Роберт Сальваторе - Ночь Охотника

Даже в этом сумасшедшем мире, где магия работает в диких циклах и диких кругах, где орки появляются внезапно десятками тысяч, а пираты становятся королями, есть моменты ясности и предсказуемости, где узоры выравниваются в ожидаемые результаты. Я зову это рифмой истории.

Реджис пришел к нам, едва опережая действительно опасного врага.

Рифма истории, удобство предсказуемости!

Он очень изменился в этой второй жизни, наш друг хафлинг. Решительный, опытный, практикующийся с клинком, Реджис проживал свою новую жизнь с целеустремленностью, направленной на четкую задачу. И когда на наш бивак пришел лич, темной ночью в диких землях Скалистых гор, Реджис не сбежал. Нет, он призывал бежать нас, в то время как он продолжал пытаться сражаться со страшным чудовищем.

Но, несмотря на произошедшие с хафлингом изменения, все это повторилось вновь.

Рифма истории.

Я слышал, что эта истина часто упоминается среди разумных существ, особенно среди эльфов, и главным образом среди старейших из эльфов, которые видели восход и закат многих веков. Их мало удивляют даже бурные события как Смутное Время и Магическая Чума, ибо они много раз слышали рифму. И эта ожидаемая действительность особенно касается взлета и падения королевств и империй. Они следуют курсу, оптимистичного подъема, восхождения через великолепные возможности. Иногда они получают там сверкающие драгоценности в периоды предшествующие завершению, возвышенность Миф Драннора, слава Глубоководья, и да, я бы добавил возрождение Клана Боевого Топора в Мифрил Халле. Это обещание и надежда.

Но колеса цикла катятся вперед и слишком часто, падение также предсказуемо, как взлет.

Действительно ли это стремление или слабость разумных рас, интересно, что приводит к этому циклу, этим взлетам и падениям культур и королевств? Столь многие начинают с благими намерениями и грандиозными надеждами. Новый путь, новый день, яркий восход солнца, и тысячи других обнадеживающих клише...

И все без разбора, по-видимому, начинают загнивать и тогда появляются злодеи, посредством алчности или властолюбия. Как червоточины на бутонах, они находят свой путь в любом правительстве. Находят лазейки в законах, используют кодексы в своих интересах, находят свои сокровища и обеспечивают свое благополучия за счет всех остальных, и всегда обвиняют беспомощных, которые не имеют права голоса и не могут обратиться за помощью. Чернорабочим они кричат, «Берегитесь кровопийцы!» а кровопийцы это немощные, забитые пожилые люди.

Так что они преломляют и искажают саму реальность, дабы защитить свои товары, и все же, они всегда в опасности, поскольку это вернейшая рифма истории, ибо если кража будет совершена, это будет крахом, и в этом крахе дворянство падет растоптанным.

И страдание с болью будут пировать на полях, в море и в лесу, на батраках и крестьянах, рыбаках и охотниках, и на тех, кто сеет и на тех, кто ест.

Я боюсь, что рифма истории зловеща, звон, как клаксон предупреждения, быстро становящийся далекой памятью, или даже сказкой, в то время, как новые червоточины появляются на их бобах и праздниках.

Не всегда случается так, но слишком часто. Именно моя надежда на что-то новое, лучшее и прочное, привела к Договору Ущелья Гарумна, пути, который я собираюсь оплакивать.

И поэтому я должен быть унылым.

Но, нет, отнюдь нет, ибо я был свидетелем божественной справедливости и благословлен вернейшими друзьями и семьей, о которой только можно мечтать. Мы идем с открытыми глазами и открытыми сердцами, Друзья Мифрил Халла, и прекрасно знаем о рифме истории, и решили, что эти печальные ноты уступят триумфальному такту и спокойным мелодиям надежды и справедливости. Мир хаос, а мы порядок.

Мир тень, но мы исполнены решимости блистать словно свет.

Однажды, не так давно, я должен был уговаривать своих бывших спутников на добрые дела и бескорыстные поступки; теперь меня окружают те, кто ведет меня к тому же самому.

Ибо даже нередко темная истина рифмы истории не может сокрушить непоколебимую уверенность в том, что есть что-то большее и лучшее, сообщество для всех, где кротким не нужно бояться сильных.

Мы найдем свой путь, и те ничтожные рифмы найдут диссонирующие ноты, как с этим личем, которого привел к нам Реджис, это существо, Темная Душа, считало, что сильнее нас.

Ибо это было частью игры, и если бы мы внимательно присмотрелись к нашему другу хафлингу, мы бы вспомнили правду Рамблебелли, тот же Реджис когда-то давно навел на нас тьму, которая тогда была Артемисом Энтрери (тогда была, я говорю!).

И таким образом, мы теперь смотрим внимательнее, ибо в Реджисе есть нечто такое, аура, быть может, манеры, или готовность рискнуть, часто по-глупому? Что может привести к беде.

Быть по сему; возможно, как говорится в старой поговорке, это часть его очарования.