Николай Романов - Император
А ведь, пожалуй, пока не грозит. Если бы грозил, Охлябинин, наоборот, тянул бы с докладом о результатах поисков Бажанова. Будь он по-прежнему приверженцем Засекина-Сонцева… А перейди в отшатнувшиеся, то непременно доложил бы императору о возникшей угрозе… Нет, думается, главный мибовец и сам пока ни в чем не уверен. Просто пытается лавировать в бурном море. И нашим, и вашим…
Так что рыпаться пока рано. Ситуация не созрела, еще не пришло время плоду упасть с ветки… И мы просто подождем дальнейшего развития событий. Раз уж нет с нами теперь туманной силы, будем рассчитывать на интуицию – она-то как раз никогда не подводила…
Все правители так живут.
Он хотел уже взяться за очередные дела, когда вдруг понял: нет, главный шаг еще не сделан. И он снова связался с графом Охлябининым:
– Иван Мстиславович, я забыл вас поблагодарить за проведение расследования в наикратчайшие сроки.
– Это же мой долг, ваше императорское величество! – Министр и глазом не моргнул.
– И вы умеете исполнять его самым надлежащим образом, граф. – Осетр мягко улыбнулся. – Мне вообще нравится, как вы работаете. Хочу, чтобы вы непременно знали это. – И он прервал связь.
Вот так! Пусть господин Охлябинин поймет, что император разобрался в его скрытых намеках. А если не поймет, то не на своем месте сидит!.. Но он непременно поймет!
Глава пятьдесят седьмая
Чем дальше, тем все больше Осетру казалось, что спасенная им женщина – вовсе не его мать.
При очередной встрече он спросил ее:
– Мама! А ты помнишь, с кем мы соседствовали на Медвежьем Броде?
– Конечно, сынок! – Графиня Шувалова улыбнулась. – Нашими соседями были Спиридоновы. Дядя Толя – старший лейтенант, сослуживец нашего папы. Жену дяди Толи звали тетя Валя. У них была дочка Женя. Ты очень дружил с нею. – Мама грустно покачала головой. – Все они погибли, когда на планету напали пираты.
Осетр уже почти не помнил ни дяди Толи, ни тети Вали, ни Жени… Но мама, конечно, должна была помнить – ведь она тогда уже была взрослой. В таком возрасте соседей не забывают.
Потом Осетр задал еще несколько каверзных вопросов. На все мама отвечала правильно. Однако императора не покидало ощущение, что женщина, отвечая, не вспоминает, а как будто выкладывает тщательно заученное.
Словно разведчик, плохо владеющий мастерством перевоплощения, – утвержденную начальством легенду…
Или у него, у Осетра, – и в самом деле паранойя!?
Но ведь мерканцы, если в их руки действительно попала его настоящая мать, вполне могли вытянуть из нее все воспоминания о жизни семьи Приданниковых на Медвежьем Броде. Это ж не проблема! Мама ведь не владела никакими государственными или корпоративными секретами, а потому блока у нее не могло быть. Так что путь дознания известен – суперпентотал. А под действием «сыворотки правды» не скроешь ничего! Даже о ночах, проводимых в постели с мужем, расскажешь дознавальщику, со всеми подробностями расскажешь, и никакой стыд тебя не остановит.
Так неужели Бедросо обвел его вокруг пальца, подсунул ему вместо матери актрису. Достаточно талантливую, чтобы, в свою очередь, обвести вокруг пальца всех, кроме «сына». С его интуицией…
Или все-таки – паранойя?
Подозрения, связанные с государственными личностями, следует обязательно проверять. Это известно не только императору, а любому должностному лицу, хоть мало-мальски связанному с работой на благо отечества. Это обычный человек может верить в ложь, если ему не нравится правда, если правда его пугает, если с нею попросту нельзя жить…
Нет, надо проверить!
Но ведь речь идет о подозрениях, связанных – ни много ни мало – с матерью императора!
Что ж, отдать ее следователям, дабы те вкололи суперпентотал? А если блок у нее все-таки поставлен! Прежде бы Осетр применил «магеллановы облака», но ведь они теперь не работают…
Ладно, «облака» «облаками», а с блоком разобраться – не велика проблема.
Собираясь на очередную встречу с мамой, он взял с собой дворцового ментала, занявшего место доктора-великана, уничтоженного в схватке возле Медвежьего Брода.
Объяснил менталу задачу, не вдаваясь в подробности.
Графине ментала представил как сотрудника службы безопасности, которому требуется осмотреть гостиничный номер. Не повредит… Вдруг тут вражеская подслушивающая и подсматривающая аппаратура появилась!
Маму осмотр не обеспокоил.
После встречи ментал сообщил, что блока у женщины нет.
В принципе, графине Шуваловой вполне можно было сделать инъекцию суперпентотала. Но…
Если в результате выяснится, что у императора все-таки паранойя, как он будет маме в глаза смотреть? Да и слухи непременно пойдут.
Представляете, господа, кого император сдал следователям!.. Собственную мать! Не постеснялся…
И чтобы пресечь эти слухи, придется повозиться!
Нет, надо искать другой выход.
Однако выход не находился.
Осетр хотел уже было посоветоваться с Железным Генералом.
Все-таки до последнего времени это был самый близкий ему человек в Галактике. Если, конечно, не считать мамы…
Но так и не решился. Такой поступок был выше его сил.
А потом все решилось само собой.
В один из дней император по плану визитов должен был посетить Институт информационных технологий. И естественно, воспользовался случаем, чтобы по дороге заглянуть к маме.
Графиня Шувалова сегодня выглядела усталой и грустной.
– Мама, тебя что-то беспокоит? – спросил Осетр.
Она поморщилась:
– Надоело мне тут, сынок! Сижу будто в тюрьме! Одна радость – когда ты прилетаешь! Но мы так редко видимся…
И Осетру в очередной раз пришло в голову, что для нее происходящее выглядит так, будто он ее и вправду взаперти держит. Словно подозревает в чем-то… Ну да, верно, он сомневается в ней, но в гостинице-то поселил вовсе не поэтому. И потом, если у нее появятся такие мысли, это будет ужасно. Стоило спасать – для того, чтобы потом подозревать!
Параноик проклятый!
И чтобы развлечь ее (а себя избавить от нахлынувшего чувства стыда), он предложил:
– Слушай… Полетели сейчас со мной? У меня визит в Институт информационных технологий. Возможно, тебе будет интересно. И в любом случае развеешься.
Графиня Шувалова согласилась без долгих размышлений.
– Только имей в виду… – У Осетра сделался виноватый вид. – При людях я не буду называть тебя «мамой». Посторонние по-прежнему не должны об этом знать. Такова политическая ситуация!
– Хорошо, сынок. – Мать лишь вздохнула. – Как скажешь.
– И обращайся ко мне, пожалуйста, на «вы».
– Хорошо, сынок. – Она опять вздохнула.
А у Осетра на сердце просто кошки заскребли.
