Татьяна Форш - Выйти замуж за Феникса
— А вот с этого момента поподробнее… — Ник прожевал, точнее, проглотил уже третий пирожок, запустил руку в туесок и с довольным видом выудил обещанную Змеем берестяную бутылку.
— Подробнее рассказать, чего она орала? — уточнил Змей, но получил в ответ решительное «буль».
— Нет! Рассказать о том, как ты здесь оказался, да еще в таком виде! — Ник выбулькал около четверти далеко не маленькой бутылки и расплылся в довольной улыбке. — Хороша настойка! До самой печенки продирает!
Я погрустнела. Пирожки жирные, пить хотелось все сильнее, а тут настойка! Ночевка в пещере змея-мутанта с пьяным и явно злым на меня Никитой будет, прямо скажу, не ах! Может, спросить у чешуйчато-бородавчатого хозяина, вдруг у него есть запас питьевой воды? Но только не сейчас.
Я снова прислушалась к разговору.
— Уж лучше вы мне вашу историю расскажите, — вежливо, но решительно отказался Змей, однако, заметив в глазах Ника зажегшийся мрачный огонек, подсластил пилюлю: — А там, глядишь, и я вам все как на духу поведаю.
— Хорошо. — Никита снова надолго приложился к фляге, затем протянул мне, но, услышав мое решительное «нет», передернул плечами, поставил ее возле себя и начал: — Наш рассказ прост. Я — телохранитель вот этой девушки. Она искала особый подарок для мужа, но след того «подарочка» мы потеряли и теперь идем на Кудыкину гору к вещунье, чтобы та указала нам верный путь.
— К вещунье?! — Змей в искреннем изумлении распахнул глаза. — Да ладно! Сколько лет тут живу, а о вещунье слыхом не слыхивал, иначе сам бы слетал, чтобы узнать, как мне скинуть мое заклятие-проклятие и снова в доброго молодца обратиться… А… — Он задумался и предположил: — Может, все дело в мире? Точнее, в его отражении? Ведь здесь все совсем по-другому. И если в вашем мире на этой горе живет вещунья, то здесь может жить кто-то другой… Например…
Мы все, даже Борька, не сговариваясь, уставились на него. Никита первым озвучил наше подозрение:
— Ты, что ли?
Змей натужно кашлянул.
— Вы меня что, в вещуньи записали? Совсем уже, что ли? Нет, конечно! Я не вещун и уж точно не вещунья, но… возможно, тут есть кто-то или что-то, что может предсказывать будущее. Например, колодец желаний или какая-нибудь говорящая гусеница…
— Говорящих гусениц не бывает! — лениво вякнул Борька. Закрыв глаза, он положил голову на вытянутые ноги и теперь всем своим видом показывал, что нашел наконец рай на земле.
— Но ты же существуешь! — все так же вежливо парировал Змей, только рычащих ноток в его голосе прибавилось. — Так о чем это я… ах да! Может, к вещунье вам нужно идти именно в вашем мире? А то зайдете куда-нибудь не туда…
— Мы и в нашем мире сходим… — успокоил его Никита. — Но сначала все вызнаем здесь. Ведь зачем-то же мы сюда пришли? Я верю, что случайности — не случайны!
— Ну… тогда… — Змей завел лапу себе за голову, сосредоточенно, с хрустом почесал зеленоватое ухо и решительно махнул лапой: — Тогда и я с вами. Вдруг и вправду повезет…
— При одном условии! — прищурился Ник, но рассказать об условии не успел. Змей догадался сам.
— Любопытно узнать, как я докатился до жизни такой? Ладно уж. Если так хотите послушать кошмары на ночь — расскажу. — Он сделал эффектную паузу, не иначе затем, чтобы все прониклись торжественностью момента, и начал рассказывать: — Мой дар открылся не сразу. Сперва я был шарлатаном-зазывалой на ярмарке. Немного целителем, немного звездочетом… Для меня вся эта магия была только дармовым хлебом. Возможно, так бы моя жизнь и прошла, не открыв мне свои тайны, но однажды в наш дом постучал высокий, худощавый мужчина. С головы до ног он был укутан в мышиного цвета плащ, а его лицо скрывал низко натянутый капюшон. Я разглядел только тонкие, будто обезображенные огнем губы…
— И-го-го! — вдруг взвился Борька. — Неужели он и здесь наследил? О-го-го! — Но тут же получил пирожком в морду и обиженно запыхтел: — Ну и не буду я вам помогать и подсказки подсказывать!
— Лучше не мешай! — рыкнул Ник и украдкой указал ему на меня глазами. Мол, если наша Вася твои намеки поймет…
Борька разом замолчал, понятливо вытаращился и очень выразительно приложил к морде копыта. Вроде как: молчу я, молчу!
Ага.
А то я сама не поняла, что в бедах этого Горыныча тоже виноват мой незабвенный муж! Но почему-то все решили, что, когда я это пойму, мне сделается очень худо и я начну биться головой об стену. Как минимум…
Я встретилась выразительным взглядом с Ником, а после как ни в чем не бывало обратилась к заинтересованно наблюдавшему за нашими переглядываниями чудищу:
— Пожалуйста, продолжайте… Афанасий Емельянович? Кажется, я слышала, что мой жеребец называл вас именно так?
Змей чуть не прослезился и пару раз даже всхлипнул.
— Милое дитя! Ты права! Когда-то меня звали именно так. К слову! Давайте вернемся к тем печальным событиям, что забрали мой облик и мое имя. В тот роковой день, когда я впустил в свой дом незнакомца, мне было семнадцать. Переночевав в домике для гостей, гость утром спросил, не хочу ли я стать его учеником, уйти в чудесную страну и заработать своим даром огромные деньги. Я ответил, что очень хочу, но не могу оставить дома больную мать. Не могу уйти, не исполнив сыновний долг, и что должен ее содержать, а когда наступит роковой час, самому закрыть ей глаза и предать земле. В ответ на это постоялец спросил, искренне ли мое желание быть хорошим сыном. Я ответил «да», на что тот пробормотал странную фразу: «Желания должны иметь свойство исполняться, иначе они навсегда останутся мечтами».
Змей замолчал, сосредоточенно разглядывая покрытые бородавками лапы с чуть загнутыми острыми когтями, словно ему было больно снова вспоминать это, но сделал над собой усилие и как ни в чем не бывало продолжил:
— В тот день он не ушел. Щедро рассчитался за постой на несколько дней вперед, и у меня не поднялась рука выгнать его, о чем жалею до сих пор. На следующее утро маме стало хуже, и через день она умерла на моих руках. Я закрыл ей глаза. Как и желал… Тем же вечером, после похорон, ко мне пришел наш постоялец и заявил: «Я исполнил твое желание, теперь ты должен рассчитаться со мной годами ученичества, ибо неоплаченные желания делают из тебя вечного должника». Честно говоря, я тогда порядком струхнул, особенно после того, как странный постоялец вдруг откинул темный капюшон и улыбнулся мне обгорелыми губами. Его лицо, будто оспой, оказалось изъедено огнем. Даже глаза выжжены! Мой постоялец оказался слепым магом-калекой.
После этих слов лицо Ника будто окаменело. Змей окинул нас взглядом, ожидая эмоций, чувств, от удивления до ужаса или недоверия, но не дождался и уставился в огонь.
