Анри Лёвенбрюк - Гаэльская волчица
— Я уже подумал, Самаэль, и должен теперь вас оставить. Прощайте.
Аодх встал и направился к своей лошади.
— Очень жаль, Гелиод Таим, вы совершаете самую горькую ошибку в вашей жизни, а могли бы обрести наконец свободу!
— Меня зовут Аодх. Прощайте! — повторил друид, садясь в седло.
Не успела его лошадь перейти на галоп, как Аодх почувствовал внезапную и жестокую боль в спине. Опустив глаза, друид с ужасом обнаружил, что из его груди торчит наконечник стрелы. Она пробила ему сердце. Зеленые капли на металлическом острие выдавали присутствие яда.
Аодху не хватило сил обернуться — смерть унесла его, не дав увидеть натянутый лук в руке старика.
Когда трое магистражей вернулись в Сай-Мину и сообщили Совету, что потеряли след Алеи, Айлин впал в неистовую ярость, приказал собрать Великих Друидов в Зале Совета и позвать туда же молодого Фингина — он ведь теперь посол и, следовательно, имеет право присутствовать на Совете, пусть и не являясь пока Великим Друидом.
Все сразу поняли, что Айлин разгневан, и в Зале Совета повисла гнетущая тишина.
Молодой Фингин никогда прежде — не считая дня своего посвящения — не присутствовал на заседаниях и был поражен этим общим напряжением, что не помешало ему извлечь очередной урок из всего услышанного. Он был усердным учеником и не упускал ни единого слова из разговора друидов.
— Начнем с хороших новостей, — попросил Архидруид, — они слишком редки, чтобы оставлять их напоследок. Фингин, расскажите нам, как прошло ваше свидание с Эоганом.
Странно было, что простого друида пустили на Совет, а уж то, что ему позволили говорить, казалось совсем невероятным. Фингин чувствовал на себе взгляды присутствующих, но говорил — спокойно и с достоинством:
— Эоган принял наше предложение. Но взамен он попросил, чтобы мы сами уладили сложности с соседями. Кроме того, нам придется помочь ему успокоить народ — людям вряд ли понравится, что их государь отдает часть королевства дикарям. Но сам Эоган твердо намерен заключить мир с туатаннами — это укрепит его позиции в противостоянии с Харкуром, который становится все опаснее. Албат Руад, граф Саррский, не посмел оспорить решение короля.
— Благодарю, Фингин. — Архидруид улыбнулся. — Преуспел ли ты в Бизани и Темной Земле, Киаран?
— Бизань подчинится совместному решению Совета и Галатии. Альваро — соглашатель, он сделает все, что мы ему скажем. А вот Мерианд — гордец, он завидует своему брату-королю и не способен мыслить трезво. Он отверг наше предложение и, как вам известно, приказал изгнать из графства всех друидов.
— Это не важно. Наши братья могут отправиться в Галатию и дождаться свержения Мерианда с трона. Это вопрос времени. Печальную новость принесли сегодня утром барды: наш брат Аодх убит в Харкуре.
По залу пронесся встревоженный шепот.
«Эрнан или Тиернан наверняка выскажутся», — подумал Фингин, но Архидруид никому не позволил вмешаться.
— Мы знали, что рискуем, — продолжил Айлин, — но теперь можем быть уверены: если союз с туатаннами состоится, он будет заключен против Харкура. В каком-то смысле враг у нас все тот же.
«Нужно быть Архидруидом, чтобы осмелиться сказать такую вещь в подобных обстоятельствах, думаю…»
— Кто займет место Аодха в Совете? — спросил Эрнан, раскрывая на коленях свиток Совета.
— Время Фингина, возможно, еще не пришло, хотя он достойно выполнил свою миссию. Аодх сообщил мне о своем желании оказать покровительство Отелиану, поэтому друид Отелиан будет возведен в ранг Великого Друида, как только мы подготовимся к церемонии. А пока я должен сообщить вам вторую плохую новость, — продолжил Архидруид. — До нас дошла весть о смерти Альдеро.
Члены Совета снова потрясенно зашептались.
Архидруид посмотрел на Фингина. Он как будто колебался, стоит ли говорить об этом в присутствии молодого друида, но продолжил, голосом тяжким и печальным:
— Альдеро убил Маольмордха, которого наш брат разыскивал целый год. Он был одним из храбрейших среди всех, кого я знал в жизни. Его смерть — большая потеря для Совета…
«Он словно сравнивает его с Аодхом. Должно быть, они ненавидели друг друга еще сильнее, чем я думал».
— Его ученик, Калан, будет возведен в ранг Великого Друида одновременно с Отелианом. Братья мои, я разделяю ваше горе, но знайте, что эта смерть помогла нам узнать важную вещь: место, где укрылся Маольмордха.
Эрнан снова принялся что-то писать в книге Совета.
— Он в цитадели Шанха. Да-да, в этом легендарном замке. Я и сам думал, что Шанхи не существует, ведь, если верить нашим летописям, никто никогда не мог ее отыскать.
Эрнан согласно кивнул.
— Думается, Маольмордха решил свергнуть Совет, и это самая серьезная угроза за все время его существования, ибо сила и власть отступника увеличиваются с каждым днем. Мы переживаем страшный момент, наше сообщество под угрозой. С одной стороны — Маольмордха, с другой — эта девочка, Алеа.
«Так вот что его заботит — он привлекает наше внимание к Маолъмордхе, но мысли его заняты Алеей. Скорее всего он потому и впал в такую ярость. Поверить не могу, что столь юное создание способно так встревожить старого, опытного и мудрого друида. Воистину поверишь, что девочка наделена силой, а может, она и правда Самильданах».
— Все вы знаете, что она убежала в тот вечер, когда мы решили подвергнуть ее испытанию манитом Габхи. Похоже, кто-то ее предупредил. На следующий день исчезли Фелим и его магистраж, и я совершенно уверен, что именно Фелим помог этому ребенку скрыться при… странных обстоятельствах, о которых я предпочитаю не говорить.
«А ведь это самое интересное! Я не понимаю, как могла девочка сделать то, что она сделала в тот вечер…»
— Вот почему я ставлю на голосование вопрос об изгнании Фелима, который попрал законы Совета и пошел наперекор решению, которое мы приняли. Братья мои, и ты, юный Фингин, поднимите руки, если вы согласны изгнать Фелима.
Руки, одна за другой, начали медленно подниматься — робко, нерешительно. Большинству братьев предстояло впервые голосовать за подобное, и всем было тяжко. Но не подняли руки только Киаран и Фингин. Насчет первого никто не удивился, но взгляды остальных обратились на молодого друида, и он почувствовал, что краснеет.
«Такой способ голосования невыносим. Это наверняка подстроено. Как не подчиниться подавляющему большинству? Если я не подниму руку, наживу врагов, а если подниму, меня сочтут трусом, которому не хватает мужества отстаивать собственное мнение, особенно когда оно идет вразрез с мнением большинства… Тупик. Единственный способ выбраться из затруднения — взять слово, но это будет неправильно воспринято, ведь я даже не гость Совета. Великая Мойра, они все на меня смотрят! Когда же закончится это мучение? Придется говорить — выбора нет».
