Александр Прозоров - Конец пути
Олени мчались ходко. Может, и не так быстро, как кони в галопе, но уж рысакам сильно не уступали, да и отдыха им никто не давал. К полудню Олег начал беспокоиться, что зверей загонят — живые все же, отдых нужен. Но вскоре аргиш, как называли местные жители караван, остановился возле небольшого стойбища, состоящего из пяти чумов и двух домов-пятистенков. Середина такое сочетание ввело в полный ступор. Если люди кочуют — какой им смысл рубить избы? А если есть нормальные дома — к чему ставить рядом чумы? Обитатели же стойбища споро перепрягли оленей — и через полчаса аргиш помчался дальше, «похудев» на одни сани — Ирин остался в стойбище.
Города они с Любоводом так и не увидели. Детишки, управлявшие санями, выскочив из леса на реку, повернули влево, навстречу обещанному Серединым демону. Но до темноты его так и не встретили, и в быстро сгущающихся сумерках аргиш остановился на ночлег. Олег вылез из саней, помахивая руками и притоптывая успевшими затечь ногами — а тем временем маленькие местные ямщики споро обустраивали стоянку. Оленей связали за рога — не вплотную, а полутораметровыми концами, — и отпустили пастись. После чего на снег, меж двух саней, было брошено полотнище из оленьих шкур. Его края задрались, образовав подобие лодочки. Эти края тут же были закреплены на санях ремешками, сверху на полотнище сбросили шкуры со всего аргиша, а сверху странное сооружение накрыли еще одним полотнищем.
— Еда… — Подозвав гостей, дети споро настрогали им на руки мороженого мяса с какого-то окорока. — Быстрее ешьте, растает.
— Строганина. — вспомнил Олег. — Давай жевать скорее. Доходили слухи, что если дать ей оттаять, то можно отравиться.
Вкуса ведун не почувствовал — просто возникло ощущение, что в живот положили качественно промороженный кирпич. Ребята же, заев еду снегом, полезли в «лодочку» из шкур, позвали с собой:
— Спать. Спать идите.
Середин, пожав плечами, последовал приглашению.
Внутри меховое сооружение больше всего напоминали антресоли в малогабаритной квартире: потолок низкий, тесно, со всех сторон что-то мешается. Однако уже через минуту ведун заметил и одно существенное отличие. Здесь было тепло. Всего за несколько минут, укладываясь на меха, люди успели надышать так, что пришлось снять шапку и расстегнуть налатник, перебросив его на ступни ног. А ведь ночь еще только начиналась! Учитывая, что снаружи морозец наверняка зашкаливал за минус двадцать, удовольствие спать не под грудой тяжелых покрывал, а почти налегке, чего-то да стоило.
Утром Олег проснулся от холода. Детишки, выбравшись из меховой норы, оставили край верхнего полотнища откинутым, и колючий морозец тут же пояснил путникам: пора подниматься!
Ведун вылез на снег, слегка размялся и, пока погонщики собирали вещи и запрягали оленей, занялся оружием. Надел поверх меховой куртки и тщательно затянул по телу броню, проверил, как держатся на шапке пластины. Если у Раджафа такие же коготки, как у брата — никакое железо на теле лишним не будет. Затем выбрал из припасов купца веревку в пять саженей длиной, продел в рукав, обвязал вокруг пояса и, подсовывая под пластины доспеха, принялся развешивать большими петлями на груди и боку. На конце сделал петлю и оставил болтаться возле запястья.
— Ты чего это, друже? — наблюдая за его манипуляциями, спросил Любовод.
— Да так, есть одна мыслишка… — Ведун застегнул налатник, опоясался поверх него, хотя обычно ремень надевался снизу на броню. Кинул щит на сани поверх мехового полога. — Вроде готовы. Поехали?
Он уселся к спинке саней. Девчонка, стрельнув глазками, устроилась на передке, подхватила с наста шест с блестящим ледяным шариком на кончике. Олени тут же сорвались с места.
Управлялись сани, с одной стороны, просто, с другой — довольно оригинально. Из семи пристегнутых постромками оленей узда, а точнее, тонкий ремешок тянулся только к морде самого левого. Каким-то непостижимым образом подаваемые ему команды становились доступны всем животным. Наверное, телепатически. В правой руке девочка удерживала шест. Когда она его клала на снег — упряжка останавливалась, когда поднимала — мчалась вперед. Наверное, это была зачаточная система автоблокировки, системы безопасности. Если сковырнешься с саней — вместе с шестом, конечно же, — упряжка автоматически останавливается.[4]
— Ты, главное, не гони, — предупредил девочку ведун. — Когда демона встретим, он наверняка бежать кинется. Нужно, чтобы олени свежими были, не устали. Тогда точно догоним.
Погонщица не ответила, однако упряжка не помчалась по снежной целине во весь опор, как это было накануне, а потрусила со скоростью, немногим большей, чем у пешехода. Так они двигались часа два, когда за очередной излучиной впереди показался одинокий всадник. Девочка быстро оглянулась, и Олег тут же понял ее мысль: в здешних землях лошади не в чести. А значит…
— Только осторожнее, раньше времени не спугни…
Легко сказать — не спугни! Речушка имела ширину под триста мегров, и если аргиш двигался по середине русла, то беглец таился у самого берега. Великий Раджаф скакал неспешной рысью и на три оленьи упряжки внимания не обратил. Видать, уже успел насмотреться на местный транспорт. Не обеспокоился он даже тогда, когда эти упряжки повернули к нему. Мало ли кому чего надо? Похоже, он был совершенно уверен, что никакой опасности в здешних местах для него нет. И лишь в полусотне метров, увидев на поясе поднимающегося Олега длинную изогнутую саблю, он вдруг изменился в лице и тут же дал шпоры коню:
— Кха-а!
Скакун сделал несколько прыжков, промчался между санями Олега и Любовода, прежде чем те успели что-то сделать, и стремительным галопом понесся к неведомому здешнему городу.
— За ним! За ним гони!
Девочка и без того поняла, что нужно бросаться в погоню, по широкой дуге развернула упряжку и грозно взмахнула шестом. Олени, закинув голову, припустили во всю прыть. Увы, время разворота подарило беглецу лишних метров триста форы, да и галоп лошади оказался заметно быстрее оленьего бега. Расстояние увеличилось до четырехсот метров, потом до полукилометра. Еще немного… И тут произошло то, что и предвидел ведун еще позавчера: уставший скакун начал сдавать. Всадник и три упряжки промчались по реке еще где-то две версты — и конь начал спотыкаться, с каждым срывом на рысь даруя преследователям по полсотне метров. Ребятишки же лишь понукали рогатых зверей, требуя бежать быстрее и быстрее. В азарте погони мальчишка на пустых грузовых санях вырвался заметно вперед, его от Раджафа отделяло уже меньше трехсот метров. Хотя непонятно, что бы он стал делать, догнав свергнутого с трона колдуна.
