Ирина Сорока - Остаться в живых
Староста стащил с головы шапку и кивнул. Но в этот момент дверь нужного дома распахнулась, явив нашему взору все ту же грозную женщину.
— Входите, — она махнула рукой, снимая сторожевое заклятие с калитки.
Мы переглянулись, но все же решили воспользоваться предложением.
— А ты куда?! — гаркнула на начальника негостеприимная хозяйка. — Тебя не звали! — уже закрывая за нами дверь, она махнула на правый коридор. — Туда.
Послушно пошли в нужном направлении.
— Я ждала вас, — выдала женщина, брякнув ручной железного чайника, который поставила на огонь.
Мы очутились в небольшой, но уютной кухоньке. Все здесь было выполнено в бело–голубых тоннах, начиная от клетчатых занавесок на окнах, заканчивая кухонной утварью.
— Тогда почему такой прием? — удивленно спросила.
Сам факт, что Тереза Хидрик, ее имя мне шепнул тренер в коридоре, провидица был достаточно заурядным. Не могу сказать, что предсказатели встречались в каждом доме, но и не были редкостью. Недоумение скорее относилось к тому факту, что она попыталась избежать встречи.
— Что важнее жизнь одних или жизнь других? — вопросом на вопрос ответила она мне.
Замявшись, поерзала на стуле, на который успела сесть, чтобы не мешать хозяйке.
— Жизнь близких важнее, — ответил за меня Лан ду Трейн.
Их взгляды схлестнулись. Спокойный, уверенный в своей правоте — Тренера, сомневающийся и полный какой‑то обреченности — Терезы. Первой отвела глаза женщина, как бы смирившись со своим поражением, произнесла:
— Я расскажу вам все, а дальше будь, что будет.
Она отвернулась к плите, проверяя поставленную на огонь воду, а потом зазвенела чашками.
— Я думаю, нужно представиться, — прервал затянувшуюся паузу ректор.
— В этом нет нужды, — перед нами на стол выложили печенье, фрукты и какие‑то конфеты в блестящей упаковке. — Моего сына нашли вместе с этой девушкой, — она неприлично ткнула в мою сторону пальцем. — А вы друзья ее отца.
— Верно, — подтвердил ректор.
Я, стараясь не привлекать к себе особого внимания, отпила обжигающе горячего чая. Вся ситуация меня настолько нервировала, что хотелось поскорее сбежать из этого дома.
— Расскажите, как пропал ваш сын? — помог с началом Сейм
— Он поехал в Листан. В столице Брег немного перебрал с друзьями и поссорился с сыном какого‑то министра. Имя выяснить не удалось, потому что вся компания напилась по самое не помню. А на обратном пути на них напали. Всех оглушили, а Брега забрали с собой. Как сказал дознаватель, просто кинули в огонь амулет отключающий сознание на два часа.
Женщина снова замолчала, так что Сейму, взявшему на себя роль дознавателя, пришлось снова задавать вопрос.
— Сколько времени ваш сын считался пропавшим?
— Два месяца. Целых два месяца мы не знали, где Брег. А потом появились люди и привели его. — Тереза попыталась скрыть накатившие слезы, но получалось с трудом.
— Скажите, а он что‑нибудь рассказывал о времени, которое провел в плену? — поспешил отвлечь Сейм.
— Нет, он вообще не разговаривает. Только рисует.
— Вы покажете его рисунки?
— Хорошо.
Хозяйка дома легко поднялась и куда‑то ушла, а мы остались сидеть за столом в обществе недопитого чая и сладостей. Говорить никому не хотелось, а непонятная тоска давила на плечи.
— Вот, — на стол легла пачка раскрашенных, будто детской рукой, толстых листов бумаги. — Есть еще, но чаще всего нарисованное повторяется.
Лан ду Трейн взял один лист, Сейм рем ду Локсар — другой. Посмотрев на них, схватила третий и поняла, что мне на встречу с лекарем нужно срочно.
Разноцветные каракули трудно было назвать рисунками. Здесь преобладали красные, черные и фиолетовые тона.
А сюжеты были достойны изучения палачами, для дальнейшего использования в пыточных.
— Можно мы возьмем несколько с собой? — спросил Сейм, быстро просмотрев всю пачку.
Тереза пожала плечами, как хотите.
Мы поднялись из‑за стола. Было понятно, что ничего толком о похищении она рассказать не сможет, так что причин для того чтобы задерживаться не было.
Сейм осторожно выразил желание встретиться с Брегом, но Тереза в резкой форме отказала. Мы не настаивали, еще предстоит посетить множество пострадавших, может быть, их родственники отнесутся более благосклонно.
— Льерра Тереза, — уже на пороге задал Сейм вопрос, — почему ваши селяне так настороженно отнеслись к нашему появлению?
— Вчера пропала девочка, после того что случилось с моим сыном, все думают что виноваты те же люди.
— А сколько ей лет? — впервые за весь разговор вставил свое слово тренер.
— Не знаю точно, где‑то пять — шесть.
Мы переглянулись. Похоже, у всех троих мысли двигались в одном направлении.
— Скажите, а у нее вторая ипостась не начала просыпаться? — не знаю точно, что подтолкнуло меня задать этот вопрос. Просто чувствовала, что ответ на него очень важен.
Тереза задумалась на несколько мгновений.
— Да, мне кто‑то говорил, что у нее растет изумрудный дракончик. Еще удивлялся столь раннему пробуждению.
— А у вашего сына вторая сущность есть? — кажется, понял направление моих мыслей Лан ду Трейн.
— Да.. нет.. то есть должна была проснуться, вот только после случившегося второй сущности не ощущается больше. — И не дожидаясь нашего нового вопроса, сказала, — должен был появиться воздушный дракон.
Вышла на улицу, чувствуя, как бурлящая во мне сила клубиться не легким игривым ветерком, а разрушающим все на своем пути ураганом.
Какие существа решили, что вправе творить зверства? Рушить жизни? Играть маленькими детьми? Возомнили себя богами?!
Отзываясь на мое состояние, сами собой распахнули крылья. И покрытое свинцовыми тучами небо, приветствуя их появление, начало громко рычать, сообщая всем о приближающейся грозе. Поднялся ветер, порывами то и дело, пригибая кустарники и мелкие деревья к земле.
Хотелось бежать с ним наперегонки, по невидимым другими, стремительным струям воздуха. Крушить, ломать попадающие преграды, вымещать злость на несправедливость окружающего мира.
В какой‑то момент, ветер стал сильнее, а небо разверзлось, проливая на наши головы потоки холодного дождя. То и дело, словно штрихи пьяного художника, тучи прорезали молнии.
Холодные капли, как плети, ударили по моему поднятому к небу лицу и, смешавшись со слезами, спешили скатиться вниз в жадные объятья земли.
— Тише, тише, мы обязательно ее спасем, — меня развернули и прижали к еще не успевшей промокнуть от дождя мужской груди.
— Руки убрал! — раздался грозный рык сзади. — Я тебя предупреждал?!
