Даниил Аксенов - Арес
– Ан-Киал, конечно. У него и стена пониже, и меньше сотни бойцов. С ним будет легко справиться. А самый сильный – ан-Орреант. Крепкий орешек. Практичный хозяин.
– Тогда, может, ан-Киалу выберем, ваша благость? Чтоб уж наверняка. – Нуараа прищурился, словно кот в ожидании вкусной кормежки.
– Можно и его. – Аренеперт замедлил свой шаг. – Еще мнения будут?
– Я бы предпочел ан-Кесера, ваша благость, – заметил толстяк Сарек. – Его владения примыкают вплотную к землям храма. Если часть из них перейдет к нам, то никто не станет особенно возражать…
– Да… пожалуй… в этом что-то есть… Туунер, вы что думаете?
– Ан-Орреант, ваша благость. – Пожилой посвященный третьей ступени говорил с легкой одышкой. – Только он, и никто иной.
– Почему? – удивился Аренеперт. Остальные также изумленно взирали на автора неожиданного заявления.
– Потому что он сильнее всех, ваша благость. Пользуется авторитетом. Большим авторитетом! И кто знает, когда еще выпадет возможность с ним так просто покончить. А остальные – так, мелочь. Если бы не нежелание Главного Храма, мы бы уже давно прибрали их к рукам. А вот ан-Орреант – другое дело. Я предлагаю уничтожить сильного и дальше жить со слабыми. Будет хорошим уроком для остальных.
Виктор распахнул дверь дома и шагнул за порог. Светило яркое солнце, в воздухе витали знакомые запахи, а по улице, как обычно, бегали дети. Срок болезни благополучно истек. Пришло время для полного выздоровления.
Бывший студент вышел со двора и направился вдоль домов. Он пытался идти небыстро, словно с трудом, чтобы не привлекать нежелательного внимания. Но с этим явно ничего не получалось – на него было устремлено множество глаз с таким выражением, будто люди увидели привидение.
Антипов старался не замечать эмоций прохожих. Он вежливо здоровался и гордо шествовал мимо. За последние дни сын лесоруба стал сверхпопулярной фигурой.
Ханну Виктор встретил почти у самых внутренних ворот. Она стояла к нему спиной и расправляла какой-то кусок материи, который держала в руках. Бывший студент получил возможность неслышно подойти к ней, чем и воспользовался.
Антипов тронул девушку за левое плечо и сделал шаг вправо. Ханна обернулась, никого не увидела, хотела опять вернуться к своему занятию и столкнулась нос к носу с улыбающимся Ролтом.
– Привет, очарование моей души, – сказал он.
– Ой, – ответила Ханна, роняя материю.
Впрочем, Виктор не дал вещи упасть на землю, а ловко подхватил сверток.
– Знаешь, просто тону в твоих глазах, – произнес он. – Тебе говорили, что они похожи на заводь, откуда нелегко выплыть? Кстати, умеешь оказывать помощь утопающим? Если нет, то я тебя научу. Это просто: подносишь свой рот ко рту бедняги и начинаешь помогать ему дышать. О, Ханна, пусть я буду этим беднягой! Самым счастливым из всех бедняг!
– Ролт, ты… выздоровел уже? – неуверенно спросила девушка. – Выздоровел, да? Но… как же?..
– Выздоровел, моя радость. Ты что, не веришь? Вот потрогай меня. Я живой. Да, Ханна. Но ты продолжай, трогай, не останавливайся.
– Но… Ролт, ты же был сильно болен. Все говорили, что у тебя несколько костей сломано.
– Сердце мое, это все благодаря господину лекарю. Он пришел ко мне несколько дней назад и говорит: Ролт, а не попробовать ли тебе чудодейственное средство? Оно, правда, не всем помогает, но если кому помогает, то уж наверняка! Вот я и попробовал. Мне помогло.
«Я буду не я, если об этой истории через час не узнают все в замке», – подумал Виктор.
– Да, я слышала много хорошего о господине лекаре, – пробормотала Ханна, отбирая руку у молодого человека.
– Солнце мое, неужели ты не рада, что я стою перед тобой целый и невредимый?
– Рада, конечно, – ответила девушка, поднимая растерянные глаза на собеседника.
– А я уж как счастлив! Ханна, мы ведь встретимся сегодня вечером, чтобы я мог рассказать тебе в полной мере о своей неземной радости?
– Я не знаю… это немного неожиданно…
– О неприступнейшая, сжалься! Все эти дни я мечтал лишь об одном: увидеть твои глаза в свете луны! Посмотреть, как луна отражается в них, и поверь мне, это отражение будет лучше, чем оригинал!
– Ну, Ролт, я постараюсь, – неуверенно ответила девушка.
– Я буду молить всех богов, чтобы тебе это удалось, и я наконец обрету настоящее счастье!
Через несколько минут Виктор продолжил свой путь, заручившись согласием Ханны прийти на свидание. Антипов даже в прежнем мире предпочитал встречаться с красивыми женщинами. Не потому что сам был чертовски привлекателен внешне, а потому что думал, что знает правила этой игры и преуспевает в ней. Он рассуждал так: красивая девушка изначально находится в более проигрышной ситуации, чем некрасивая, и даже не отдает себе отчета в этом. Дело в том, что выбор у красавицы меньше, чем у всех остальных представительниц женского пола. Пусть звучит парадоксально, но факт есть факт. Она выбирает только из тех, кто выбирает ее. Красавице не нужно искать самой – ей достаточно лишь ничего не делать и иногда благосклонно кивать в ответ на мужское внимание. Только слишком уж решительные и предприимчивые женщины способны преодолеть эту ситуацию и проявлять инициативу. Но таких очень мало, потому что сытый не станет активно искать еду, тем более если эту самую еду подносят на блюдечке. Некрасивые девушки, наоборот, находятся в самостоятельном поиске и выбирают не из тех, кто уже выбрал их, а из всей массы мужчин, доступных для общения. У них выбор больше.
А красавица – ведь тоже женщина, чувствительная, нежная, и на определенном этапе жизненного пути она начинает интуитивно ощущать, что происходит что-то не то. Ее окружают активные мужчины, которые к тому же похожи друг на друга. Похожи потому, что только самые настырные и наглые остаются с ней, видя немалое количество других поклонников. И если девушка не способна осознать ошибки, то у нее создается превратное впечатление, что все мужчины одинаковы. И вот тут-то на сцену выходит Виктор. Его цель – не столько очаровать, сколько поразить, удивить, выделить себя из общей массы. И в большинстве… да что там, в подавляющем большинстве случаев такая стратегия приносит свои плоды. Антиповская теория подтверждается на практике.
Размышляя об этом, Виктор приблизился вплотную к внутренним воротам, чьи металлические петли кто-то так тщательно начистил, что они блестели на солнце. Створки были распахнуты, но усатый стражник окрикнул его:
– А ты куда собрался?
Если бы этот вопрос был задан Ролту еще месяц назад, то интонации в нем были бы совсем другие. Сейчас же воин, наслышанный о «подвигах» сына лесоруба, больше спрашивал, чем приказывал ответить.
