Андрей Астахов - Эльфийская кукла
– Отлично, – сказал я, вытерев выступивший на лбу пот. – Драка так драка. Все лучше, чем сидеть в этой клетке. Верни мне мое оружие, и можно начинать.
– Оружие? – Рискат удивленно на меня посмотрел. – Кто сказал про оружие? Никакого оружия, мальчик. Только немного пищи и воды. Твое оружие – это твоя удача. Обмани смерть, которая будет ждать тебя на каждом шагу в лабиринте. Если с первым лучом рассвета вы выберетесь из лабиринта, ты докажешь мне, Шамхуру Рискату, что ты достоин своей славы. И я первый произнесу твое имя с уважением.
– Может, заключим пари, Рискат? Я мочу твоих лакеев, выбираюсь из лабиринта, а ты возвращаешь мне куклу?
– Ты так уверен в себе? Нет, дорогой друг Алекто, судьба куклы теперь не обсуждается. Она моя. А ты всего лишь борешься за свою жизнь. Если ты откажешься от испытания, я просто отдам тебя Карен.
– Какую же награду ты мне обещаешь за победу в состязании?
– Жизнь и свободу. И еще, можешь взять себе все, что найдешь в лабиринте Ас-Кунейтры. Ну, так как, принял решение?
– Марика, что будем делать? – спросил я вампиршу.
– Я пойду за тобой куда угодно.
– Похоже, у нас никаких шансов.
– Мне надоело сидеть в клетке, Осташов. Давай определяться.
– Ладно, – я проглотил застрявший в горле ком и повернулся к Рискату. – Имей в виду, Рискат, мы выберемся из лабиринта, и я загляну к тебе на огонек, чтобы рассчитаться за все.
– Я буду ждать, – Рискат трижды хлопнул в ладоши и выкрикнул: – Тайранах барра дурро!
Темно. Страх Темноты накатил на меня с такой силой, что я закричал.
– Чего вопишь? – услышал я недовольный голос Марики, и из мрака на меня уставились два горящих зеленых глаза.
– И в самом деле, – пробормотал я. – Люмен!
«Светляк» вспыхнул, и теперь я мог оглядеться. Мы с Марикой стояли на дне какого-то огромного колодца. Кругом сплошная каменная кладка, никаких признаков выхода. Под ногами – песок, усеянный камешками и истлевшими человеческими костями. Я увидел небольшую тряпичную сумку, схватил ее. В сумке оказались тыквенная бутылка с водой и пара хлебцев.
Подняв глаза, я увидел, что колодец уходит вверх на неопределенную высоту. Из стен торчали балки, кое-где они пересекались крестом, со стен свешивались длинные плети вросших в древний камень белесых растений, похожих на лианы.
– Похоже, нам наверх, – сказала Марика.
– Ты уверена?
– Уверена.
– Слушай, я не акробат. Как тут вообще можно добраться до этих балок?
– Надо пробовать, – заявила Марика и полезла по отвесной стене наверх.
Я совсем забыл, что моя красавица – вампир. Когда-то и сам я так же лазал по отвесным стенкам на одном из уровней Инферно. Между тем Марика ловко добралась до нижних балок, встала на одну из них и сбросила сверху длинный побег лианы.
– Хватайся и лезь! – крикнула она. – Она тебя выдержит, не сомневайся.
Со времени учебы в школе я не лазал по канату. Да и в школе у меня с этим было туго. Обезъяней ловкостью я никогда не отличался. Но тут я вскарабкался без особых проблем, потом, правда, сообразил, что тут не обошлось без магии – все-таки на мне были перчатки Короля Воров, дававшие мне бонус ловкости. Отдышавшись, мы полезли дальше. Тут лиан было много, и я, перебираясь с одной лианы на другую, добрался до массивной балки, соединявшей стенки колодца. Встал на балку и увидел, что в противоположную стену вмазаны железные скобы, лесенкой идущие наверх.
– Вот и выход, – промурлыкала Марика. – Что стоишь, Осташов? Иди сюда.
Я посмотрел на балку – она была сантиметров двадцать шириной, и до Марики было метра три. Лиан под рукой не было, ухватиться было не за что. Я с ужасом понял, что ни за что не перейду по этой балке на ту сторону.
– Чего стоишь? – буркнула Марика.
– Я не могу, – сказал я, стараясь не глядеть вниз. – Голова кружится.
– Ох, Осташов, умеешь ты развлечь девушку! – Марика быстро стянула с себя кожаную курточку, оставшись в символическом бюстгалтере. – Переведу тебя за ручку. Лови!
Я поймал рукав куртки с четвертого раза. Марика держала второй рукав, и я не был уверен, что девушка удержит меня, если я сорвусь с балки – но все-таки пошел вперед.
– Ах! – вздохнула Марика, когда я оказался в ее объятиях. – Не самое лучшее место для интима, ты не находишь?
– Ты бы удержала меня, если бы я свалился?
– Конечно, ты же мое сокровище, – Марика наградила меня долгим страстным поцелуем. Правда, пресекла попытку запустить пальцы ей под бюстгалтер. – Пошли дальше. Здесь холодно.
Марика надела куртку, и мы полезли дальше. Забраться по скобам наверх было делом пары минут, и скоро мы выбрались из колодца в большую пещеру с песчаным дном. Здесь начинался вырубленный в скале тоннель с креплениями из массивных деревянных свай. Дерево было источено червем, и выглядели эти крепления очень ненадежно.
– Дай глотнуть, – Марика взяла у меня флягу, напилась, довольно охнула. – Интересно, что там впереди.
– Ничего хорошего, я думаю.
– Слушай, хочу тебя спросить. Эта Карен… Что у тебя с ней было?
– Ничего. И слава Богу. Я ей помог в одном деле, а она… Знал бы, своими руками удавил.
– У тебя будет такая возможность. Идем?
Тоннель был коротким – метров тридцать, не больше. Он привел нас к каменной двери, на поверхности которой были вырезаны письмена, напоминающие древнеегипетские.
– «Входящий пусть очистит сердце перед изображением богов», – прочел я. – И что это значит?
– Сейчас узнаем, – Марика толкнула дверь, и она открылась.
За дверью оказалось что-то вроде маленького заупокойного храма. Вырубленный в скале зал имел изящную колоннаду вдоль стен, а в промежутках между колоннами стояли полуразрушенные статуи из желтого и белого песчаника. Воздух был сухой, пахло горячим камнем. Зрелище было прикольное, я почему-то сразу вспомнил фильмы про Индиану Джонса.
– Марика, – сказал я, когда мы углубились в зал, – надо быть очень осторожным. Тут могут быть ловушки.
– Что ты предлагаешь?
– Методику сталкеров, – я начал собирать в сумку камни, которых на полу зала валялось в избытке.
– Разумно, – похвалила Марика. – Ты сильно поумнел со дня нашего знакомства.
Когда сумка наполнилась, мы пошли дальше. У выхода из зала стояли две статуи – одна изображала нагую женщину в высоком шлеме с рогами, вторая мужчину в мантии и с посохом в руке. На голове у мужчины была корона, похожая на перевернутое ведро.
– Почему женщин всегда изображают голыми, а мужиков одетыми, а, Осташов? – спросила Марика, глядя на статуи.
– Наверное, потому, что на голых женщин интереснее смотреть, – сказал я. – Помнишь слова на двери? Надо думать, эта парочка какие-то боги. Что означает «очистить сердце»?
