– Да.
– Хорошо.
– Тенгиз, – сказал Жилов очень серьезно, – нам не худо бы поговорить.
– Разве мы не говорим? – Тенгиз прищурил один глаз.
– Мы беседуем, – уточнил Жилов. – А я имел в виду серьезный разговор. Нужно решить, что мы будем делать дальше?
– Прямо сейчас? – Тенгиз перестал щуриться и перевернулся на другой бок. – Это необходимо решить прямо сейчас, Данила?
– Это нужно было сделать еще вчера. Но, как ты понимаешь, мне не хотелось… Я не мог обсуждать это в присутствии нашего хозяина.
– Ты имеешь в виду моего брата?
– Да.
– Он был со мной далеко не все время.
– Всё остальное время вы с Лорой… были месте.
– То есть занимались любовью, ты это имел в виду?
– Было бы кощунством вам мешать, – усмехнулся Жилов.
В этой улыбке Тенгиз сразу узнал прежнего Данилу, добродушного, умного, с хитринкой старика, которого он встретил в заповеднике. На того Жилова можно было положиться. Полностью.
Сейчас перед ним сидел мужчина между тридцатью и сорока, и глаза этого мужчины таили опасный блеск.
– Данила, – проговорил Тенгиз, – я очень признателен тебе за то, что ты меня не бросил!
На самом деле он предпочел бы, чтобы Жилов уплыл вместе с Таррарафе.
– Это был мой… долг.
– Данила, у тебя нет долгов передо мной, а если и есть – забудь.
«Не получится, – подумал Жилов. – Это ведь долг не перед тобой, сынок. И не тебе его прощать…»
– Рад видеть тебя живым, Данила-Мастер, – сказал Белый Дьявол, спрыгивая в яму.
Старший лейтенант Жилов с трудом разлепил правый глаз (левый – все равно не удалось бы) и посмотрел на своего командира.
– Здравия желаю, товарищ полковник! – прохрипел старший лейтенант, собрал всю оставшуюся волю в кулак и, цепляясь за торчащие из земляной стены корни, встал на ноги. И тут же свалился бы, если бы полковник не успел его поддержать.
